В стране странностей - Георгий Кублицкий

Но не покривили ли медведи душой? Возле их жилища бойко торгует магазинчик, на котором написано, что Пекка и Лисса любят яблоки, апельсины, кексы и шоколад. Соседний киоск прямо-таки завален медвежьими сувенирами: открытками, вымпелами, фарфоровыми тарелками, вышивками по шелку. И всюду — Пекка и Лисса. Их изображение красуется даже на игрушечном ночном горшочке.

Но чьи же все-таки Пекка и Лисса? Кто их благодетель и кормилец? Оказывается, господин Нюстюен, которому принадлежит и земля, огороженная бетоном, и ближайшее озеро, и магазинчики.

Нарушает господин Нюстюен закон? Что вы! Звери не в клетке, а на свободе; бетонную же ограду каждый волен поставить на своей земле там, где ему заблагорассудится.

Требует господин Нюстюен деньги с тех, кто смотрит на его медведей? Нет, боже сохрани! Это частное дело самих Пекка и Лисса — обращаться к господам туристам с просьбой о двух кронах…

Разговор со сказочным концом

Ванг лежит в горной котловине. Воды озера спокойны, холодны, прозрачны. Лодки возле пристани приглашают поразмять мускулы. Тропки, уходящие в горы, сулят восхитительные прогулки.

Хозяйка гостиницы «Ванг» заверила нас, что завтра будет хорошая погода. Ивар Андерсен фыркнул и тут же рассказал о владельце заезжего двора, которому удивительно помогало эхо. Если постояльцы, глядя на хмурый закат, собирались уезжать, то хозяин приглашал их на крыльцо и, сложив руки трубой, вопрошал:

— Будет завтра хорошая по-го-да?

И «эхо» отвечало весьма членораздельно:

Горное озеро Ванг

— Хорошая по-го-да-а-а…

Как-то гость, довольный предсказанием, крикнул:

— Спасибо! Хочешь рюмочку?

— Да! — радостно и громко ответило «эхо».

…Хозяйка сдержала обещание — погода на другой день в самом деле была как по заказу.

Досыта нагулявшись в горах и накатавшись на лодках, мы собрались вечером в зале гостиницы. Задымили трубки, появился кофе, потом бутылка зёленоватого старого ликера. Лица раскраснелись, обычная сдержанность исчезла.

— Скажите, что вы думаете о Норвегии? Вы, конечно, представляли ее совсем другой, верно? — сцросил, подмигивая мне, датчанин, о котором мы знали, что он — владелец маленькой фабрики с двенадцатью рабочими.

— Почему? — удивился я. — У нас довольно много книг о Норвегии.

— Нет-нет, я не о том! Ну, вот вы, наверное, думали увидеть тут всюду жирных ужасных капиталистов, которые только и делают, что душат несчастных рабочих…

Ах, вот он о чем! Другие наши спутники внимательно прислушивались к разговору.

— А разве в Норвегии уже нет капиталистов?

— Это нельзя отрицать, — серьезно ответил датчанин. — Но они хотят счастья и процветания рабочим…

— Тогда почему же рабочие бастуют? — вмешался Марк. — Я читал о забастовке строителей. Потом бастовали рабочие целлюлозно-бумажных заводов. А полицейские? Ведь даже полицейские забастовали в Осло, требуя прибавки. Правда, им пригрозили, что лишат их формы и навсегда запретят служить в полиции, и они быстро сдались. Потом бастовали штурманы. Потом…

— Человек никогда не бывает доволен тем, что имеет, — прервал его со вздохом датчанин.

Марк заметил, что акционерные компании норвежских и иностранных капиталистов, напротив, могут всем быть довольны — они выплачивают владельцам акций большие деньги из своих огромных прибылей.

— Но не будете же вы отрицать, что и рабочие тоже стали жить лучше! — несколько нервно перебил датчанин.

Тут разговор стал общим. Все подтвердили, что норвежские рабочие живут сейчас действительно лучше, чем лет тридцать или сорок назад, когда в Норвегии была слаба промышленность и ее считали бедной страной. Но верно и то, что цены на продукты не уменьшаются, а растут. Повысилась плата за телефон, за проезд в метро, поднялся в цене бензин. А разве налоги уменьшаются? Или плата за квартиру?

— Господа! Вы знаете, почему все дорожает? Маленьким странам тяжело тратить много денег на оборону, — вздохнул датчанин. — Но нам приходится это делать.

