Семь отмычек Всевластия - Антон Краснов

Мяч лежал на линии ворот, и хватило бы одного касания, чтобы вкатить его туда. Эллеру удалось чудовищным усилием вырвать из-под переплетшихся тел голову и бороду, перепачкавшуюся в земле.

— Тангрисниррррр!! — заорал он. — Взять!

Молодецким поскоком козел поравнялся с кучей малой и, оттолкнув одного из коней, предстал перед хозяином.

— Взять!! — прохрипел Эллер, вытягивая шею, и его борода указала точно на черный каучуковый шар, лежавший на линии опустевших ворот. На помощь уже бежали защитники монголов… И вдруг Тангриснир вонзил зубы в мяч и внес его в ворота, а уже там, за ленточкой, выдрал из мяча здоровенный кус и, не жуя, проглотил.

Затрубил рог главного судьи. Тотчас же возникли прения по поводу того, стоит ли засчитывать этот гол. Сартак и вся его команда, за исключением Коляна Ковалева, кричали, что гол ни в коем случае засчитывать нельзя. «Дионнамовцы» решительно возражали.

— В правилах сей игры, — орал во всю свою глотку Эллер, — писано, что мяч в ворота может быть занесен любой частью тела, кроме рук! Зубы — не руки! Взятие футбольных врат засчитать требую!

— Проклятые монголы! — вторил ему Афанасьев. — Гол чистый, и не надо делать из Тангриснира козла отпущения!

Буянили в команде «Дионнамо» и русичи — воевода Вавила и фланговый хавбек, дружинник Гринька. На трибунах возникли потасовки. Впрочем, хан Батый и судья Колынэ-тушимэл быстро установили порядок. Первый приказал обезглавить несколько особо отличившихся хулиганов, второй принял соломоново решение: гол засчитал, а его автору, козлу Тангрисниру, вынес предупреждение за порчу спортивного инвентаря. Наполовину съеденный мяч унесли, заменив его новым.

Помимо Тангриснира, «желтые карточки» получили двое монголов — за неспортивное поведение, и воевода Вавила Андреич — за пререкания с арбитром. Тут же наказание привели в исполнение. Тангриснира последним наградили «горчичником», отчего он подпрыгнул метра на полтора и заревел так, что заглушил рог главного судьи.

Зря животную обидели. Зря. Уж кто-кто, а игрок золотоордынской команды Колян Ковалев хорошо знал, что с Тангрисниром шутки плохи…

При счете 5:4 в пользу «Сартака» монголы начали с центра поля.

3

— Пасуй! — прохрипел Афанасьев пересохшими губами. Матч подходил к концу. По чести сказать, Афанасьев, Пелисье, воевода Вавила и Гринька к исходу баталии были совершенно измочалены. Если бы не Эллер, Поджо и Тангриснир, команда «Дионнамо» давно проиграла бы. Монголы оказались фантастически подготовленными в плане выносливости. Одна из их лошадей уже пала загнанной, а ни один из золотоордынцев не проявлял особой усталости. У «дионнамовцев» тоже осталась только одна лошадь, которую использовал в основном Вавила. Ему удалось сделать хет-трик, но, забив третий гол, воевода выдохся. Его действия потеряли остроту.

— Пасуй, воевода! — сипел ему Афанасьев, тащась по полю.

Женя чувствовал себя так, словно его запустили в бетономешалку вместе со щебнем и цементной смесью и хорошенько провернули. Болела каждая клеточка тела. Боль в прижженном плече как-то ослабла на фоне общего изнурения организма. Капитан соперников Сартак тоже выглядел жалко. С его лица стекала кровь, он волочил на бегу левую ногу, а правую руку держал согнутой в локте. Игра несколько убавила в темпе, но нисколько не ослабла ожесточенность, с которой соперники бились за каждый мяч. Их подгонял вой «трибун», почуявших развязку. Счет изменялся, как на качелях — 6:4, 6:5, 6:6, 6:7 (прекрасный спурт команды «Дионнамо», гол Вавилы и два гола Эллера!), 7:7,8:7, 8:8. Последние голы у команд забили соответственно Аймак-багатур с прекрасного паса монгольского «Рональдо» (ему размазали и без того широкий нос по всему лицу) и — козел Тангриснир по уже наезженной схеме!! Он схватил мяч зубами, пронизал оборону соперника, как нож нижет масло, а потом бросил каучуковый шар перед собой и как следует наподдал копытом!!! Ей-богу, в этой прожорливой скотине тлело что-то разумное. По крайней мере, мало кто из козлиного рода способен забить два гола и отдать к тому же две точные передачи!

Факел, отсчитывающий время заключительного тайма, догорал. С ним догорал и матч, а также несколько юрт на берегу Дона, что подожгли в перерыве между таймами разбуянившиеся болельщики, насосавшиеся араки. Нехорошие люди. Впрочем, о покойниках плохо не говорят.

Факел, отсчитывающий время, догорал, потрескивал, дымил, готовый вот-вот потухнуть.

