Безумный магазинчик - Волкова Ирина Борисовна

Марина недоумевающе посмотрела на полковника, потом перевела взгляд на зажатый у нее в руке пакет с бутербродами и, неожиданно для себя, разрыдалась.

Погуляв по Красной Площади, Катя и Денис вышли на Кремлевскую набережную.

– Ты, наверное, уже проголодалась? – спросил Зыков.

– Немножко. Со всеми этими ужасами, которые ты рассказывал про Ладу Воронец и убийства, я совсем позабыла о еде.

– Минут через десять мы будем на месте. Ты когда-нибудь ужинала в китайском ресторане?

– Нет. Это в первый раз.

– Для меня это тоже будет в первый раз, – сказал Денис.

Выйдя с Петровки, Червячук не поехала домой отдыхать, как советовал ей полковник Обрыдов. Она не хотела возвращаться в свою унылую квартиру, чем-то напоминающую ее саму – старую, скучную, потрепанную, некрасивую.

Впервые за много лет Марина пожалела о своей старательно уничтоженной красоте. Если бы она только знала, что когда-либо встретит Богдана… Но она была уверена, что Синдбад исчез из ее жизни навсегда.

Все получилось до ужаса неправильно. Синдбад должен был встретить не старую, озлобившуюся на весь мир, опустившуюся толстуху, а стройную и элегантную даму, умную, успешную, счастливую и уверенную в себе. Может быть, тогда…

«Он преступник, – мысленно напомнила себе Червячук. – Преступник и убийца».

Жуя подаренные полковником бутерброды, погруженная в свои мысли Марина бездумно двигалась по улицам, не замечая ни витрин, ни пешеходов, ни проносящихся мимо машин. Немного постояв у ворот Александровского сада, Червячук вошла внутрь и присела на скамейку. Ветер тихо шелестел листвой над ее головой, голуби дрались за рассыпанные по асфальту добросердечной старушкой хлебные крошки. Между гигантами-голубями, громко щебеча, сновали юркие воробьи, нагло уводя добычу прямо у них из-под носа.

Усталая Марина прикрыла глаза, погружаясь в тревожное полусонное забытье. Звуки внешнего мира постепенно затихали. Перед глазами проплывали цветовые пятна, какие-то неясные картины.

Вот она смотрится в зеркало в комнате для допросов. Она прекрасна, как никогда. Время словно не коснулось ее. Стройность тела подчеркивается элегантным деловым костюмом. Длинные вьющиеся волосы уложены в безупречную прическу. Тонкий аромат дорогих духов. Легкий макияж, оттеняющий глубину ее глаз…

Марина становится лицом к окну, спиной к дверному проему. Она слышит, как отворяется дверь. «Арестованный Богдан Пасюк», – докладывает конвоир. Приковав Богдана наручниками к стулу, конвоир уходит. Марина прислушивается к его затихающим в глубине коридора шагам.

Потом она медленно поворачивается и с торжествующей улыбкой смотрит в распахнувшиеся от удивления глаза Синдбада…

– Тебе здесь нравится? – спросил Денис.

– Очень, – кивнула Катя.

Изящная китаянка деревянными щипчиками подала им горячие влажные салфетки для протирания рук.

Смуглый юноша в белоснежной ливрее поставил на стол канделябр с витыми ярко-красными свечами и, щелкнув зажигалкой, зажег их.

– Здорово, – восхитилась Катя. – Вот это сервис.

– Это наш первый ужин вдвоем, – сказал Денис. – Забавно. Я волнуюсь, как школьник на первом свидании.

– Только не заказывай салат с медузой, – подмигнула ему дрессировщица. – Тогда все будет хорошо.

Марину разбудил громкий собачий лай. Миниатюрный японский хин, хрипя от врезающегося ему в горло ошейника, отчаянно рвался с поводка, делая вид, что собирается атаковать лениво обнюхивающую газон кавказскую овчарку. Кавказец, не обращая ни малейшего внимания на беснующегося карлика, задрал лапу и, обозначая свою территорию, деловито пометил мочой фонарный столб.

«Сколько же я здесь просидела?» – подумала Червячук.

Небо полыхало последними отблесками заката. Жара сменилась приятной вечерней прохладой.

При мысли о возвращении домой Марине стало нехорошо.

«Пройдусь-ка я по набережной Москва-реки», – решила она.

