Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Да в полости желудка.
- Здравствуйте! Больного уже зашили, так он тогда только вспомнил. О чем вы раньше думали?!
- Придется расшить.
- Только нам и дела, что зашивать да расшивать. Впереди еще шесть операций. Несите его.
- А ланцет-то?
- Бог с ним, новый купим. Он недорогой.
- Я не к тому. Я к тому, что в желудке остался.
- Рассосется. Следующего! Первый раз оперируетесь, больная?
- Нет, господин профессор, я раньше у Дубинина оперировалась.
- Ага!.. Ложитесь. Накладывайте ей маску. Считайте! Ну? Держите тут, растягивайте. Что за странность! Прощупайте-ка, коллега... Странное затвердение. А ну-ка... Ну вот! Так я и думал... Пенсне! Оригинал этот Дубинин. Отошлите ему, скажите - нашлось.
- А жаль, что не ланцет. Мы бы им вместо пропавшего воспользовались... Зашивайте!
- А где марля? Я катушки что-то не вижу. Куда она закатилась?
- Куда, куда! Старая история. И что это у вас за мания - оставлять у больных внутри всякую дрянь.
- Хорошая дрянь! Марля, батенька, денег стоит.
- Расшивать?
- Ну, из-за катушки... стоит ли?
- Я к тому, что марля... в животе...
- Рассосется. Я один раз губку в желудок зашил, и то ничего.
- Рассосалась?
- Нет, но оперированный горчайшим пьяницей сделался.
- Да что вы!
- Натурально! Выпивал он потом, представьте, целую бутылку водки - и ничего. Все губка впитывала. Но как только живот поясом потуже стянет - так сразу как сапожник пьян.
- Чудеса!
- Чудесного ничего. Научный факт. В гостях, где выпивка была бесплатная, он выпивал невероятное количество водки и вина и уходил домой совершенно трезвый. Потом дома уже - потрет руки, крякнет: "Ну-ка, рюмочку выпить, что ли!" И даванет себя кулаком в живот. Рюмку из губки выдавит, закусит огурцом, походит - опять: "Ну-ка, говорит, даванем еще рюмочку!.." Через час - лыка не вяжет. Так пил по мере надобности... Совсем, как верблюд в пустыне.
- Любопытная исто... Что вы делаете? Что вы только делаете, поглядите!!!.. Ведь ему гланды нужно вырезать, а вы живот разрезали!!
- Гм... да... Заговорился. Ну все равно, раз разрезал - поглядим: нет ли там чего?..
- Нет?
- Ничего нет. Странно.
- Рассосалось.
- Зашивайте. Ффу! Устал. Закурить, что ли... Где мой портсигар?
- Да тут он был; недавно только держали. Куда он закатился?
- Неужто портсигар зашили?
- Оказия. Что же теперь делать?
- Что, что! Курить смерть как хочется. И потом, вещь серебряная. Расшивайте скорей, пока не рассосался!
- Есть?
- Нет. Пусто, как в кармане банкрота.
- Значит, у кого-нибудь другого зашили. Все оперированные здесь?
- Неужели всех и распарывать?
- Много ли их там - шесть человек! Порите.
* * *
- Всех перепороли?
- Всех.
- Странно. А вот тот молодой человек, что в двери выглядывает? Этого, кажется, пропустили. Эй, вы - как вас? - ложитесь!
- Да я...
- Ничего там - не "да я"... Ложитесь. Маску ему. Считайте.
- Да я...
- Нажимайте маску крепче. Так. Где нож? Спасибо.
- Ну? Есть?
- Нет. Ума не приложу, куда портсигар закатился. Ну, очнулись, молодой человек?
- Да я...
- Что "вы", что "вы"?! Говорите скорей, некогда...
- Да я не за операцией пришел, а от вашей супруги... Со счетом из башмачного магазина.
- Что же вы лезете сюда? Только время отнимаете! Где же счет? Ложитесь, мы его сейчас извлечем.
- Что вы! Он у меня в кармане...
- Разрезывайте карман! Накладывайте на брюки маску...
- Господин профессор, опомнитесь!.. У меня счет и так вынимается из кармана. Вот, извольте.
- Ага! Извлекли? Зашивайте ему карман.
- Да я...
- Следующий! - бодро кричит профессор. - Очистите стол. Это что тут такое валяется?
- Где?
- Да вот тут, на столе.
- Гм! Чей-то сальник. Откуда он?
- Не знаю.
- Сергей Викторович, не ваш?
- Да почему же мой?! - огрызается ассистент. - Не меня же вы оперировали. Наверное, того больного, у которого камни извлекали.
- Ах ты ж, господи, - вот наказание! Верните его, скажите, пусть захватит.
- Молодой человек! Сальничек обронили...
- Это разве мой?
- Больше ничей, как ваш.
- Так что же я с ним буду делать? Не в руках же его носить... Вы вставьте его обратно!
- Эх, вот возня с этим народом! Ну, ложитесь. Вы уже поролись?
- Нет, я только зашивался.
- Я у вас не забыл своего портсигара?
- Ей-богу, в глаза не видал... Зачем мне...
- Ну, что-то у вас глаза подозрительно бегают. Ложитесь! Маску! Считайте! Нажимайте! Растягивайте!
- Есть?
- Что-то такое нащупывается... Какое-то инородное тело. Дайте нож!
- Ну?
- Постойте... Что это? Нет, это не портсигар.
- Бумажка какая-то... Странно... Э, черт! Видите?
- Ломбардная квитанция!
