Клятва рода - Степан Мазур

Вестибюль встретил застывшей троицей. Сёма, заприметив худощавого длинного парня со стянутыми назад бледно-металлическими волосами и длинной чёлкой, скрывающей глаза, не раздумывая, бросился к противнику. Двое братьев; в тёмно-красном и темно-синем, прошлись вперёд, давая место для драки позади. Одновременно оба привычно позволяли друг другу атаковать основного противника, не мешая друг другу.

Меченый поднял правую руку к потолку. В разжатую ладонь из воздуха упал простой лёгкий меч с небольшой гардой, без кровотоков и вычурных знаков отличий. Простой, рабочий меч. Из тех, какие вдоволь делали средней руки кузнецы для простолюдинов, солдат и мелкого рыцарства. Меч палача, испивший немало крови.

Мефисто, вытягивая вперёд руки с большим, тяжёлым двуручником, испещрённым рунами и пентаграммами вдоль лезвия и украшенной костяной рукояти, насмешливым тоном обронил:

— Что я вижу? Сын Миромира заложил меч Люцифера, чтобы денег хватило на новую одежду? А на сдачу купил то, что смог? Давай я выдам тебе кредит по старой дружбе…

Он ещё не договорил, меч только начинал искриться змейками электричества, готовясь к драке, а странный ветер за спиной принёс тёплую волну. Меж лопаток воткнулось холодное лезвие. Тёплое потекло по спине. Мир перед глазами почернел.

Сёма, вытащив секиру, испившую кровь обоих демонов, пнул тело. Мефисто с застывшими глазами, запечатлевшими в посмертии вопрос "что это было?" рухнул носом в мраморный пол.

Сёма вытер лезвие секиры о шорты и кивнул Меченому:

— Благодарю, брат. Твои советы наверняка помогли бы, если бы было чуть больше времени. Я не любитель долгих разговоров с врагами. Полагаю, с последним ты справишься сам. Я за Скорпом.

Меч усмехнулся, сверкая пламенеющим взором. Было приятно видеть растерянность в глазах Модеуса. Старший брат непонимающе вертел головой, глядя на двух неподвижно застывших в луже собственной крови братьев. Людские облики изменились, приняв естественную демоническую форму с темно-красной плотной кожей, немного вытянутыми конечностями и ротгатым черепом. Лишь цвет серебряным и чёрных волос демонов остался прежним. Но посмертное изменение уже ничего не могло дать князьям подземного мира — мертвы.

— Скорости меняются, мой друг Модеус.

Модеус заговорил, повышая голос, в нём на ряду с гневом ощущались и нотки растерянности:

— Они мертвы? Умерщвлены человеком? Так…так быстро?

— Жизнь ещё способна преподносить сюрпризы. Ты разучился удивляться?

Демон стал расти в размерах, вспарывая на себе одежду. Кости вытягивались, уплотняясь и обретая крепость, превосходящую сталь.

Меченый вытянул свободную левую руку перед собой. Пальцы сжались в призыве. За спиной Модеуса полыхнуло огнём портала, миг и лезвие большого летящего меча прошило демона насквозь. Меч Люцифера вспыхнул, охватывая почти белым огнём пронзённое тело. Этот огонь с шипением впился в иномирское тело, лишая всех связей с физическим миром людей.

— Вновь поддался эмоциям, отвлёкся — открылся, — прошептал Меченый, бросая второй малый меч как метательный нож в шею демона.

Лезвие в три оборота преодолело расстояние до мишени и свободно пропороло роговую броню гортани. Просто дротик, вошедший в податливую плоть.

Модеус рухнул на колени. Огонь, яростно шипя, словно боролся с самим воздухом, позволяющим ему жить, охватил всё тело. Демон, не опуская тяжёлого взгляда чёрных глаз, рассыпался прахом. Брат Скорпиона тут же бросился вперёд, подхватывая пылающий белым огнём большой костяной меч. Руку обожгло, но лучше так, чем сжигать дотла весь небоскрёб. Люцифер с оружием шутить не любил — если применял, то наверняка. И оружию передался нрав бывшего хозяина. А вызывать в физический мир бывшего хозяина меча ради укрощения орудия, Меченый не хотел. Миру и так не сладко от катаклизмов.

— Я предупреждал тебя, старший князь ночи, чары красоты бывают сильнее твоих демонических способностей. Терять силы, потакая женщине… Что ж, это достойная смерть для того, кто мог влюбить в себя любую… Но оказалось — почти любую.

Меченый прошёлся до тела Мефисто, склонился, повторно втыкая большой меч меж пластин на груди. Тело среднего брата объяло огнём, хрустящим как будто поедая хворост, выжигая демоническую плоть дотла.

— Когда деньги не правят человеком, ты теряешь власть и проигрываешь, Мефисто. Потомок Магога вернул тебе долг за всех порабощённых звонкой монетой.

Меченый вонзил меч в последнее тело. Глядя куда-то вдаль, пробормотал:

— Чёрт возьми, Сёма, что в тебе за кровь? Чей ты потомок?

А Сёма уже мчался по лестничным пролётам, размазывая по стенкам недобитую гвардию, но чаще переступая тела и скользя в лужах крови.

"Интересно, у брата сил хватит на серьёзный разговор с Эмиссаром или его смерть эта та смерть, на которую намекал Меч?"

Этажи поднимались, но не так быстро, как хотелось бы. Сёма, вспоминая марш-броски с армейским спецназом, запел приходящие на ум слова, давая полную тренировку дыхалке:

Дожил — штурмую небоскрёб,Где мировое зло живёт.Мне Золо будет очень рад,Напомню Эмиссару всё подряд.

Не забывает мир добра,Где дотянулась длань твоя.

Здесь каждый третий — демократ,Наживе и захвату рад,Каждый второй, как бизнесгей —Залезет долларом в любую щель,

А каждый первый — "траст ин гад",Кровавый бог ваш очень рад.Он любит золото и кровьИ скальпы детские индейцев,Да уши стариков.

Семь миллионов краснокожих душ,Стрельба, облавы, резервации, болезни,Захват земель Ваш бог само спасенье.

Скорость пришлось немного сбавить — пот попадал в глаза и мелькающие двузначные циферки этажей стали расплываться. Требовалось немного охладить тело и запастись энергией окружающего пространства. Пригодиться. Неразумно врываться в драку, пытаясь помочь и тут же падать под ноги врагу от усталости, обезвоживания и разрыва изношенного сердца. Сёма сбавил скорость до человеческих мерок, снизил голос, продолжая полушёпотом:

Работорговля "Острова Свободы""Свободой" хочет заразить весь мир,Колонизация без крови Что белый фосфор и напалмБез выжженных людей.

Вьетнам, Корея, Гондурас, Камбоджа,Панама, Сирия, Ирак, Балканы, Мир…Всего сто пятьдесят "освобождённых" стран,Где ты кумир….

Туда донёс ты своего зеленобога…И люди не забудутИм оказанную честь.А ты кошмаром не тревоженДесятки видов пачек антидепрессантов есть.

Стрелять, взрывать, утюжить и гордитьсяВот лозунг твой под звёздно-полосатый флаг.Ты говоришь о равенстве, но гетто,Растут по миру, как грибы после дождя.

Сёма содрал насквозь пропотевшую майку. Тело обдало прохладой. Дыхание выровнялось. Стягиваясь, как пружина перед последним броском, наблюдая перевалившие за полсотни циферки этажей, он шептал себе и шептал:

О, НАТО, ты бесчеловечно,Раз позволяешь Эмиссару сеять смерть.Так защищай же нас хотя бы в киноленте,Пусть Голливуд работает ещё быстрейНаш уровень IQ ещё немного в плюсе есть.

Прости, я не хотел обидеть президента,Напомнив про мозги,Но вместо склеенных улыбок,Мы видим геноцид приказом шимпанзе…

Твои морпехи, те, что разрушалиМиры, гармонию, единство наших дней,К тебе в гробах сосновых возвращались,Но ты не слышал плач своих людей.Нажива для тебя важней.

И пусть иссяк десант, но новый "гитлер-юген"Вновь поясняют миру за "Ось Зла"."Головорезы", "Потрошители", "Убийцы"Вот их простые в списках имена.

Ты ненавидишь человечество?Ответь нам!За что ж тебя должны любить и уважать?

50 процентов мировых ресурсов,130 видов памперсов,Мак-Дональд — царь пиров,Стрельба по школам,"S.W.А.Т. а" не хватает,Чтоб всех маньяков враз перестрелять.

Пусть пойманных сажаешь ты на "стульчик",Но где же логика? За единицы убиенных душ — смерть,Десятки — три пожизненных и слава,А сотни, тысячи — медали и награда.Твои герои, твоя честь.

Сёма восстановился и начал добавлять скорость. Злые слова полетели с губ, глаза налились кровью, сорвался в последний рывок, договаривая:

Террор — твоё изобретенье,Не спихивай всё на ислам,Пропащий Рим — твоё прозренье,Заблудший Вавилон — вот ты и есть.Зверьё зверьём останется, поверь мне.Ведь эволюция для душ — не для банкнот.

Придёт твой час, наступит времяПотонет остров, прецеденты есть.Твои пираты грабить перестанут.Развесят всех по реям Раз вы против всех.

И ни одна слеза не упадёт.Твой бог ужасен, ты как сын — страшнее.Ты "интертеймент" прошлых дней.Как в прошлом на арене Колизея,Прими же, гладиатор, свой удел.Проклятья достигают цели.Теперь ты, Золо, цель и есть.

Предпоследний этаж привёл в пентхаус. Выше только крыша. Сёма стиснул зубы и, перехватив поудобнее скользящую от крови секиру, плечом врезался в большие, широкие двери. Отбросило, как мячик. Тогда, взревев, поднялся, разогнался и в широком прыжке почти отключил разум. Нога врезалась в дверь.