Смерть дублера - Рекс Тодхантер Стаут

надо было прокашляться, прежде чем пытаться что-то сказать.

– Добрый день. – Мужчина снял шляпу и посмотрел на Эми с улыбкой, которую можно было бы счесть застенчивой, если бы этому не противоречили все прочие детали его облика. Правда, из-за большого рта и носа, слишком широкого, чтобы его можно было назвать аристократическим, мужчина вряд ли был бесспорным красавцем, но представительным – это точно. Однако в его осанке, широких плечах и походке чувствовалась уверенность, но без агрессивности. Несмотря на это, улыбку мужчины определенно можно было назвать застенчивой.

Эми успела откашляться и по-прежнему крепко держалась за дверную ручку.

– Да, наверное, – признала она. – То есть полдень действительно позади. Но я считала тебя большим начальником. Не говори, что разносишь еду и напитки по домам.

– Какое миленькое платье, – сказал мужчина. – Я смогу лучше его разглядеть внутри, где света побольше. Хочу лишь… Я не задержу тебя надолго.

– Конечно не задержишь, – согласилась Эми, пропуская мужчину в квартиру, а затем закрыла дверь и выразительно посмотрела на свои часики. – Учти, на осмотр гравюр времени у нас нет, ведь уже через минуту мне пора бежать на важную встречу. И прости великодушно, мне не нужны фасоль, мука или консервированные персики…

– Если у меня всего минута, – оборвал он Эми, – я хочу провести ее с пользой. Что случилось?

– Случилось? – улыбнулась она. – Ну как же, Норвегия высадила немецких пиратов с борта «Города Флинт»[6], интернировала их, а президент Рузвельт…

– Прошу тебя! – взмолился мужчина уже без улыбки. – Чем ты занята? Посмеяться надо мной хочешь?

– Ни в коем случае! – Полные упрека глаза мужчины молили, чтобы Эми посмотрела на него. Эми встретила его взгляд, от души надеясь, что сохранила в своих глазах веселую искорку. – Даже не мечтала смеяться над одним из самых талантливых, искусных…

– Вот, значит, как? – Мужчина шагнул ближе. – Не знаю, насколько я талантлив или искусен, но в рабочее время дел у меня всегда по горло. Ты не вообразила, случайно, будто у меня привычка такая – сбегать с работы посреди бела дня, чтобы упрашивать девушку пойти со мной на стадион?

– Конечно же нет, – рассмеялась Эми. – Какой в этом смысл? Тебе стоит только пальцами щелкнуть, и девчонки стаями…

– Прости. Я пришел потому… ну… для меня это важно. Ты важна то есть. Ты звонишь и мимоходом объявляешь, что не сможешь пообедать со мной завтра, а в субботу не пойдешь на игру. Говоришь, возникли неотложные дела, но не объясняешь какие. Заикнулась только…

– Я не заикалась!

– Ну, я не это имел в виду. То есть ты даже не потрудилась выдумать уважительную причину. Просто объявила, что отменяешь все наши встречи. И это кажется странным, если только не произошло нечто из ряда вон выходящее. Ты ведь ясно дала понять, что я тебе нравлюсь и что тебе нравится проводить со мной время. Разумеется, с момента нашего знакомства за эти три недели мы виделись всего пять раз, и я не обязательно нравился тебе в том же смысле, в каком ты начинала нравиться мне… «Начинала» – не то слово, прости… В общем, ты прекрасно понимаешь, какого рода чувство… Скажу так: с тех пор как окончил университет двенадцать лет назад, я ни разу не пропустил игру Йеля с Гарвардом, причем я не хожу туда с девушками, на трибуне мне больше подходит мужская компания, и я никогда не…

– Я высоко ценю ваше доверие, мистер Клифф, право же, я…

– Вот видишь? «Мистер Клифф»! А ведь ты уже звала меня по имени! А теперь «мистер Клифф», да еще с сарказмом, и ты не хочешь встретиться завтра, не пойдешь со мной на игру в субботу и даже не говоришь, что случилось! У меня есть полное право ожидать…

– Право? – взметнула брови Эми. – Вот как? У тебя и права имеются?

– Да, я… но я не… да, имеются! – Его щеки начали розоветь. – Вот скажи… разве ты не дала мне причину думать… неужели мы не стали друзьями? А если мы друзья и ты вдруг передумала идти со мной на игру, разве у меня нет права хотя бы поинтересоваться причиной? Ответь!

– Я не пойду! – твердо заявила Эми с натянутой улыбкой.

– Почему?

– Просто не хочу. – Она покачала головой и снова посмотрела на часики: выразительный жест, хотя разглядеть стрелки не удалось. – Правда, мне не стоит опаздывать…

– Так и не скажешь?

– Нечего тут говорить. – Улыбка ее чуть поугасла. – Видимо, ты считаешь, что, если девушка отказалась куда-то с тобой идти, непременно должно было случиться нечто ужасное. Может, ей это просто не интересно? Такую вероятность не предусмотрел?

– Как же, я… но т-ты ведь… – начал было запинаться мужчина и замолчал, не сводя с Эми округлившихся глаз; его щеки продолжали багроветь. Еще миг – и Эми отвела взгляд. – Прошу прощения, – сухо произнес мистер Клифф. – По-видимому, я в чем-то ошибался.

Он сразу направился к двери, открыл ее и ушел.

Эми стояла не двигаясь, пока шаги на лестничной площадке не стихли. Тогда она протопала в спальню, схватила серую шубку, затем отшвырнула ее, села на край кровати и уставилась на туалетный столик.

– Впрочем, с этим я справилась отлично, не правда ли? – пробормотала она. – Разве только голос дрожит. Вы же готовы признать дрожь в своем голосе, мисс Дункан? А что, слез не будет? Выдающаяся демонстрация силы воли, да? Он поведет девушку на игру в мяч – бог ты мой! – или докопается до причин отказа. Ты поправишь свое личико, милая моя, вот чем ты займешься, а потом отправишься работать, и эта работа приведет тебя в полный восторг! – С этими словами Эми раскрыла пудреницу.

В тот же день около трех она вышла из отеля «Черчилль» со стороны Пятьдесят четвертой улицы в сопровождении стройного, улыбающегося, элегантного мужчины средних лет, который посадил Эми в такси. Когда машина тронулась, Эми помахала ему рукой. Мужчина был шантажистом миссис Гримсби. Ланч в его компании особых результатов не принес, поскольку мысли Эми были слишком заняты собственными делами, чтобы эффективно выполнить порученное ей задание. Теперь же, приняв решение, она не стала терять время и приступила к действиям. Она наклонилась вперед и велела водителю ехать к станции эстакадной линии метро на Пятьдесят девятой улице. Эту поездку она сочла частной, и, поскольку стоимость проезда на такси нельзя будет внести в счет ее расходов, сорок или пятьдесят центов имели значение.

Выйдя на станции «Двадцать третья улица», Эми прошагала три коротких квартала на север и один длинный – на запад. Трехэтажное кирпичное строение,