Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вот только не надо этих сталинских штучек с расстрелами, — устало попросил Вася Васягин, облаченный в мундир солдата французской республиканской армии. — Меня это… только что на Аркольском мосту чуть не уложили, когда мы с Альдаиром и Поджо вынырнули в конце восемнадцатого века… и это… прямо под огонь австрийцев. Я думал, мне конец. А этот Бонапарт — маленький, да удаленький.
— Да уж, — подтвердила находившаяся рядом дионка Анни. — Удаленький.
Все хитро воззрились на нее. Афанасьев вынул изо рта сталинскую трубку и, кажется, собирался уже предположить что-то неприличное. Анни лишила его этой возможности:
— В палатку-то я к нему пробиралась, чтобы локон срезать. Сказала — на память. И не надо так на меня смотреть, любезный господин Пелисье! Я понимаю, что вы француз и у вас богатое воображение…
— Это буржуазный пэрэжиток, — заявил Женя. — Я полагаю, что меньшевистского пэрэрожденца и подпевалу мировой буржуазной клики таварыща Пэлисье ми расстрэляем. Как ви думаете, таварыш Берия? Ладно, — добавил он уже обычным своим голосом. — Нам пора уже «Оскары» дать за то, как мы вживаемся в роли. Я недавно даже ездил на курсы повышения актерского мастерства. Там узнал смешную историю. Я хотел ее рассказать лично товарищу Сталину, да, к счастью, не успел. Так вот, история такая. Дело было в Москве. В одном крупном фонде культуры работала секретарша, глупая как пробка, но красивая. За ней ухаживал студент театрального вуза, тоже ничего, но вот только бедный. А для нашей секретарши Ирочки этот момент перечеркивает все остальные достоинства. Студент обиделся и решил над ней подшутить. Парень он артистичный, зовут Володя. Я с ним познакомился. Так вот этот Володя звонит Ирочке в офис; на другом конце провода мелодичный голос его корыстной пассии отвечает: «Реставрационный фонд „Третий Рим“, секретарь Ирина». Володя в ответ говорит этаким неповоротливым голосом дорогого Леонида Ильича, как полагается, причмокивая и бормоча: Вы… мм, мм… сехретарь, а я — Хенеральный сехретарь! Предлахаю…мм, мм… вас нахрадить, дорогой товарищ Ирина!..»
Естественно, в гневе Ирочка бросает трубку. Володю это ничуть не смушает, он перезванивает, и когда Ирочка, уже успокоившаяся, мелодично повторяет заученную попугайскую фразу о реставрационном фонде и секретаре Ирине, Володя выдает голосом моего доброго знакомого, товарища Сталина: «Это в корнэ нэправилно, што вы бросаете трубку, когда с вамы говорыт таварыщ Брэжнев. Это уклонэние от откровенного разговора, а за уклонызм я прэдлагаю вас расстрэлять».
Ирочка снова бросает трубку, и тут в ее тупых мозгах начинает что-то со скрежетом проворачиваться. Но Володька не дает раскочегариться этому сложному и, что особенно характерно, редкому процессу. Он тут же перезванивает в третий раз и теперь уже картавым голоском Владимира Ильича выдает: «Это в когне агхинепгавильный подход к коммуникативному вопгосу! Вы, товагищ, тяготеете к этой политической пгоститутке Тгоцкому! Безобгазие! Агхибезобгазие! Вы — оппогтунистка!..»
Ирочка знает, что дедушка Ленин лежит в Мавзолее и говорить с ней по телефону ну никак не может. Она старательно бросает трубку. Но тут — то ли Володе меньше удалась роль Ильича, чем две предыдущие, то ли она наконец доперла и узнала Володьку, — взбеленилась. А телефон звонит в четвертый раз, она срывает трубку и слышит там характерный голос Жириновского: «Побыстрее мне… девушка… шефа вашего… давайте, давайте его быстро, однозначно!»
И тут Ира выдает на полную: «Ты думаешь, я тебя не узнала, Вова? Ах ты сволочь, скотина ты, Вова, работать мешаешь! Сам ты оппортунист и политическая проститутка! Это тебя нужно расстрелять! А еще раз позвонишь, скотина, я тебе… я тебя… не знаю, что тебе сделаю!»
И уже по налаженной технологии брякает многострадальной трубкой.
А через день Ирочку увольняют, и когда она узнает, в чем дело, то окончательно лишается последних мозгов. Оказывается, голосом Жириновского действительно говорил Вова, но только не бедный студент-театрал, а самый что ни на есть натуральный Владимир Вольфович Жириновский, позвонивший по какому-то срочному вопросу главе фонда. Тот входил в ЛДПР, что ли. Представляете, братва, каково было Жириновскому слышать про то, что он политическая проститутка, оппортунист и что его следует расстрелять. Он, наверное, таких тирад в свой адрес и в Госдуме не слышал. Особенно в новой.
Все захохотали.
— Так ей и надо, этой дамочке. Терпеть не могу людей, у которых нет чувства юмора, — сказал Пелисье.
— Говори тише, — предупредил его Афанасьев, пряча сталинскую трубку в карман. — Вон идет Эллер, у него тоже нет чувства юмора, зато есть молот Мьелльнир и козел Тангриснир. Оба чрезвычайно грозны. Если что, Змей Горыныч это тебе легко подтвердит.
Пелисье закрыл рот и прикрыл его ладонью.
