Клятва рода - Степан Мазур

— Всё, больше не могу. — Лера первой попыталась встать из-за стола, но первые две попытки кончились возвратом в первоначальное положение. С третьей завалилась на спину, не делая никакой попытки встать.

— Подъём! — Скорпион умел себя останавливать, хоть и природа, свежий воздух, волчий аппетит, но переедать не стоит.

— Встану только недели через две. — Веки Леры прикрылись, так бы и уснула, не доползая до палатки.

— Лерка, ну вставай. Пошли до цивилизации прогуляемся. Интернету поглядим, авось шторм какой-нибудь идёт. — Скорпион сходил до лагеря, захватил пару тапочек, ключи от Джипа, мобильный.

Неспешно побрели по мелкому остывающему песочку в противоположную от моря сторону, в дебри порослей травы. Лера вяло перебирала ногами, поднимая лишь для того, чтобы не упасть, переела.

Темнеющий лес погружался в сумерки. Скорпион улыбнулся, давая Лере секунды времени, чтобы понять, на что он сейчас наступит. Но Лера глядела осоловелым взглядом, под ноги не смотрела. Пришлось резко наклониться, рука молниеносно упала до земли, подхватила извивающее тело. Глаза девочки расширились, закричала, поняла, что ещё один шаг и тапочек наступил бы на хвост мелкой, но жутко ядовитой гадюке… Нога в тапочке, но не в сапоге, укусят два зуба чуть выше лодыжки и поминай, как звали, до ближайшего медпункта десятки, сотни километров.

Скорпион приблизил гадюку к лицу — отвращение к змеям переборол, но неприятный холодок никуда уходить не собирался — прошептал:

— Я, по-моему, просил, чтобы в радиусе трёх километров ни-ни…

— Мал рангом… мал… — прошипела змея.

— Серёжа, ты чего? Уже и со змеями разговариваешь?

Скорпион понимал гадюку не из-за ступеней, а подарка Тосики. Одна из Пятнадцати открыла не только понимание разных речей людей, но и отчасти животных. Язык пресмыкающихся не был и отдалённо похож на человеческий, сам принцип разума был построен иначе, но кое-что удавалось понять.

— Нет, Лера, не понимаю. Точнее понимаю, но она меня нет. В основном рефлексы, но не разум. Эта тварь ползучая не животное. Те умнее.

— Выбрось эту гадость! Убери её, пожалуйста. Ну, убери, она может тебя укусить.

— Слушай, а про людей, которые утверждали, что гадюки на них с деревьев сыплются гроздьями, слышала? Завтра же в газете напишут!

Валерия улыбнулась:

— А где здесь люди? На много километров вокруг ни души.

Скорпион взял змею двумя руками, за хвост и голову, аккуратно положил в кусты, изрёк:

— Люди они такие странные существа, они везде. Но, как правило, не там, где надо.

Добрели до джипа, забрались в салон. Скорпион вставил ключ в замок зажигания, тут же загорелись разноцветные огоньки. Лера надавила на бардачок, на свет лампочки извлёкся кожаный чехол, руки извлекли плоскую коробочку ноутбука. Скорпион подсоединил провод от компьютера к прикуривателю, Лера приблизил к ноутбуку сотовый, настроил поиск Интернета. Ноутбук согласно мигнул лампочкой, пискнул, устанавливая соединение. Всемирная паутина есть даже в дебрях лесов. Спутники не дремлют — не все шпионские. Связь стабильная.

Скорпион придвинул к себе ноутбук, вышел на спутник, нашёл Приморский край, поглядел погоду.

— Смотри, тайфун идёт. Через три дня зальёт всё напрочь, как всемирный потоп.

— Тайфун это вещь весёлая, стена дождя, ветром с домов крыши срывает, а сами они топнут, топнут. Я фотку видела, как свинья в скоростном темпе после такого дождя серфинг освоила. Выбралась из сарая и на столе два дня плавала, пока вода не спала, — улыбнулась Лера и печально добавила. — Значит, отдых подходит к завершению? Жаль, я хотела побыть с тобой ещё…

Скорпион повернулся, погладил по щеке, убрал прядь волос с глаз, медленно произнёс:

— Что мне тайфун, когда рядом ты?

— А, так не честно, не переиначивай. Ты должен был убедить меня уехать, а я бы посомневалась, посомневалась, а потом обязательно бы согласилась, — улыбалась Лера.

— Ничего не могу с собой поделать.

— Ладно, через пару дней едем домой. Пусть завидуют нашему загару. Но обещай мне одну вещь, спецназовец.

— Что? Дмитрий и тебе рассказал? Тоже мне хранитель секретов.

— Ничего он мне не говорил, я давно поняла, что тебя приняли в спецназ.

Скорпион смотрел в глаза, молчал.

— Я тебя не осуждаю, — наконец обронила Лера. — Так вот, обещаешь мне…

— Обещаю. Заранее обещаю.

— … научить меня драться! — воинственно закончила Лерка.

— Ну, вот и накормил морепродуктами. — Притворно поник Скорпион.

— Ты обещал, заранее обещал! А морепродукты и сам ел. Может на тебя подействует мясо?