- Ну конечно: "Подержанный серебряный портсигар с золотыми инициалами М.К." Мой! Вот он куда закатился! Вот тебе и закатился...
- Хе-хе, вот тебе и рассосался.
- Оборотистый молодой человек!
- Одессит, не иначе.
- Вставьте ему его паршивый сальник и гоните вон. Больных больше нет?
- Нет.
- Сюртук мне! Ж-живо! Подайте сюртук.
- Ваш подать?
- А то чей же?
- Тут нет никакого сюртука.
- Чепуха! Тут же был.
- Нет!.. Неужели?..
- Черт возьми, какой неудачный день! Опять сызнова всех больных пороть придется. Скорее, пока не рассосался! Где фельдшерица?
- Нет ее...
- Только что была тут!
- Не зашили ли давеча ее в одессита?!
- Неужели рассосалась?..
- Ну и денек!..
Мужчины
Кто жил в меблированных комнатах средней руки, тот хорошо знает, что прислуга никогда не имеет привычки докладывать предварительно о посетителях.
Как бы ни был неприятен гость или гостья, простодушная прислуга никогда не спросит вас: расположены ли вы к приему этих людей.
Однажды вечером я был дома, в своей одинокой комнате, и занимался тем, что лежал на диване, стараясь делать как можно меньше движений. Я человек прилежный, энергичный, и это занятие нисколько меня не утомляло.
По пустому коридору раздались гулкие шаги, шелест женских юбок, и чья-то рука неожиданно громко постучала в мою дверь.
Машинально я сказал:
- Войдите!
Это была немолодая женщина, скромно одетая, с траурным крепом на шляпе.
Я вскочил с дивана, сделал по направлению к посетительнице три шага и удивленно спросил:
- Чем могу быть вам полезным?
Она внимательно всмотрелась в мое лицо.
- Вот он какой... - пробормотала она. - Таким я его себе почему-то и представляла. Красив. Красив даже до сих пор... Хотя прошло уже около шести лет.
- Я вас не знаю, сударыня, - удивленно сказал я.
Она печально улыбнулась.
- И я вас, сударь, тоже не знаю. А вот привелось встретиться. И придется вести еще длинный разговор.
- Садитесь, пожалуйста. Я очень удивлен. Кто вы?
Дама в трауре поднялась со стула, на который только что опустилась, и, держась за его спинку, с грустной торжественностью сказала:
- Я мать той женщины, которая любила вас шесть лет тому назад, которая нарушила ради вас супружеский долг и которая... ну, об этом после. Теперь вы знаете, кто я. Я - мать вашей любовницы.
Посетительница замолчала, считая, вероятно, сообщенные ею данные достаточными для уяснения наших взаимоотношений. А я не считал этих данных достаточными.
Я помедлил немного, ожидая, что она назовет, по крайней мере, имя или фамилию своей дочери, но она молчала, печальная, траурная.
Потом повторила, вздыхая:
- Теперь вы знаете, кто я... И теперь я сообщу вам дальнейшее: моя дочь, а ваша любовница, недавно умерла на моих руках, с вашим именем на холодеющих устах.
Я рассудил, что вполне приличным случаю будет всплеснуть руками, вскочить с дивана и горестно схватиться за голову.
- Умерла. Боже, какой ужас!
- Так вы еще не забыли мою славную дочурку, - растроганно прошептала дама, незаметно вытирая уголком платка слезинку. - Подумать только, что вы расстались больше пяти лет назад... из-за вашей измены, как призналась она мне в минуту откровенности.
Я молчал, но мне было безумно тяжело, скверно и горько. Я чувствовал себя самым беспросветным негодяем. Если бы у меня было больше мужества, я бы должен был откровенно сказать этой доброй, наивной старушке:
"Милая моя, для тебя роман замужней женщины с молодым человеком огромное, незабвенное событие в жизни, которое, по-твоему, должно сохраниться до самой гробовой доски. - А я - я решительно не помню, о какой замужней даме говоришь ты... была ли это Ася Званцева, или Ирина Николаевна, или Вера Михайловна Березаева".
Я нерешительно поерзал на диване, потом бросил на посетительницу испытующий взгляд и, свесив голову, осторожно спросил:
- Расскажите мне что-нибудь о вашей дочери.
- Да что же рассказывать?.. Как вы знаете, они с мужем не сошлись характерами. Он ее не понимал, не понимал ее души и ее запросов... А тут явились вы - молодой, интересный, порывистый. Она всю жизнь помнила те слова, которые были вами сказаны при первом сердечном объяснении... Помните?
- Рассказ для Лягушонка - Аркадий Аверченко - Прочий юмор
- Первый день Пасхи (Картинка) - Николай Лейкин - Прочий юмор
- На невском пароходе - Николай Лейкин - Прочий юмор
- Парильщик - Николай Лейкин - Прочий юмор
- Семейный спектакль - Татьяна Пешко - Русская классическая проза / Прочий юмор / Юмористическая проза
- Здравствуйте. Я доктор - Ирина Михайловна Кореневская - Прочее / Прочий юмор / Юмористическая проза
- Это цивилизация? - Вячеслав Низеньков - Космическая фантастика / Прочий юмор / Юмористическая проза
- Дрожжи - Арина Амстердам - Короткие любовные романы / Прочий юмор
- Забег за принтером - Оксана Александровна Ливанова - Периодические издания / Прочий юмор
- И снова Колобок. Фантазия для театра - Николай Николаевич Лисин - Драматургия / Русская классическая проза / Прочий юмор