Может быть, он? - Елена Лабрус

отец, — уточнил он. — Давно. Но больше не хочу, поэтому и ухожу.

— Ну вот и хорошо, — резко отпустил Мир лист, не уточняя, что именно «хорошо».

Кирюша от неожиданности покачнулся, а Мир ткнул пальцем в телефон и повернул оживший экран с включённым диктофоном.

Этот молчаливый диалог, где один приподнял бровь: «Ты знаешь, как я могу это использовать», а другой кивнул: «Понял», закончился тем, что Мир указал Кириллу на дверь, а тот поспешил убраться.

— Сука! — Мирослав пнул стул.

Нет, ему не доложат с отдела кадров. И не того, что Мирослав расскажет о нём Инне Витальевне, испугался Кирюша. Он испугался, что Мирослав узнает, что он и не собирался работать в её сети. Да и зачем ему та сеть, если он доверенное лицо владельца «Органико».

Мир набрал детектива.

— Ну что там у вас? Есть новости? Я только что подписал его заявление об увольнении.

— Одна из девушек готова дать на суде показания. Есть запись беседы, письменное заявление, согласие адвоката.

— А та ваша девушка, что приходила на собеседование под видом соискательницы на должность? Он ей позвонил?

— А то, — усмехнулся детектив. — И, похоже, схема будет та же. Пригласил в тот же бар в конце недели.

— В конце? Чёрт! Долго, — выдохнул Мир. — Может, ну его, а?

— И упустим шанс взять его с поличным? Со спущенными штанами? Да в чём дело, Мирослав?

— Не знаю, есть у меня нехорошее предчувствие, — он побарабанил пальцами по столу, — что совсем не в ту контору, что назвал, он собирается на работу.

— Так мы следим за ним. Не волнуйтесь, Мирослав, всё под контролем. Стеклянные стены, общие офисы, рабочие время. Куда бы он ни пошёл, не будет он гадить там, где его теперь кормят.

— Хочется верить, — вздохнул Мир и положил трубку.

Глава 32

Чёртов день, когда я вышла на работу, вышел настолько неудачным, что я чувствовала себя пилотом самолёта, что шёл по проходу с парашютом и на вопросы пассажиров «Что случилось?» отвечал: «Да так, неприятности на работе».

— Отдохни ты, побудь с нами, — уговаривала мама, завязывая узлами подсохшую ботву лука. — Выйдешь, как написано в заявлении.

Конечно, днём раньше, днём позже, ничего бы не изменило, неприятности бы меня дождались, но у меня же ничего не осталось, кроме чёртовой работы — я рвалась чем-то заняться, нести пользу, поэтому поехала.

На столе стояла пустая ваза из-под цветов, я соскучилась по своим девчонкам из бухгалтерии, тянуло с кем-нибудь поболтать. Я подхватила вазу и пошла в свой бывший офис.

Меня встретила гробовая тишина. Едва я вошла, все разговоры стихли, а проходившая мимо младший бухгалтер, конечно, сделав вид, что нечаянно, толкнула меня кормой.

— А аккуратнее никак? — обернулась я ей вслед.

Остальные уткнулись в бумаги и мониторы, сделав вид, что ничего не заметили.

— Я кому-то наступила на больную мозоль? — вполголоса спросила я у Василисы, моей соседки по рабочему месту, ставя вазу на свой бывший стол, теперь захламлённый — его использовали как свалку бумаг. — Меня не было почти три недели, что я могла натворить?

Она выразительно показала на кабинет Боженьки — та сидела заплаканная, и листая бумаги, шмыгала носом и комкала в руке платок.

— А что с ней? — присела я на краешек стула, поближе к Ваське.

— Говорят, — наклонившись, зашептала она, — Жулебов предложил ей уволиться.

— Почему?

Она многозначительно посмотрела на мою грудь.

— Из-за меня? — выпучила я глаза.

— Ну у вас же с ним шуры-муры, а до этого с ней были такие же. Зачем ему тут старая пассия. Он на ёе место новую поставит.

— Так у меня сейчас совсем другая должность.

— Какая? — усмехнулась Василиса.

— Я… — пыталась я вспомнить замысловатое название.

— Её специально и придумали для тебя, Крис. Руководитель какого-то там временно созданного департамента.

— Так это значит только одно: что должность в любой момент благополучно ликвидируют и я останусь ни с чем.

… если откажусь, — добавила я про себя.

Жулебов не дурак — придумал красиво и поводок наматывал на руку крепко.

— Или тебя оставят, а Боженьку уволят. Ты сейчас выше по должности, понимаешь?

— Нет, не понимаю, — честно призналась я.

Как не понимала, если ходят такие сплетни, то, кто бы ни настраивал против меня, эти куры в бухгалтерии своей головой думать совсем не умеют? Если я стану главным бухгалтером, ту, которая зацепила меня кормой, я уволю первой. Или завалю работой, которая ей совсем не понравится.

Недальновидненько как-то, хмыкнула и пошла в свой кабинет, преодолев соблазн зайти к Ларисе Михайловне, точнее, предвидя, что она меня просто выставит.

Я встала и пошла к себе, не став ни оправдываться, ни объясняться.

Мне проще спросить у Жулебова, что за хрень происходит, если бы я хотела это знать.

Тем более он звонил, пока я была в больнице. Несколько раз присылал цветы. Один раз приезжал. Я вышла буквально на пару минут, надеясь, увидит меня не накрашенную, измученную, у постели другого мужика, и сам поймёт — я не его вариант.

Но он оказался непрошибаем, воистину, как чёрствый пряник.

Не знаю, чем я была обязана, что не увидела его первым. Катерина сказала, его сегодня не будет. Я с облегчением выдохнула и пошла работать, но, как оказалось, рано радовалась.

— А где мне найти Кристину Валерьевну? — услышала я голос, что надеялась никогда больше в своей жизни не слышать.

Подняла голову от бумаг, которыми уже успела обложиться, и… онемела.

— Вот так встреча, — напротив меня стоял довольный