Голодные Игры глазами Пита Мелларка - Mary Hutcherson

из рюкзака маленький кожаный мешочек и пересыпает туда ягоды. — Если будет нас преследовать, мы бросим мешочек, будто случайно, а он, глядишь, и попробует.

— И тогда здравствуй, дистрикт-12, — пытаюсь улыбнуться, хотя на душе становится жутко паршиво.

— Точно, — говорит она и прикрепляет мешочек к поясу.

— Теперь он знает, где мы, если был не очень далеко отсюда. Видел планолет, думает, что мы убили Лису, и придет, — она кивает, соглашаясь.

— Тогда давай разводить костер прямо здесь.

— Ты готова с ним встретиться?

— Я готова поесть. Лучшего шанса спокойно приготовить еду не будет. Если Катон узнал, где мы, тут ничего не поделаешь. А еще он знает, что нас двое, и уверен, что мы специально охотились на Лису. Значит, ты выздоровел. А раз мы развели костер, то не только не боимся его, наоборот, устроили западню. Ты бы пришел в таком случае?

— Скорее всего, нет, — соглашаюсь я.

Берусь разводить костер, а Китнисс готовит еду. И уже через полчаса все готово: мясо и коренья пожарены, костер потушен, вещи собраны.

— Надо подняться выше на лесистый холм и найти подходящее дерево для ночевки.

— Я не умею лазать по деревьям, как ты, да еще с больной ногой. К тому же я не смогу заснуть в пятидесяти ярдах над землей.

— Внизу ночевать опасно.

— Может, вернемся в пещеру? — предлагаю я, заранее зная, что услышу отказ. — Там вода рядом и обороняться легче.

Китнисс глубоко вздыхает и задумывается, а я уже начинаю перебирать в голове достоинства пещеры, но тут она подходит ко мне, обвивает шею руками и целует. Надо же, когда я не топаю и не собираю ядовитые ягоды, она ведет себя гораздо нежнее. Впрочем, неудивительно.

— Почему бы и нет. Давай вернемся, — прямо вздыхаю от облегчения.

— Я и не надеялся, что ты так легко согласишься.

Она улыбается, и я еще раз целую ее долгим и нежным поцелуем. Только в этот момент понимаю, как же мне не хватало этого целый день.

Обратно идем, держась за руки, будто гуляем в каком-то парке, а не на арене. Китнисс предлагает идти по дну ручья, чтобы наловить рыбы, и я соглашаюсь. Даже притом, что мы идет под уклон, подгоняемые течением, дорога отнимает все силы. К пещере мы возвращаемся уже ночью, быстро ужинаем и отправляемся спать. Китнисс говорит, что будет дежурить первой, а у меня нет сил спорить, поэтому я забираюсь в спальник и засыпаю. А когда снова открываю глаза, уже опять светит солнце.

— Я проспал всю ночь. Это нечестно, Китнисс. Почему ты меня не разбудила? — но она похоже не переживает на этот счет, потягивается и заползает в мешок.

— Посплю теперь. Разбуди, если будет что-нибудь интересное.

Киваю, но весь день ничего интересного не происходит. Китнисс сама просыпается под вечер и сонно потирает глаза.

— Наш друг не показывался?

— Нет, — отвечаю я. — Его ненавязчивость начинает меня беспокоить.

В глубине души надеюсь, что в схватке с Цепом наш противник пострадал настолько, что валяется где-то под деревом и истекает кровью, как я тогда в окружении мха и камней.

— Интересно, сколько еще будут ждать распорядители, пока не сгонят нас вместе?

— Лиса погибла сутки назад. Зрители уже наверняка сделали ставки и заскучали.

— Да, у меня предчувствие, что это будет сегодня. Знать бы еще, как они это сделают…

Мне лично совсем неинтересно, что они придумали. Поэтому не хочется даже задумываться над этим. Даже без особого воображения я отчетливо помню все те ужасы, которые приходилось переживать трибутам на прошлых Играх. А с появлением нового распорядителя, Сенеки Крейна, финальные «забавы» стали еще изощренней. Так что для нас он наверняка приготовил что-то особенное. Учитывая изменения правил, щедрый пир у Рога и прочие несвойственные обычным Играм моменты, даже не стоит надеяться, что во время финала нас оставят в покое.

— Что ж, пока ничего не происходит, нет смысла терять день охоты. Только вначале нужно как следует подкрепиться. Мало ли, что может случиться по дороге, — рассуждает Китнисс и достает из рюкзака мясо и коренья.

Мы наедаемся и решаем пойти к ручью, чтобы хотя бы немного обмыться и почистить одежду. Собираю все наши вещи в рюкзак, и мы покидаем пещеру. Китнисс похлопывает рукой по каменной стене, будто благодаря и прощаясь с ней.

Лук она держит наготове, а я проверяю нож, который весит за поясом. И мне почему-то так спокойно сегодня идти по этим камням. Я, наконец, понимаю, что это Катон должен бояться нас, а не мы его. И он боится, судя по последним нескольким дням.

Когда мы подходим к реке, точнее к тому, что от нее осталось, у меня замирает сердце. Там не просто нет воды, там даже грязь засохла. Раскрываю рюкзак, проверяя наши запасы: две полные бутыли и наполовину полный бурдюк. При такой жаре мы вдвоем быстро все выпьем.

Сажусь на выступ около высохшей реки и понимаю, что Китнисс была права. Это случится сегодня. Сегодня начало конца.

Китнисс садится рядом со мной и прижимает руку к горлу.

— Без воды нам долго не протянуть, — тихо говорит она. — Этого хватит до вечера или до завтра, если экономить, — соглашаюсь с ней.

— Есть идеи? — она отрицательно машет головой, продолжая держаться за горло, будто уже сейчас мучается от жажды.

— А у тебя? — я киваю.

— Озеро. Они сгоняют нас к озеру.

— Может, есть еще пруды или родники…

— Надо проверить, — говорю я, хотя нам обоим известно, что куда бы мы ни пошли, воды там не будет.

Мы отправляемся к месту, где после пожара профи обнаружили ее и загнали на дерево, но и там земля сухая, будто никогда воды и не было.

— Ты прав, — вздыхает Китнисс. — Они собирают нас у озера. Пойдем сразу или подождем, пока закончится вода?

— Лучше сразу. Сейчас мы сытые и отдохнувшие. Пусть скорее все закончится, — меня пугает свое собственное равнодушие в голосе, но в то же время лучше вести себя спокойно, чем устраивать панику. Китнисс и так волнуется, по ней это сразу видно. Поэтому я подхожу к ней и кладу руку на плечо. — Двое против одного. Легче легкого.

Она вроде бы немного ободряется и обнимает меня.

— Следующий раз обедать будем в Капитолии.

— Точно, — целую ее в лоб и через пару минут мы отправляемся к Рогу. На встречу с Катоном. На нашу последнюю встречу.

Китнисс останавливается у дерева, около которого валяется оболочка осиного гнезда. Она пинает ее ногой, и та рассыпается под сапогом. Китнисс смотрит на дерево, а я