Победитель. Лунная трилогия - Ежи Жулавский

Я посмотрел на Аду. Она стояла в стороне в своей одежде жрицы, в почтительной позе, но мне показалось, что на ее губах я заметил какую-то усмешку — полунасмешливую, полупечальную…

— Зачем ты их сюда привела? — спросил я.

Она снова усмехнулась и подняла на меня до сих пор опущенные вниз глаза:

— Ты же слышишь, Старый Человек, чего они хотят от тебя.

Вокруг меня по-прежнему звучало:

— Останься с нами!..

Это было уже слишком.

— Нет! Не останусь! — крикнул я решительно. — Не останусь, потому что…

И снова я не знал, что им сказать. Как объяснить, что я иду увидеть Землю, огромную, светлую звезду, по которой тоскую, не утвердив их тем самым во мнении, что я сверхъестественное существо?..

Наконец-то вокруг меня наступила тишина. Я посмотрел на них — и кто бы мог этому поверить — эти карлики плакали при мысли, что я их покину! Они уже не кричали, не просили меня, но в их заплаканных, уставившихся на меня глазах застыла какая-то собачья покорность и мольба.

Мне стало жаль их.

— Я уйду от вас, — сказал я уже мягче, — но еще не сейчас… Можете спать спокойно!

Я услышал нечто похожее на вздох облегчения, вырвавшийся из нескольких десятков грудей.

— А когда я отправлюсь в путешествие, — добавил я то, что неожиданно пришло мне в голову, — туда, на север, где светит прекрасная звезда, о которой вы слышали от меня и от Ады, тогда возьму с собой и вас, чтобы вы ее увидели и могли потом рассказывать своим детям и внукам…

— Ты всемогущий, Старый Человек! Всемогущий и милостивый! — ответили мне многочисленные и радостные голоса. — Не уходи только от нас на ту звезду, о которой говоришь!

— Если бы я мог уйти! — вздохнул я. — Но я, к сожалению, точно такой же человек, как и вы…

В толпе карликов возникло оживление. Они поглядывали друг на друга, и мне казалось, что на их широких губах я заметил нечто похожее на хитрую понимающую улыбку, которая говорила: знаем уже, знаем! Ада говорила нам, что Старый Человек по какой-то непонятной причине не хочет, чтобы мы знали, что он… Старый Человек.

Меня снова охватило недовольство, я повернулся и вошел в дом. Перед домом слышался шум — я видел через окно, как все они сгрудились около Ады, которая что-то оживленно рассказывала им, наверное, обо мне и моей сверхъестественности.

Сейчас время уже приближается к вечеру, и лунный народец давно разошелся по своим домом, прилепленным к каменным берегам Теплых Прудов, простирающихся длинной чередой к юго-западу. Через несколько часов они улягутся, погрузятся в долгий сон и будут грезить об обещанном им Старым Человеком путешествии, и о Земле, удивительной звезде, которую знают только по рассказам.

Через несколько часов я буду единственным бодрствующим существом на Луне.

Но теперь вокруг еще наблюдается движение. Я вижу через окно, как перед домом Яна крутятся его старшие сыновья, неподалеку женщины поспешно собирают продукты перед наступающей в скором времени ночью.

Не знаю, хорошо ли я поступаю, оставаясь до сих пор среди этих людей… Впрочем, не о чем тут думать, я же обещал им, что пока останусь.

Но успокойся, мое сердце, это недолго продлится! Еще несколько дней, несколько необычайно длинных лунных дней, и я отправлюсь на север, в Полярную Страну, чтобы там закончить жизнь, глядя на Землю.

Эти люди, я знаю, помнят мое обещание, и хотели бы пойти со мной. Что ж, я возьму с собой в этот путь несколько человек, пусть увидят Землю, а потом пусть возвращаются к своим братьям — без меня.

Слишком большая тоска меня грызет. Я даже жалею, зачем поддался эмоциям и пообещал им задержаться здесь, и если я временами чего-то опасаюсь, то только того, что мне не хватит сил в жизни, чтобы уйти отсюда в ту страну, где перед моими глазами будет Земля!

Но нет! Моих сил еще достаточно, достаточно! Я сам иногда удивляюсь выносливости своего организма. Только нескольких лет недостает мне до ста, а кажется, что каждый день, вместо того чтобы отнимать у меня силы и ослаблять здоровье, только делает меня крепче…

И снова я невольно думаю об этом смешном и пугающем мнении, распространившемся среди местных жителей, что я никогда не умру…

Пугающая, ужасная мысль! Боль моя и тоска не только не уменьшаются с годами, но постоянно растут…

Я отбрасываю эти мысли от себя и, наоборот, с радостью и покоем думаю о том, что через несколько лунных дней увижу Землю. Сердце в моей груди бьется так горячо, как будто мне всего двадцать лет и я мечтаю о свидании с любимой, о которой до сих пор не смел и мечтать…

Но — я знаю — моя любимая будет холодной, немой и далекой, а я буду в отчаянии протягивать к ней руки, но она не услышит мой призыв.

Это все удивительно и страшно — иметь предмет столь глубокой тоски на небе… Мне кажется, что я привязан к этой далекой, невидимой отсюда, моей родной звезде длинной нитью, прикрепленной к моему сердцу, которая может растягиваться до бесконечности, но никогда не лопнет.

Сколько раз повторял я себе, что этот презираемый мною лунный народец, к которому я отношусь с жалостью, и который преклоняется передо мной, Старым Человеком, в сто крат счастливее, чем я.

Теперь, закончив свою работу, эти человечки снуют вокруг своих домишек и улыбаются друг другу радостные и довольные. Ян, который по праву старшинства, является здесь правителем, соберет их всех перед наступающей ночью, как раз и навсегда было установлено много лет назад, для того чтобы совместно прочесть несколько разделов в определенных мною книгах. Давно, еще при жизни Тома, когда Ян был маленьким мальчиком, я обычно сам возглавлял это собрание, объясняя им Библию или иные книги, предназначенные для чтения, рассказывал длинные повести о Земле и о людях — но теперь я даже не показываюсь на этих вечерних сборищах, там, под крестом, значение которого они едва ли понимают. Зачем я должен говорить что-то им, если каждое мое слово они объясняют по-своему, а к каждой истине прибавляют фантастические и наивные легенды?

Хотя, — повторяю снова, — разве они в этом виноваты! Разве они виноваты в том, что слышат, относят к себе, не в состоянии подняться мыслью над тем клочком мира, который заселяют? Разве они виноваты, что, слушая священные книги, размышляют о своем деде Петре, могила которого находится на Кладбищенском Острове, и поднимают глаза на меня, как на идола? Тому, что на другой планете, в другом мире живут люди, подобные им, они верят, потому что так говорю я, но они не могут этого вообразить.

Я сделал все, что было в моих силах, чтобы пробудить душу у этих людей, и опустил руки только тогда, когда уверился в безнадежности своих попыток. Мне не в чем себя упрекнуть, и несмотря на это я чувствую на себе страшную ответственность за этот упадок человеческого племени, которое было на меня оставлено.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});