Завеса Правды и Обмана - Анали Форд

за шагом, все еще неотрывно глядя вперед.

– Когда ты меня похитил, то сказал, что я спасаю свою деревню от порабощения, – сказала я, тяжело дыша. – Ты солгал мне.

Я заметила, как Армин позади меня замешкался на секунду.

– Калдамир, это правда?

Калдамир резко остановился всего в паре шагов от вершины.

– Когда мы все успели забыть, кто мы такие? – спросил он, оборачиваясь к трем принцам, стоявшим чуть ниже. – Фейри всегда использовали людей.

– Вообще-то, насколько я помню, так поступал верховный король, – заметил Тетис, сместив точку опоры тела на одну ногу. Его многочисленные кольца поблескивали в свете пламени. – Морскому двору от людей исключительной пользы никогда не было.

– Как и Песчаному, – пробурчал Армин в знак согласия.

Никс уставился на меня.

– Мне люди всегда казались симпатичными, как хорошенькие куколки, – произнес он слащаво, но все же с толикой нервозности. – Я всегда приходил в восторг, когда фейри приводили их к моему милому двору!

Затем он, совсем не театрально нахмурившись, отвернулся:

– Так досадно было, когда они умирали.

– Все люди умирают, – прорычал Калдамир, сильнее сжимая мою руку. Он потянул меня вперед, к краю ступеньки, разделявшей его с остальными принцами. – Делф умрет. Неважно, прольем мы ее кровь или нет, она все равно умрет! Пусть лучше сейчас, чем позже.

Наконец он перевел искрометный взгляд на гроб позади нас.

– Мы все так хотели, чтобы… она оказалась фейри, но в конце концов, как наивные идиоты, позабыли: она – обычный человек.

Человек, как и те, кого они собираются поработить, если вернут свою мерзкую магию.

Похоже, Несущие Истину из Алдерии все же оказались правы. Приближалась великая война с фейри. В смерти, возможно, было и кое-что хорошее: я никогда не увижу их самодовольные лица, когда они самостоятельно убедятся в неизбежности часа кровопролития.

На противоположной стороне пещерного захоронения тела налегали на двери. Крики охранников по другую сторону стали громче. Таллула, стоявшая у подножия помоста, неуверенно переводила взгляд с нас на каменные двери. В руке она сжимала верный меч.

Калдамир выругался.

Он протащил меня по последним ступенькам и толкнул к краю гроба – этот алтарь для жертвоприношений выглядел ничем не хуже всех тех, какие я успела себе представить.

– Так и знал, что стоило раньше расправиться с этим, – пробормотал Калдамир, достав нож, висевший на ремне. – Незачем больше проливать кровь фейри.

– Кроме моей. Раз уж сейчас вам это выгодно, то можете сколько угодно утверждать, что я человек. Однако вы, подонки… потратили ужасно много времени на то, чтобы убедить меня в обратном!

Тогда почти обезумевший Калдамир замер. Всего на долю секунды на его лице отразилась ужасная грусть. Но уже в следующее мгновение она сменилась каменной непоколебимостью, на которую только он мог не скупиться.

– Другого выхода нет, – сказал он. – Мы должны спасти Аварат от гибели.

А я должна спасти Алдерию от той же самой участи.

Никс, Тетис и Армин подошли к внешней стороне гроба. Никто из них не взглянул на меня. Они все неотрывно смотрели на очертания образа короля фейри, высеченного в каменной плите.

Затем по очереди каждый из них вытащил из ремня нож.

Отсюда невозможно было понять, полностью ли взошла новая луна, хотя моя душа почувствовала, что все-таки взошла.

Тетис оказался прав. Никто меня не спасет.

Меня обманули, но это не значит, что бессилие поглотило меня. Как и у принцев, у меня имелся при себе клинок. Я все еще чувствовала его вес под юбками, где он, подобно пчелиному жалу, таился в ножнах.

Раз уж принцы не хотят положить конец этому сумасшествию, придется все сделать самой.

Прошло слишком много времени с тех пор, как я в последний раз думала о проклятье.

Казалось, что из-за него предначертанным мне стало то, что меня привели в Аварат, но я ошиблась. Я не была проклята. Я сама была проклятьем.

Из-за попытки спасти мою деревню проклятье обрушилось на все королевство, целый мир. Ибо какова вероятность, что фейри остановятся на границе с Алдерией? Раз уж мне суждено умереть, я умру не ради Аварата, если это означает погибель моего собственного мира.

Раз уж мне суждено умереть, то я отдамся смерти по собственной воле.

Не успел Калдамир затащить меня на надгробную плиту, чтобы завершить ужасный ритуал, я поднырнула под его руку и отбежала к краю ступени. Четверо принцев застыли на месте, не осмелившись последовать со мной, потому что я уже прижала кончик кинжала к центру груди.

– Нет, я… не позволю вам это сделать! – говорила я задыхаясь. По очереди посмотрела на каждого из них. Мне хотелось в последний раз посмотреть им в глаза. – Я пришла в Аварат, подумав, что обременяю себя жертвой, спасая тех, кого люблю, от порабощения! И именно боли близких, как бы ко мне ни относились люди там, я не допущу! И вы не сумеете остановить меня!

Я даже ожидала, что они попытаются схватить меня. Может, они бы так и поступили, если бы между нами не возник второй клинок, намного длиннее моего.

Таллула.

– Простите, мой господин, – сказала она, слегка склонив голову перед застывшим в изумлении Калдамиром. – Я поклялась защищать вас до конца вашей жизни. Сейчас я защищаю вас от последствий вашего же выбора. Я не позволю вам это сделать.

На другой стороне гробницы наконец распахнулись каменные двери. Сражение переместилось внутрь. В неистовой пляске борьбы танцевали мерцающие отблески на металлических мечах и стеклянных гробах.

– У нас на это нет времени! – сказал Калдамир, ступив вперед. Остальные принцы поступили так же, но Таллула лишь подняла меч.

Калдамир прав. Времени не оставалось.

Я должна сделать это прямо сейчас.

Я никогда больше не увижу свой мир, не увижу младшего брата, Сола, но хотя бы буду уверена, что он и семья в безопасности. По крайней мере, я умру, зная, что поступила задуманным мною образом.

Готовая воткнуть нож в собственное сердце, я надавила на рукоять клинка, пока он не прорезал платье… Но меня остановили.

Не рука, моя или кого бы то ни было еще, но сотрясающий землю грохот раскалывающегося мира.

Я знала, что случилось. Еще до того, как задняя стена пещеры взорвалась светом.

Знала, кто пришел.

В ослепительном свете возник фейри. С волосами цвета выбеленных солнцем костей и с глазами настолько темными, что те напоминали два черных омута.

Он протянул мне руку, и я приняла ее.

Звездные фейри. Они явились.

Как и пообещали.

За мной.

Примечания