«САРТАК» (Золотая Орда) — «ДИОННАМО» (Святая Русь) — 8:8…

Идут последние мгновения матча.

Аймак-багатур отбирает мяч у выдохшегося Пелисье, пробрасывает его себе на ход и мчится как бронепоезд. Он хочет отдать пас широконосому «Рональдо» или ханскому отпрыску Сартаку, однако первый перекрыт Эллером, а второго загородила туша Тангриснира. И Аймак-багатур, великий Укротитель, решает прорываться сам. Он обыгрывает Вавилу, пробрасывает мяч между ног у Жени Афанасьева и, оттолкнув подбежавшую лошадь, которая только мешает, бросается в атаку. Он выходит один на один с Поджо…

Трещит, догорая, факел!!

…и бьет!

От факела тянутся две изнемогающие струйки дыма, огонек еле теплится, продляя время решающего тайма. Аймак-багатур бьет по тяжелому черному шару, и тот с грохотом попадает в штангу и отскакивает прямо на ногу Сартаку. Капитан команды вытягивает ступню, готовый протолкнуть мяч мимо вышедшего из ворот Поджо, но в этот момент…

Последние струйки огня лижут черную голову факела и бессильно опадают. Факел потух? Матч закончен?

Нет!!!

Тангриснир бросается под ноги Сартаку и в буквальном смысле зубами выдирает, выводит мяч из-под удара. Нога Сартака уходит в пустоту. «Рональдо» валится на спину Тангрисниру, желая удержать (явное нарушение правил!)… но стрелы не летят на поле — и молчит проклятый судья, лысый взяточник Колынэ-тушимэл!

Тангриснир еще несколько шагов тащит на себе громадную тушу монгола, потом падает, получив удар по ногам от еще одного «сартаковца». Плюнув уже на все правила, Сартак несколько раз бьет ногой по мячу, застрявшему в зубах у Тангриснира. Ах, до стоматологии ли?.. Тангриснир мотает башкой, отчего мяч вылетает из разжавшихся челюстей в сторону, где его подхватывает фланговый Гринька.

Факел дрожит и мигает. Кап, кап… истекают последние мгновения… Гринька бежит, не замечая, что за ним с проклятиями ломятся трое монголов, все с «желтыми карточками» и потому под угрозой смертной казни… Гринька что есть сил бьет по мячу и тут же падает с окончательно онемевшей ногой. Лежит. Для него матч окончен в любом случае.

Факел, факел!..

Мяч выкатывается на пятачок перед воротами, и к нему с разных сторон устремляются двое: вратарь «Сартака» с разбитым носом и погнувшимся набрюшником, и — прихрамывая, призывая в свидетели Егория Храброго и Николу Угодника — воевода Вавила. Прыгнул вперед вратарь, выставив перед собой огромные, в рукавицах, ручищи, и выстелился в прыжке ему навстречу воевода Вавила…

Факел безмолвно закашлял, издыхая.

Но время остановилось в голове Жени Афанасьева, который лежал в центре поля, придавленный непомерной усталостью. Он видел, как летят навстречу друг другу русич и монгол… «Как Пересвет и Челубей на поле Куликовом, — мелькнула несвоевременная мысль. — Тогда выиграл… то есть выиграет — через полтора века почти! — наш Пересвет. А сейчас?..»

Поле было не Куликовым, а всего-навсего футбольным. Но сшиблись русич и монгол с той же яростью… Шлем монгольского голкипера ударил в голову Вавилы, тот опрокинулся, вытягивая ноги, и задел слабо катящийся мяч. Легко прозвенели цепи, когда черный шар вкатился в монголо-татарские ворота и замер. И скатился на землю и замер воевода Вавила Андреич, сбитый страшным ударом.

…Факел потух.

Молча сидели трибуны, придавленные всем этим, и кое-кто посматривал еще на факел, надеясь, что проклюнется, воспрянет последний язычок пламени, что не закончена еще битва. Но трижды прозвучал роговой сигнал главного судьи, подводя итог вырванной со счетом 9:8 победы команды «Дионнамо» (Святая Русь).

4

— Молодец, Вавила!

— Отлично, Вавила!

— Удалец и хват, Вавила свет Андреич!

— Красавец, Вавила!

Если три первых замечания вполне соответствовали истине, то заявление касательно красоты храброго воеводы Вавилы Андреича Оленца можно было принять с огромной натяжкой. Если совсем откровенно, то бравый русич, принесший победу святорусскому «Дионнамо» буквально на последней секунде игры, выглядел неважно. Совсем неважно. У него была перевязана голова, осмотревший его Пелисье (понимавший немного в медицине) констатировал сотрясение мозга средней степени тяжести… Кроме того, воевода не мог ходить — так болели ноги и все тело. Все пораненные места тоже были перевязаны. Афанасьев, Эллер и Колян Ковалев, которым посчастливилось побывать в Древнем Египте, находили в бравом воеводе немалое сходство с мумией. С той только разницей, что мумия значительно меньше болтает и не пьет кумыса вперемешку с вином, неупотребляемым в Орде.