3— Пробил час истины, — сурово изрек почтенный Вотан Борович, надвигая шляпу на лоб. Из-под нее поблескивал холодной сталью единственный глаз бога-пенсионера. — Ибо обрели мы все семь Ключей Всевластия, все до единого!!!
— Только непонятно, что из всей этой кучи отмычек получится, — проворчал Вася Васягин, за прошедшие с момента знакомства с дионами два месяца начисто утративший остатки робости перед ними. — Ключи, конечно, важнецкие, и добывали их — не хреном груши околачивали. Только что будет? Вот один мой знакомый взломщик прокрался в банк и нашел там три сейфа. Он точно знал, что в одном лежит ценная документация, во втором — нал, а в третьем еще что-то, но тоже о-очень важное, иначе не стали бы… прятать в такой сейф. Швейцарской системы! А времени у него было в обрез — точно на одно вскрытие! Ну, он выбрал самый навороченный сейф и открыл его. А там, как оказалось, финансовый директор хранил свои фотки с какими-то левыми телками и всякие эти…. которые…
— Пикантности, — быстро подсказал Афанасьев.
— Во-во! И остался он со всей этой хреновиной несолоно хлебавши. А сейф-то был ого-го, и отмычки у того медвежатника были нехилые — кагэбэшного образца!
— Ладно, — вмешался Пелисье, уже почувствовавший себя полноценным членом концессии «Люди — дионы (плюс один инфернал)». — Не будем. Просто я, Вотан Борович, присоединяюсь к мнению месье Васягина. Что там говорится в этом самом вашем документе, который послужил всему виной… то есть — первопричиной?
— Сказано там, — важно начал Вотан Борович, — о Ключах, когда все они добыты будут. «Сложить в Сферу, что воссияет на месте приземления первого человека, познавшего космос. Сфера та появится при приближении всех семи Ключей. И когда семь и одна станут единым целым, то смирятся люди и власть над миром упадет в руки владыки…»
— Был я там, на месте приземления Гагарина, — сказал Колян Ковалев. — В шестом классе. Когда нам поручили писать сочинение на тему «Юрий Гагарин и его подвиг во славу Родины». И типа экскурсию спроворили. Если в натуре говорить, то местечко это мало похоже на то, откуда можно хапнуть власть над всем миром. Брюсоуиллисовщина какая-то! — порадовал своих собеседников неологизмом Ковалев и угрюмо замолчал.
— А когда лучше влагать в Сферу наши Ключи? — поинтересовался Альдаир.
— В документе сказано, — тотчас проклюнулся Добродеев, — что наилучшим временем для этого явится ночной час, когда день и ночь уравняются в продолжительности! Да!.. Это!.. Значит, это — день равноденствия, весеннего или осеннего! А так как весны ждать недосуг, это еще не скоро, то… соответственно… лучшим сроком для вложения Ключей в Сферу является ночь с двадцать второго на двадцать третье сентября!
— Это еще полтора месяца, что ли? — буркнул Эллер. — Да ты что, Вельзевулыч, разумом двинулся, что ли? Мы прямо сейчас на место отправимся! Место приземления первого человека из космического пространства — это, вообще говоря, где?
— В Саратовской области, — бодро доложил Афанасьев.
— Саратовская область — где это? — не меняя тона, продолжил допрос невежественный дион.
— Это в России. Неподалеку отсюда, словом!
— Так сядем на ковалевский джип и доедем, — предложил Эллер. — Козла я уж к машине близко не подпущу!
— Да уж, не надо… — пробормотал Колян. — Тем более что я его в автосервис отдал. И что за манера — по десять рыл в салон набиваться? Как сельди в банке. И вообще, до нужного места легче добраться самолетом. Если уж вы хотите побыстрее.
— А если совсем побыстрее, — снова влез Добродеев, и на его затылке, опушенном желтоватым, как у цыпленка, пухом, вдруг оказался огромный авиационный шлем, — то не надо самолетом. Проще всего, уважаемые кандидаты в боги, добраться до места телепортацией. Если уж мы смогли проникнуть в самые отдаленные уголки времен и миров, то…
Галлена прервала Астарота Вельзевуловича:
— Нет! Так не годится. Ты, наверное, сам не знаешь, что говоришь, Добродеев. Мы никак не можем собраться с силами, а ты предлагаешь новое ПЕРЕМЕЩЕНИЕ, даже в пределах этого временного контура. На Перемещение мы идем только в самых крайних случаях, понимаешь? А если можно добраться, минуя этот способ, то, конечно, я бы предпочла поступить именно так.
- Редкая дрянь - Петер Европиан - Юмористическая фантастика
- Полковнику нигде… - Вад Капустин - Юмористическая фантастика
- Дневник сумасшедшей мумии - Роберт Стайн - Юмористическая фантастика
- Рыцарь Чаши и Змеи - Надежда Федотова - Юмористическая фантастика
- Бортовой журнал "Синей птицы". Том 1 (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич - Юмористическая фантастика
- Имажинали - Сборник французской фэнтези - Попаданцы / Фэнтези / Юмористическая фантастика
- Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Эльтеррус Иар - Юмористическая фантастика
- Бортовой журнал "Синей птицы" (СИ) - Осипов Игорь Валерьевич - Юмористическая фантастика
- Мир Кристалла (гепталогия) - Степан Вартанов - Юмористическая фантастика
- Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ) - Сергей Кочетов - Юмористическая фантастика