Тревожные сны царской свиты - Олег Попцов

Ельцин выбрал едва ли не самый острый и вызывающий кадровый ход. И это на фоне бесконечных требований оппозиции убрать краску под названием "Чубайс" вообще из палитры власти. Сначала Чубайса обвиняли в регентстве в связи с болезнью Ельцина. И президент всегда может сказать: вы требовали, чтобы он покинул пост главы администрации, я пошел вам навстречу. Разумеется, такой ответ выглядел бы почти издевательством, хотя формально он не лишен фактологической реальности. Ельцин сохраняет Черномырдина и, как ему кажется, прикрывает правительство слева. И все-таки, почему Ельцин сыграл на обострение? Желание наверстать упущенное по причине болезни? Бросить вызов Думе, которая не очень щадила президента, оказавшегося на операционном столе? Или вновь избранная тактика есть результат кропотливого анализа ситуации? Из чего следует, что после победы на выборах никакого анализа попросту не было, тогда преобладала иная точка зрения на ситуацию в целом. Не следует забывать, что два последних послания так или иначе были нацелены на компромисс. Предыдущее - на компромисс вынужденный. Состав Думы был подчеркнуто антиельцинским, коммунисты добились внушительной победы, и надо было по возможности без обострения добрести до президентских выборов. Игра в коалиционное правительство видимых результатов не дала. Именно на период этой компромиссной тактики оглядка на действия оппозиции привела исполнительную власть на грань краха. Давление финансово-промышленных групп, банковского капитала буквально раздавило исполнительную власть. Обслуживание сторонних интересов, в которых доля членов правительства была очевидной, едва ли не превратилось в стиль управления нынешней власти. Практически реформы остановились. Невыплата долгов по зарплатам и пенсиям обрела характер непреодолимого препятствия, с которым не в состоянии справиться власть. Идею компромисса на начальной стадии послевыборного периода, конечно же, предложил премьер. Понимая, что президент работает вполсилы, а чуть позже практически сосредоточился на собственной болезни и лишь формально участвует в управлении страной, Черномырдин избрал единственно верную тактику компромисса. На политическое противостояние при больном президенте, на обострение отношений с Думой у него не хватило ни сил, ни навыков, ни прав.

Второй, не менее важный вывод - Черномырдин вынужденно сближался с демократами. По существу, он с президентом имел похожее прошлое. Каждый из них прошел одну и ту же партийно-номенклатурную школу. Прошлый партийный ранг Ельцина был выше. Помимо прочего, это объяснялось еще и возрастом. После пятидесяти разница в 5-6 лет и малозначимая, и значительная. А уж тем более в должностном преклонении. Политическая среда Ельцина была неизмеримо более насыщенной, и его отношения с демократами и демократией имело свою историю. Ее осознанным финалом стала Межрегиональная группа на Съезде народных депутатов СССР. Ельцин не побоялся, пусть стихийно, возглавить демократическое движение. Этого, как мы уже писали, не сделал Горбачев, посчитав его несостоявшимся, а значит, не способным обеспечить его личный политический успех. У Ельцина, в отличие от Горбачева, в тот момент, а это был конец 80-х, не было выбора: либо раствориться в политическом небытии, либо воспрянуть. Это было рискованно. Ельцин пошел на риск. И на тот момент, бесспорно, выиграл. У Черномырдина не было опыта политической борьбы, опыта политического противостояния, который и сделал Ельцина Ельциным. У него, как в прошлом у крупного номенклатурного чиновника в ранге министра, демократы своей излишней говорливостью и демократия, разрешившая эту болтливость, вызывали скрытое раздражение. И в разговоре с оппозицией он проще находил общий язык с Зюгановым и Рыжковым, нежели с Явлинским. В чем-то он был прав. У большинства ставших властью демократов не было в прошлом масштабного дела. Они, как правило, вошли в жизнь через науку, к каковой у практиков традиционное отношение как к чистоплюйской жизни.

Не будем лукавить, Гайдар и его движение поддерживают Черномырдина не за его собственную сущность, а потому, что за Черномырдиным, так или иначе, стоит Ельцин. Шесть месяцев компромисса, усредненной безреформенной политики не дали результата. Правительство в том составе, в котором сформировал его Черномырдин, получилось расфокусированным и, с точки зрения ответственности, в угоду чисто групповым интересам и пристрастиям, с неявным, но меркантильным уклоном и с точки зрения внутренней неконтактивности - отсутствием двух команд.

11 марта, вторник.

