Штормовое предупреждение (Сборник) - Кирилл Бенедиктов

— Если ритуал нарушен, — заявил он, — значит, боги не хотят нашей встречи. Я пришел не для того, чтобы ожидать какого-то пожирателя лягушек, который, скорее всего, истинных снов-то и видеть не может! Если Дымящееся Зеркало оскорбится, Теночтитлан будет вынужден послать в южные княжества карательную экспедицию. Лучше бы этому невеже поторопиться!

— Достопочтенный Ольхо, — твердо сказал Вильях-Уму, прилагая титанические усилия к тому, чтобы не шамкать, — по договору, заключенному двести пятьдесят лет назад нашими предками-сновидцами, княжества, которые вы называете южными, включая страну Змеиного Озера, находятся под защитой Империи Четырех Соединенных Стран Света, и великий Теночтитлан не может карать их иначе как навлекая на себя неотвратимый удар возмездия со стороны Тауантинсуйю. Тебе не следует горячиться раньше времени, тем более что…

— Тем более что достопочтенный собрат из страны Змеиного Озера только что к нам присоединился, — перебил его Пакаль и энергично затряс какой-то цветной погремушкой. Тряс он, по-видимому, для того, чтобы указать направление человеку, появившемуся там, где в реальности Вильях-Уму находилась каменная дверь пещеры. Это был полный круглолицый мужчина с длинными черными волосами, в зеленой накидке, увешанной дисками красного и белого золота. На лице — ни краски, ни татуировок. Он сидел на соломенной циновке перед небольшим каменным очагом, левой рукой опираясь на деревянную палицу, а правой — на высеченную из черного камня фигуру зверя. За его спиной взмахивали тончайшими крыльями подвешенные на невидимых нитях золотые бабочки. «Наконец-то культурный человек», — с облегчением подумал великий жрец. Он уважал своих северных собратьев, но их странные вкусы порой внушали ему отвращение. Впрочем, страна Змеиного Озера всегда испытывала благотворное влияние Империи Четырех Соединенных Стран Света и могла считаться почти цивилизованным местом.

Четвертый сновидец поднял руку, и под его ладонью двумя изумрудами блеснули глаза ручной пумы. Вильях-Уму поразился — то, что он поначалу принял за статую, оказалось живым существом. «Великой силы должен быть этот сновидец, — сказал он себе, — если смог провести сквозь врата истинного сна бессловесного зверя».

— Добрых снов, собратья, — произнес вновь прибывший звучным, красивым голосом. — Тискесуса, сипа княжества Гуатавита.

Ольхо пренебрежительно фыркнул. Пакаль спросил вкрадчиво:

— Ты, кажется, первый раз видишь истинный сон, достопочтенный собрат Тискесуса?

Сипа нахмурился:

— Меня готовили к этому с детства. Не моя вина, что я стал сипой лишь три года назад, победив остальных князей в тяжелой междоусобной войне. Но я помню слова клятвы и знаю, для чего собираются сновидцы, участвующие в ритуале Сна четырех.

Пума негромко заворчала.

— Прекрасно, — сказал Вильях-Уму. — Итак, все мы в сборе. По праву старейшего из живущих ныне сновидцев и выполняя волю покровительствующих нам богов вас позвал сюда я, Вильях-Уму Капак Юпанки, великий жрец Солнца в империи Тауантинсуйю. Все вы встречались с моими вестниками и знаете, о чем мы будем говорить. Но прежде чем начать, я хочу задать вам единственный вопрос: есть ли здесь кто-нибудь, кто не видел бы ужасных знамений, предвещающих конец нашего мира?

Он медленно переводил взгляд с Пакаля на Ольхо, с Ольхо на Тискесусу, и с каждым мгновением ему становилось все тяжелее глядеть им в глаза. Тискесуса, смутившись, запустил пальцы в короткую шерсть на загривке своей пумы. Наконец, Пакаль, заерзав, сказал:

— Все мы видели, достопочтенный собрат. Потому и согласились прийти. Знаешь же — последние годы нам все труднее договариваться меж собой.

— Каким было последнее знамение, Капак? — отрывисто спросил Ольхо. Покачивающиеся черепа отбрасывали странные тени на его разрисованное тело.

«Я не сумею сказать, — подумал вдруг Вильях-Уму. — Произнести это — все равно что выпустить на волю злого демона. Но демон все равно окажется на свободе, неважно, скажешь ты им или нет».

В груди вновь застучала бешеная колотушка.

— Он родился, — выдавил из себя Вильях-Уму, с ужасом чувствуя, что вновь начинает шамкать. — Это произошло всего несколько дней назад. Далеко, очень далеко отсюда. Он низкого происхождения. Его ждет трудная жизнь, много бед, много тревог. Вся его жизнь связана с водой. Море несколько раз попытается убить его, но он выживет. И в конце концов он построит огромные плавучие дома и пересечет на них Восточный океан. Он пройдет дорогой, которую проложили древние люди, не раз приплывавшие к нам с востока, но на этот, раз все будет иначе. По его следам хлынет бесчисленный народ, голодный и жадный. Через шестьдесят семь лет они высадятся на твоих землях, Пакаль. Расскажи нам, что ты видел в своем колодце.

Пакаль снова затряс своей погремушкой — непонятно, зачем. Сморщенное лицо его казалось отрешенным и застывшим.

— Я видел множество белых людей, — сообщил он. — Они сыпались из огромных домов, над которыми трепетали белые полотнища, как зерна из бобов какао. Потом они сожгли свои дома в знак того, что теперь их земля здесь. С ними были страшные животные, с длинными змеиными шеями и пастью, как у крокодила. Они садились на них и с ревом неслись сквозь джунгли.

Пакаль замолчал и некоторое время сосредоточенно что-то жевал. Вильях-Уму смотрел на него как завороженный, вспоминая проносившиеся перед ним картины грядущего.

— Но они прошли мимо моих земель, — неожиданно сказал он, поворачиваясь к Ольхо. — И устремились во владения императора ацтеков. Поведай нам, достопочтенный собрат, видел ли ты белых демонов под стенами великого Теночтитлана?

Ольхо скрипнул зубами, но сдержал рвущийся наружу гнев.

— Нет, — ответил он с достоинством, — этого я не видел. Но Дымящееся Зеркало, богу которого я служу, показало мне иное. Заброшенные города в джунглях, опустевшие руины Паленке и Чичен-Ицы. Звери, гуляющие в развалинах некогда гордых дворцов. Слава народа майя развеялась, как дым под солнцем, и только каменные статуи безмолвно вопрошали небо о причинах гнева богов. Но моему богу, могущественному Уицлопочтли, не было жаль их, ибо ваш народ предал забвению заветы предков, и проливал столь малое количество жертвенной крови, что это ни на день не могло бы отсрочить грозящий нам всем конец света…

— Ага, — закричал Пакаль, подавшись вперед, и пума, лежавшая у ног Тискесусы, грозно зарычала, подняв красивую голову, — значит, ты не видел, как с Солнечного теокалли сбросили изображение твоего бога, выковыряв из него все драгоценные камни? Твое Дымящееся Зеркало не показало тебе, как горел Теночтитлан, словно жертва на погребальном костре, и как лучшие воины ацтеков. гибли в воде и пламени? Как бородатые дьяволы рубили их, словно солому, своим чудовищным оружием? Как пал последний владыка ацтеков, преданный всеми? Что ж, твой предшественник был мудрее тебя, достопочтенный Ольхо! Он, по крайней мере, не боялся увидеть свою судьбу…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});