Ну, началось! Сейчас наш собеседник заведет речь про хорошее НАТО и неизвестную плохую страну, которая угрожает бедной Норвегии и Дании. Это был бы еще один вариант сказки про белого бычка, и мы перевели разговор на другое. Вот допустим, как живет наш друг Ивар, и, если это не секрет, на что тратит деньги?

— Налог — семнадцать процентов, — говорит Ивар. — За квартиру не плачу — домик строил сам, вот этими руками. Сам взрывал камень, делал двери, окна — всё. Правда, это далеко за городом.

— Ну, а как у соседей?

— По-разному.

Начинаются сравнения. У квалифицированных рабочих заработки довольно высоки, но и налог выше, уже до тридцати процентов. И не все сами умеют строить дома, приходится дорого платить за квартиру.

Пенсии? Надо сначала дожить до семидесяти лет. Выплачивается пенсия отчасти из тех денег, которые сам же трудящийся вносил в ту пору, пока работал.

А как при безработице? Последние годы безработных было не так много. Но вообще-то оставшемуся за воротами завода плоховато. Небольшое пособие выдается только первые три месяца безработицы.

Разговор затянулся надолго.

Мы даже поспорили, без особой, впрочем, горячности, потому что спорить, собственно, было не о чем.

Люди живут, работают. В одних семьях сводят концы с концами да еще понемногу откладывают в банке кроны на «черный день». В других- залезают в долги. Одним посчастливилось получить квартиру в новом доме, другие годами терпеливо ждут очереди. И, ^хотя наш спутник-датчанин уверял, будто норвежские капиталисты только и знают, что пекутся о рабочих, эти «неблагодарные» рабочие бастуют, заявляя о своих правах и требуя улучшения своей доли.

Ивар же, наслушавшись датчанина, вдруг как будто ни к селу ни к городу стал рассказывать норвежскую сказку.

— У одного короля была дочь, которую никто не мог переврать. Какую бы чушь при ней ни рассказывали, она кивает головой:

«Да, да, так бывает», — и тотчас принимается плести еще большую небылицу.

И вот король объявил… гм! Ну, мы бы теперь сказали — конкурс вралей. Пусть, мол, кто-нибудь придумает такую невероятную штуку, чтобы королевская дочка сказала: «Этого не может быть!»

Многие лгуны пробовали и отступали. Однажды пришел к королевской дочери крестьянский парень. Стал он ей рассказывать про скотный двор, где с одного конца не видно другого.

«Бывает, бывает, твоя правда! — кричит та. — У нас вон скотный двор такой, что, пока корова с теленком из одного конца в другой идет, теленок вырасти успевает».

Много небылиц перебрал парень, да все попусту. Совсем уже бедняга выдохся, пот рукавом обтирает.

«Слушай, — говорит он под конец, — как-то раз иду я по полю, вдруг слышу — в мышиной норе кто-то кричит. Ну, остановился, смотрю. Это, оказывается, моя мать туда провалилась, а твой отец въехал в нору верхом на коне, подал ей руку и старается вытащить. А она…»

«Не может быть! — закричала королевская дочь и даже ногами затопала. — Так не бывает, не бывает! Станет мой отец мужичке помогать из беды выпутываться! Не может быть, не может быть!»

Рассказав это, Ивар подмигнул нам с Марком, взял под руку жену и заторопился к двери:

– Спать, спать! Хорошей ночи!

От мыса Линнеснес…

„Южная страна“

На юге Норвегия начинается мысом Линнеснес. Узким языком он далеко высовывается в море.

Норвежцы называют примыкающее к мысу побережье «южной страной». Они приезжают сюда отдыхать. Это «норвежский Крым». Тут далеко не так жарко, как на нашем юге, но справочники уверяют, что «южная страна» — земной рай «с мягким климатом, теплым и соленым морем».

Почему особо оговаривается, что море здесь соленое? Солоны все моря, но в одних соли в воде больше, в других — меньше. Чем солонее вода, тем лучше она держит неопытного пловца.

Кстати, если вы вообще не знаете, почему море соленое, то легко можете узнать это из норвежской народной сказки.

Жили два брата, богатый и бедный. Бедняк иногда заходил к богатею съесть тарелку похлебки. Тот был очень жадный и задумал отвадить гостя раз и навсегда. Как-то показывает брату окорок:

— Хочешь, отдам тебе?

У бедняка даже слюнки потекли…

В «южной стране» любят белый цвет.

— Только пообещай, что сделаешь так, как я тебе скажу.

Бедняк согласился. Тогда богатей и говорит:

— Так вот, бери окорок и проваливай ко всем чертям!

Только что произнес он эти слова, как бедняк провалился сквозь землю и угодил прямо в ад, ко всем чертям в гости.