Обнародован еще один указ президента - "О мерах, обеспечивающих эффективную деятельность федеральных органов исполнительной власти". Указом утверждены два человека персонально - Виктор Черномырдин (председатель правительства) и Анатолий Чубайс (его единственный первый заместитель). Все остальные члены прежнего кабинета определены как исполняющие свои обязанности, но не утвержденные в новых должностях. Как принято говорить в таких случаях, кабинет министров завис. Формально члены правительства еще власть, а по существу уже не власть. Такое положение долгим быть не могло. Маневр имел точный замысел. В какой раз не без улыбки вспоминаю Сергея Шахрая - комбинация в его духе. Премьер прежний - значит, утверждения Государственной Думой не требуется. Отправить в отставку может и президент, не называя это отставкой и определяя свой замысел как реорганизацию кабинета. Если в результате кабинет обретет масштабное обновление, нелепым будет выглядеть демарш Думы в конце марта, ее желание снести правительство. Только начали работать в новом составе и вдруг... Всегда можно упрекнуть депутатов, что суть их не интересует, им нужен повод для политической конфронтации.

Серединная мартовская неделя. С 10-го по 17-е. Год 97-й. Чубайс уклоняется от встреч с прессой, общаясь с газетами и телевидением буквально на ходу - никаких обстоятельных разъяснений. На телеэкране Чубайс образца 92-го года. Чубайс - глава Госкомимущества. Чубайс - вице-премьер. Чубайс первый вице-премьер. Чубайс до изгнания. Чубайс в изгнании. Бездолжностной Чубайс в Давосе. Чубайс - руководитель предвыборного президентского штаба. Чубайс - изгонитель скверны. Пресс-конференция по поводу злосчастной долларовой коробки и отставки О.Сосковца, А.Коржакова, М.Барсукова. Чубайс - возвращенец, глава президентской администрации. Телеэпизодов не слишком много - но они есть.

Комментарии сегодняшнего дня на фоне очень прошлого, менее прошлого, рядом стоящего прошлого Чубайса. Все ждут. Все недоумевают. Премьер, уязвленный чрезмерным интересом к Чубайсу, пытается погасить ощущение чрезвычайности и желание у демократических средств массовой информации придать образу Анатолия Чубайса черты "Анатолия-спасителя", этакого экономического Жукова1 нашего времени. "Весь разговор о структурной реорганизации правительства затеял я", - говорит Черномырдин и называет точный срок, когда его предложения на этот счет были высказаны президенту, - конец декабря 1996 года.

Значит, чрезвычайности никакой нет. Все выстраивалось заранее. Но один вопрос остается: почему правительство, провозглашенное Черномырдиным как правительство высоких профессионалов, столь скоро стало непригодным и потребовало коренной реорганизации? И почему эти самые профессионалы оказались непрофессиональными после того или вследствие того, что появились. А возможно, в правительстве компромисса, правительства смутной коалиционности нужны были совсем не профессионалы? Но так или иначе, все, в том числе и сам Черномырдин, признали, что полгода были бездарно потеряны. И никаких преимуществ, кроме частичного удовлетворения меркантильных интересов, команда, одержавшая победу на президентских выборах, не получила. Экономическая ситуация ухудшилась: спад производства продолжается, задолженность по зарплате сразу после выборов, вопреки обещаниям о полном и повсеместном погашении задолженности, стала катастрофически расти. Упрощая рассуждения, можно сказать: "Сейчас президенту нечего терять, он может себе позволить". Черномырдин, в отличие от президента, оказываясь вне правительства, может потерять все, разумеется, как человек вне власти и претендующий на власть большую.

Но вернемся к нашему неутоленному любопытству. Почему президент сыграл на обострение и из всех возможных вариантов выбрал самый непопулярный? Примерно так трактуют ситуацию политологи. Разумеется, сторонники Чубайса расставляют акценты по-иному, их анализ наступателен. Это усилит, повысит, дисциплинирует, придаст новый импульс правительству. Появятся новые люди. Ельцин понимает - у него нет выбора. Это последний шанс. И все-таки большинство аналитиков, если такие возможны в современных условиях, озадачены. Этим вызовом президента отношения с Думой совершенно очевидно, учитывая большинство нижней палаты, превратились в противоборство. Коммунисты, до сих пор отрабатывающие новую модель взаимоотношений с исполнительной властью, позволяли своему левому флангу шалеть, совершать скандальные наезды на президента в то время, как умеренные строили параллельно переправу на правительственный берег. Тезис коммунистов: с Черномырдиным можно работать, ему мешает президент. Уничтожение Чубайса выделяется в отдельную задачу. А потому принимаются немыслимые парламентские резолюции об устранении Чубайса, не имеющие никакой правовой цены, и действующие, скорее, как самораздражитель парламентариев. Чубайс депутатами воспринимается как наркотик, лишившись которого Дума утратит чувственную полноценность.