Оставив свой «шевроле-камаро» в нескольких кварталах от ресторана «Пурпурный Дракон», Богдан взглянул на часы. До встречи с Сы оставалось около двадцати минут. Времени было более, чем достаточно, и Богдан решил сделать небольшой крюк, прогулявшись вдоль реки.

Марина замедлила шаги, вглядываясь в фигуру поворачивающего с Москворецкой набережной в Китайский проезд мужчины. Сгущающиеся сумерки не позволяли разглядеть черты его лица.

«Прекрати наконец видеть Синдбада в каждом пешеходе! – отводя глаза, одернула себя Червячук. – Полковник Обрыдлов совершенно прав. Я должна перестать думать о нем, иначе я действительно сойду с ума!»

Когда Марина вновь посмотрела на перекресток Москворецкой набережной и Китайского проезда, напомнившего ей Синдбада мужчины там уже не было.

К принадлежащему Шанхайской группировке особняку Богдан подошел со служебного входа. Вытащив из кармана сотовый телефон, он набрал номер и, сказав пару слов на путунхуа, дал отбой.

Через минуту дверь отворилась, и миловидная китаянка с вежливым поклоном предложила Богдану последовать за собой.

«Глупости, это не может быть он», – уговаривала себя Марина.

«А если это все-таки он?» – вкрадчиво вопрошал внутренний голос.

Вдруг это действительно был он? Что, если она упускает свой последний шанс?

Со стремительно бьющимся сердцем Червячук быстрым шагом двинулась вслед за похожим на Синдбада мужчиной.

Оказавшись на углу Китайского проезда, Марина увидела, как он свернул у небольшого двухэтажного особняка и снова исчез.

«Пурпурный дракон» – ускорив шаг, прочитала Червячук украшающую фасад особняка вывеску. Над дверью висели расписанные иероглифами большие красные фонари. Китайский ресторан.

Обогнув особняк, Марина снова заметила этого человека. Стоя на крыльце перед дверью, он говорил по сотовому телефону. Потом он сунул телефон в карман, дверь распахнулась, и свет упал на его лицо. Это действительно был Синдбад.

На мгновение Марина застыла, все еще не веря своим глазам, не в силах сдвинуться с места. Когда она пришла в себя и рванулась к Богдану, дверь уже захлопнулась за его спиной.

– Нет, только не это! – простонала Червячук.

Взбежав на крыльцо, она внимательно оглядела дверь. Ни звонка, ни таблички, ни глазка – ничего. Марина подергала ручку. Заперто.

«Так вот почему он звонил по телефону, – сообразила она. – Он просил, чтобы ему открыли. Любопытное местечко».

Разумом Червячук понимала, что лучше подождать Синдбада на улице, чем вламываться за ним неизсестно куда, но нетерпение, подстегиваемое профессиональным азартом сыщика, подталкивало ее к действиям. Прежде всего она милиционер, и она не должна забывать о том, что Богдан – преступник и убийца. А что, если он выйдет через другой вход и снова исчезнет?

«Интересно, чем Богдан может здесь заниматься? – подумала Марина. – Рядом находится китайский ресторан. Не исключено, что в этой части особняка располагается нечто вроде подпольного массажного салона, а точнее – китайский бордель. Именно поэтому дверь заперта, около нее нет звонка, а чтобы попасть внутрь, надо предварительно позвонить по телефону. Очень даже логично».

Представив, как Синдбада раздевают миниатюрные и соблазнительные массажистки, как они прикасаются к его коже, тоненькими птичьими голосами отпуская ему комплименты, Марина яростно стиснула зубы. Богдан преспокойно наслаждался жизнью все эти пятнадцать лет, пока ее душа разрывалась от боли, пока она медленно и мучительно умирала. Возможно, за все эти годы он вообще ни разу не вспомнил о ней, или, еще хуже, смеясь, рассказывал друзьям, как глупая студентка юридического факультета, как ненормальная, гонялась за ним и вешалась ему на шею.

Записанное на автоответчик сообщение, ласковые интонации, звучавшие в его голосе, были лишь уловкой, очередным трюком. Богдан убил коммерсанта, но на прокурора надавили, и он был отпущен за недостаточностью улик. Вовсе не факт, что Красномырдикова зарубила Лада Воронец. Это вполне мог быть и Синдбад. До каких пор все будет сходить ему с рук?