— Каким образом?

"Ты наконец-то меня поцелуешь", — подумала Лера: "Не зря в одной палатке спим". Но вслух сказала другое:

— Скажи лучше, как будешь учить драться?

— Лера, ну зачем это тебе?

— Я же буду рядом с тобой, мало ли…

— Ну что за судьба? Все, кто рядом со мной, обязательно учатся драться.

— Хе-хе, не отмазывайся, ты обещал.

— Ну что я за человек, если даю обещания, то обязательно их выполняю. Это для нашего времени опасно… Хотя и раньше было не проще. Ну ладно, ладно. Русич сказал — русич сделал.

Лерка рассмеялась:

— Ура, я буду драться. Кий-йа…

— Ладно, что-нибудь придумаем. Только запомни первый урок, не "кий-йа", а "ура" для дезорганизации противника и "хак", когда будешь бить.

— Что за хак?

— Старорусский глагол "рубить".

— Похакать ворога?

— Именно.

Солнце догорело на небосклоне, растаяло в море, то ли рыба-кит проглотила, то ли водяные морские по частям на сувениры разобрали.

В лагерь возвращались, когда тени в лесу удлинились, захватили всё пространство, лес ожил ночной магией, запели серенады сверчков. Повсюду в панике метались полчища фей, шныряли мини-эльфы, носатые гномы в кепках, домовые так и норовили прокатиться на ногах, цеплялись так, что не сразу и разберёшь, как снять.

Медленно, но верно продвигались к морю.

Кусты иссякли, глаза выловили округлую полоску света, огонёк. Дмитрий уже развёл костёр и сквозь окуляры глядел на звёзды. Очки поцарапались, замарались, каждые пятнадцать секунд снимал, протирал о старые шорты, снова напяливал.

Скорпион присел у костра:

— Бать, ну сколько раз тебе говорить, сделай ты уже себе лазерную коррекцию зрения, если сам восстановить ленишься. Пятнадцать минут без боли, месяц абсолютного отпуска и на свои очки будешь смотреть с отвращением.

— А в наши времена такого не было! Это же хирургическое вмешательство! — Оправдался Дмитрий, протяжно зевнул и скрылся в палатке.

Уж что-что, а биоритмы на берегу моря работают бесперебойно. Чуть стемнело, как инстинкт кладёт тебя под одеяло, шум прибоя лечит психику, рокот волн и лёгкий ветерок навевают самые сладкие сны.

— Скорп, а сейчас разве уже не их время? — спросила Лера.

Скорпион смотрел в костёр, где с огромной скоростью проносились картины битв, горели замки, мелькали лица, животные, текла жизнь, отражалась вся история человечества.

— Сами сгорели, потухли. Не живут, а скорее доживают. По инерции. Дети коммунизма в этом бардаке жить уже не могут.

Сергей завалился на спину, рассматривая молочные крапинки далёких звёзд. Хорошо виделась даже туманность млечного пути, словно действительно разлился большой стакан молока, засыхая каплями на бездонной выси.

— Жалко мне их. Они бредили космосом, но под носом был лишь колхоз, они мечтали о свободе, но получилась какая-то сплошная грязь, — Лера прилегла рядом.

— А космос вон, рукой подать. — Поднял руку Скорпион и повернулся к Лере.

Глаза девушки светились отблесками костра, нечесаные спутанные волосы были такими же, как у него, до родника не добрались. Скорпион неожиданно спросил:

— Будешь моей берегиней?

— Буду, — сразу ответила Лера. — А кто это? И как?

— Пока не знаю… Но думаю, мы что-нибудь придумаем. Правда, Лерка?

— Правда.

Щека коснулась щеки. Обоих прошиб электрический разряд. Глядя в небо, узрели падающую звезду.

Желания совпали.

Детская непорочная любовь вспыхнула ярче прежнего. Никакой тайфун не в силах потушить. На небе зажглась новая звезда.

Их звезда.

Пустыня Гоби

Настоящее. Много дней спустя

Солнце в зените снимало кожу с почерневших плечей. Сгоревшая кожа слезала со спины струпьями. Одинокий пустынный путник, покачиваясь, брёл по барханам. Ноги обжигал раскалённый песок. Правая ступня была замотана в майку. В кусок материи, что когда-то был ей. Был он пропитан кровью и всякий раз, опираясь на больную ногу, странник кривил почерневшие, запёкшиеся коркой крови губы.

Растрёпанные лохмотья, расползшиеся по швам ботинки с отвалившейся подошвой, иссушенное ветрами и солнцем почерневшее лицо, засаленные, выжженные волосы, потемневшие глаза безумца и бесконечно шлёпающие в едва различимом шёпоте губы. Даже самые близкие люди с трудом узнали бы в грязном оборванце, что одним своим видом привлекал столько мух, сколько хватило бы на несколько выгребных ям, некогда пышущего здоровьем юношу с вечной улыбкой на лице. Сейчас это было жалкое, ничтожное существо, слепо перебирающее подгибающиеся ноги. Руки существа то и дело поднимались к небу, и шёпот становился громче. Сиплый голос можно было услышать: