Опытный аэродром: Волшебство моего ремесла. - Игорь Шелест

— Волевому, смелому и влюблённому — да. Шофёр притих, и было заметно, что он ошеломлён.

Тамарин не стал ничего добавлять: сам должен дойти до окончательного решения.

Машина вырвалась на обширную площадку. За старинной чугунной оградой среди деревьев парка виднелось охряно-белое здание. Вылезая из машины, таксист-гид сказал:

— Это и есть Большой меншиковский дворец. К нему мы и направимся сперва, а потом проедем в Верхний парк, чтобы увидеть и другие дворцы.

Оставив машину за оградой, все трое прошли вдоль дворцового фасада. От него спускались террасы, но и они едва проглядывались за кронами сильно разросшихся деревьев.

— Дворец построен в стиле русского классицизма, — сказал таксист-гид, а Жос и Надя удивлённо переглянулись. — Застраивался дворец по проекту архитектора Фонтана, но заканчивал строительство «княжий архитектор» Шедель. 15 лет строился Большой дворец — с 1710 по 1725 год. А сам «светлейший» Александр Данилович, первый генерал-губернатор Петербурга, руководил поблизости, на острове Котлин, постройкой крепости Кронштадт. В этой связи бытует исторический анекдот…

Надя не выдержала:

— Откуда такая профессионально-экскурсоводческая подготовка?

— Так ведь работать среди такой красоты и ограничиваться крутежкой баранки тоскливо. Вот и стараешься разнообразить свой труд. — Таксист улыбнулся и продолжал как ни в чём не бывало: — Так вот: прослышав о размахе строительства на землях своего любимца, царь Пётр решил как-то нагрянуть к нему с моря, но гребцы, сколько ни старались, так и не смогли справиться с тяжёлой лодкой на мелководье. И тогда Пётр, будто бы почесав затылок, сказал: «Видит око, да зуб неймёт!»

После этого по приказу Меншикова к самому дворцу в течение года был прорыт судоходный канал длиной в две трети мили.

А Большой дворец, по свидетельству иностранных гостей того времени, — продолжал таксист, — не имел себе равных ни по величине, ни по богатству художественного убранства внутри. В нём 72 помещения, из них две комнаты были предназначены Петру… Тут уместно упомянуть о Петре: задумывая строительство загородной резиденции, он повелел: «Строить пару изб для приезда, птичий и скотный дворы, и, ежели возможно, то хотя бы маленьку сажалку для рыбы». Таким поначалу ему виделся будущий Петергоф.

* * *

Потом они подъехали к живописной площадке в Верхнем парке; таксист-гид объяснил, как пройти к дворцу Петра Третьего, к «Китайскому дворцу» Екатерины Второй, а от него по аллее к павильону «Катальной горки», и сказал, что сам он подъедет туда позже и будет ждать их там. Тамарин с удивлением посмотрел на него:

— Нам, очевидно, в счёт окончательного расчёта оставить задаток?

— Не обижайте меня…

— Ну хорошо, хорошо, — спохватился Жос, — мы будем там, как только обежим кругом.

— Я подожду вас, — с достоинством ответил шофёр.

Жос и Надя прошли вдоль ярко освещённой солнцем поляны на высоком берегу речонки Карость. Внизу, у самой воды, отражавшей голубизну неба, играли ребятишки из детского сада, приведённые сюда воспитательницей. Звонкие их голоса, визг, смех «простреливали вдоль и поперёк» весь парковый массив. Надя вспомнила рассказ таксиста-гида о немецкой артиллерии, «простреливавшей здесь все вдоль и поперёк»…

— Сколько искромётной радости в ребячьих голосах! Хочется вот так же, не задумываясь, во всю ивановскую кричать, смеяться, прыгать вместе с ними!

Радуясь солнцу, теплу, деревьям, птицам, букашкам и муравьишкам и этой благоухающей яри травы-муравы!

Жос обнял её:

— Милая! Отбрось эту нашу взрослую условность: здесь только я, да ты, да эти ребятишки. — Жос звонко рассмеялся: — Валяй вопи, визжи, кувыркайся!.. Вот так! — Жос весело заулюлюкал по-тирольски и тут же сделал стойку на руках. Ребятишки внизу даже притихли.

Надя, всплеснув руками, расхохоталась:

— Добрый мой! Именно потому, что я беспредельно счастлива, где-то в душе и содрогаюсь от страха!.. Беда наша в том, что если не разумом, то кожей чувствуем: не может быть всё время хорошо. Вот и завидую этим малышам: они резвятся не рассуждая.

Жос подхватил её и закружился.

* * *

Пройдя немного, они оказались перед арочным павильоном, увенчанным восьмиугольным «фонариком». В середине восемнадцатого века это были ворота потешной крепости «Петрштадт». Жос успел заглянуть в путеводитель таксиста и пояснил Наде, что крепость, от которой теперь, кроме этих ворот, ничего не осталось, была сооружена по велению Елизаветы Петровны для племянника — будущего Петра III на дарованных ею бывших меншиковских землях, что здесь были когда-то крепостные стены, башни, даже артиллерия из двенадцати пушек, а на прудах — пушечные корабли.

Двинулись дальше по аллее и вскоре увидели небольшое двухэтажное здание, окрашенное в малиновый с белыми просветами цвет, — дворец Петра III. Надя заметила:

— Похоже скорей на загородный особняк, а не на монарший дворец!

— А мне не кажется это странным, — объяснил Жос, — дворец строился до восшествия Петра III на престол, и скромность постройки говорит скорее о сдержанном отношении царствующей Елизаветы к своему племяннику. Этим можно объяснить и довольно скромную отделку комнат здесь, внизу, наряду с пышностью тех, которые отделывались в царствование Петра III за год до его умерщвления.

Наде представилось все связанное с заговором Екатерины против царствующего её мужа, и она спросила:

— Как?.. Здесь… В этом здании?

— Нет, в Ропшинском дворце.

Несколько в стороне, на краю газона, в тени огромного дуба, находилась мраморная скульптурная группа. Жос и Надя приблизились к ней.

— Амур и Психея!.. Копия с оригинала Кановы, — Жос оглянулся. — Я протестую!.. Они здесь целуются невесть сколько, а мы смотри на них!

Он обнял Надю и тут услышал скрипучий старушечий голос:

— Срам какой!..

Надя испуганно отшатнулась, но Жос удержал её за руку, и они, не поворачиваясь к ворчащей старухе, зашагали в сторону «Китайского дворца». Надя беззвучно смеялась, а Жос зло бормотал:

— Черт знает откуда взялась эта ведьма?! Вокруг никого не было, клянусь!.. Теперь не уймётся до вечера: «Современная молодёжь, современная молодёжь!» «В греческом зале, в греческом зале…»

* * *

В загородную резиденцию Екатерины II — «Китайский дворец» — они не попали. Дворец, как и другие, открывался в 11 часов. И пришлось нашим друзьям довольствоваться справкой из книжицы таксиста. Усевшись на парковой скамейке, они вычитали, что дворец этот был закончен постройкой тем же зодчим Антонио Ринальди несколько позже дворца Петра III.

Дворец был отгорожен узорными чугунными решётками не больше метра высотой.

— Попади мы сюда, Наденька, позже, — пояснил Жос, — и смогли бы увидеть в «китайских залах» множество старинных ваз, дорогих, редкостных фарфоровых украшений, знаменитые красно-чёрные китайские лаки и набивные шелка изумительной ручной работы. Но отделку здесь выполняли наши крепостные мастера.

— Жаль, что дворец пока закрыт.

— Да, до открытия ещё полчаса, а нас ведь ждёт таксист… Впрочем, стоп! Кажется, мы сумеем заглянуть в здание через окна! Глянь: служительница отворяет ставни. Окна светлые, подоконники низко, и неширокое здание пробивается насквозь солнечным светом… Давай прокрадёмся под окна и попробуем разглядеть убранство нескольких залов.

— Не зря тебя обругала старуха, ведёшь себя как озорник!

— Пусть так! Но я буду не Жос Тамарин, если не покажу тебе, девочка, здешних неповторимых узорных паркетов, зала Муз, стеклярусного и «Китайских» кабинетов!.. Но пока женщина не распахнула всех ставен, давай отойдём поодаль.

— Обрати внимание на эти великаны дубы вокруг дворца, — вскинула глаза Надя, — поди, посажены одновременно с постройкой здания, чтобы составить архитектурное целое.

— Ты умница, девочка! В три обхвата они, эти великаны, и каждому более 220 лет!.. В своей молодости они видели и Петра III, и Екатерину II… А вот сейчас видят нас, влюблённых, и будут свидетелями, как мы перелезем через ограду и станем заглядывать в окна!.. Пора!

Вокруг не было ни души. Жос подхватил Надю и помог перелезть через решётку. Когда их носы приплюснулись к зеркальным стёклам огромных дворцовых окон, Надя прошептала восторженно:

— Вот уж поистине: все остаётся людям!

* * *

Но нужно было поспешать.

Да, вот так. Жос и Надя потом будут вспоминать эти минуты, может быть, лучшие в своей жизни, а сейчас, то и дело поглядывая на часы, они ловили мгновенья счастья на бегу.

«Таков век скоростей, век неотвратимых ускорений, — подумала Надя, — и все мы, как заряженные частицы в гигантском ускорителе, мчимся под воздействием электромагнитного поля по спирали, все ускоряясь, и нет уже возможности вглядеться во все творящееся вокруг. И даже в общении с природой, искусством: потянулась было к цветку, прислушалась к голосу скрипки, а в затылке уже постукивает молоточек: „Торопись, поспешай!.. Как ты медлительна! Опоздаешь, беги!“