Божий молот - Грег Бир

Однако к чувству гордости примешивалась грусть. Книга повествовала о будущем. Но какое будущее ожидало человечество на самом деле? Конечно же, не то, что он изобразил — земляне и инопланетяне вместе идут дорогой открытий и приключений. В каком-то отношении мечта Хикса теперь казалась до смешного наивной.

Жизнь на Земле нелегка. Борьба за существование жестока. Смешно верить в то, что где-то во Вселенной не действует закон, по которому «выживает сильнейший», или что этот закон будет отвергнут обществом в процессе технического развития…

И всё же…

Кто-то вне этой планеты мыслил альтруистически.

Или, может быть, нет?

Альтруизм — это замаскированный эгоизм. Агрессивный эгоизм представляет собой замаскированное стремление к самоистреблению.

Он уже высказывал эту мысль в неопубликованной статье о странах третьего мира. Наиболее развитые нации соблюдают, прежде всего, свои интересы, помогая более слабым народам.

И не исключено, что именно сейчас он видит подтверждение своей теории.

Многие политологи прочитали тогда статью Хикса. Они раскритиковали её в пух и прах, приведя множество исторических примеров, чтобы доказать несостоятельность идеи писателя. «Чьим интересам служит Советский Союз? — вопрошал один их них. — Советы сильны, как никогда, но страна постоянно сталкивается с трудностями, управляя народами, которых она поглотила; не справившись с решением этой проблемы, могущественная ныне империя, наверняка погибнет. Вряд ли такое произойдёт в ближайшем будущем, — продолжал критик. — Но нациям отпущен недолгий срок — не больше нескольких столетий».

А теперь применим теорию необходимого альтруизма к группам разумных существ, появившихся десятки тысячелетий тому назад. Если только одна из них отправляет в космос машины, пожирающие планеты, а все другие ничего не предпринимают в ответ…

Кто выигрывает?

Очевидно, кто-то создал паукообразных роботов в своих собственных интересах. Но зачем, в таком случае, помогать возможным конкурентам — другим цивилизациям? Почему бы не ограничиться победой над машинами-убийцами?

Сеть не подчинялась Хиксу; ему полагалась только имплантированная чужая память плюс информация, не всегда, к тому же, понятная.

Хикс привык к тому, что стоит заставить пальцы бегать по клавишам компьютера, как тут же в работу включается мозг. И сейчас он открыл файл и начал печатать. Ему пришлось стереть несколько первых невнятных фраз. Уверен, я близок к тому, чтобы отгадать загадку.

Но как Хикс не старался, он не смог сформулировать смутно зреющую в нём мысль.

Я не знаю, почему они хотят спасти нас.

В те часы, когда Сеть приостанавливала своё успокаивающее и направляющее воздействие, отсутствие ответов на мучавшие его вопросы беспокоило Хикса.

Нить, связывающая Харри Файнмана с прошлым, оборвалась. Время, когда он не чувствовал боли и мог двигаться, казалось нереальным — всего лишь плодом воображения. Он не мог даже представить себе, что когда-то спал с женщиной или съедал большой кусок мяса. В минуты просветления он пытался найти в своём теле следы былого — и ничего не находил. Все ушло; он стал другим человеком. Настоящий Харри Файнман уже умер.

Одурманенный наркотиками, большую часть времени он спал. Часто в смутных видениях перед ним представала жизнь после смерти, но это Харри не занимало. Всё, что угодно, даже полное забвение — но не существование на грани смерти.

Итака входила и выходила незаметно, как лёгкое облачко. Когда действие лекарства заканчивалось и жестокие боли мучали Харри, она сидела рядоа, сцепив зубы и ничего не говоря, пока муж лежал, напрягшись от телесных мук.

За вход и выход приходится платить. Цена билета — страдание.

Харри уже не чувствовал разницу между днём и ночью. Когда сознание возвращалось к нему, иногда лампы горели, иногда нет.

Однажды организму удалось сбалансировать наркотический эффект лекарства, и судьба подарила Харри волшебный час без сна и боли. Он чувствовал себя почти хорошо и постарался не отпускать Итаку. Он говорил, что хотел бы, чтобы она снова вышла замуж — но она восприняла его слова со своим характерным спокойствием. Потом он вспомнил, что уже не раз твердил об этом.

— Зачем беспокоиться? — тихо спросила она. — Наверно, всех ждёт скорая гибель.

Харри покачал головой, как бы не соглашаясь с женой, но она посмотрела на него своим обычным взглядом, в котором читалось: «Ну давай, говори» — и он сказал:

— Я бы хотел увидеть светопреставление, если оно только произойдёт!

— Если? — иронично заметила Итака. — Ты — старый пессимист. А теперь в тебе заговорила надежда?

— Беспричинная надежда.

— Что рассказывал Артур?

— Не пытайся ничего скрыть от женщины. — Харри понадобилось мгновение, чтобы припомнить разговор с другом. — Он сказал, что по планете рассыпано множество маленьких паучков.

Итака наклонилась вперёд.

— Что?

— Кавалерия на месте, но, возможно, уже поздно.

Итака покачала головой.

— Артур показал мне одного. Крошечный робот. Ими забросали Землю перед её уничтожением. Хотят сохранить какую-то часть населения. Для размножения, полагаю. Вроде зоологической экспедиции. И они уничтожают машины, которые хотят погубить нас.

— Все это рассказал тебе Артур?

Харри кивнул.

— Я подумал, что Гордон сошёл с ума, но он показал паучка. Артур выглядел подавленным, но, казалось, он считает, что делает нужное дело. Правда, есть опасение, что его разумом управляют, но он говорил, что не против, если это и так, и что он не… — Слабость вернулась к Харри, и несколько минут он лежал с закрытыми глазами. — Он говорит, возможно, они лучше знают, что нужно землянам.

Итака внимательно вгляделась в лицо мужа.

— Я видела одного, — сказала она. — Думаю, да, видела. В саду.

— Что? Паука?

— Блестящего. — Она вытянула ладонь. — Вот такой величины. Он убежал прежде, чем я успела рассмотреть его, но потом — паук сидел на старом дубе — я увидела разрезы на коре, будто следы от ножа. Я решила, что почудилось, или что я ошиблась. Харри, надо ли кому-нибудь рассказать о нём?

— Для чего? — спросил Харри.

Мысли вновь стали путаться, и больше он не произнёс ни слова, только продолжал слабо сжимать своей рукой руку Итаки.

Итака позвонила Гордонам на следующий вечер. Трубку никто не поднял. То, что осталось от Харри, умерло в одиннадцать часов утра.

10 марта

Кораблю приходилось преодолевать сильное течение и юго-восточный ветер, дующий со скоростью двенадцать миль в час. «Дискаверер» шёл по морю, покрытому зеленоватой, серой и белой пеной. В воздухе постоянно слышался рёв — будто кто-то взбивал воду. Высоко в небе плыли облака; они слились в странного вида скрученные ленты, извивающиеся так, словно их засосало в воронку.

Уолт Сэмшоу видел, что пена простирается до горизонта. Он старался сдерживать дыхание. Большая часть команды надела влажные повязки, закрыв рот и нос. Носовое кровотечение стало обычным делом, нежная слизистая не выдерживала сушащего выжигающего действия вещества, которого вокруг было слишком много — кислорода.

— Нельзя оставаться здесь долго, — сказал Сенд, поднявшись к Уолту на мостик.

— Результаты проб готовы? — спросил Сэмшоу.

Сенд кивнул.

— Есть сигналы с военных кораблей?

— Они уже ушли. Мы пытались прослушать подводную лодку, но поймали только бульканье.

— Скажи капитану, что нам надо убираться отсюда, — велел Сэмшоу. — Может ли кто-нибудь противостоять этому? — Он показал на море.

Сенд покачал головой.

— Сомневаюсь.

— Будто кто-то хочет стереть океан с лица планеты, — заметил Сэмшоу. Он вытащил бутылочку с глазными каплями и откинул голову назад, чтобы закапать лекарство.

Сенд отказался последовать его примеру.

— Жуткое зрелище.

Сэмшоу скорчил гримасу.

— Чёрт возьми, я словно пьян, и кислород тут ни при чём. Мы присутствуем при конце света, видим, как пришельцы выполняют свой план — по крайней мере, часть плана. Ужасающая, грандиозная картина.

Сенд в недоумении уставился на учёного.

— Не обращай на меня внимания, — сказал Сэмшоу, помахивая почти пустой бутылочкой из-под капель. — Вели капитану сматывать отсюда удочки.

Спускаясь с мостика, Сенд столкнулся с Чао, первым помощником. Извинившись, он отступил назад. Чао протянул ему листок бумаги с несколькими наспех нацарапанными словами.

— Из Перл-Харбора и Сан-Франциско.

— Что именно?

— Сообщения о сейсмических аномалиях в Монголии. Не просто землетрясение, а взрыв, возможно, мощностью в десять мегатонн. Не атмосферный взрыв, а подземный или что-то в этом роде.

Сэмшоу взглянул на цифры.

— Они не дураки, — заметил он.

— Ты думаешь, русские взорвали свой Фантом? — спросил Сенд.

— Что же ещё? — весело усмехнулся Чао. — А вдруг мы сможем разделаться с врагом? Может, в Австралии тоже… а?