Речные заводи (том 1) - Ши Най-Ань

– Брат, если ты знаешь, куда скрылись разбойники, почему же ты не хочешь сказать об этом и избавить меня от беды?

– Что ты! Ничего я не знаю. Я пошутил. Где уж мне, младшему брату, помочь старшему?!

– Дорогой брат! – не унимался Хэ Тао. – Не будь таким бездушным. Вспомни все хорошее, что я сделал тебе, и забудь про зло, которое я тебе когда‑либо причинил. Спаси меня!

– Брат мой! – отвечал Хэ Цин. – У тебя около трехсот подчиненных. Среди них есть, конечно, и толковые и ловкие люди. И если они ничего не могут сделать, как же я, маленький человек, могу тебя спасти?

– Не говори о них, брат, – сказал Хэ Тао. – Я чувствую по твоим словам, что ты что‑то знаешь. Почему же ты ждешь, чтобы меня другие спасли? Скажи, куда скрылись разбойники, и я не останусь перед тобой в долгу. Выручи меня из беды!

– Да что же я могу поделать? – отнекивался Хэ Цин. – Я сам ничего не знаю!

– Не мучь меня! – взмолился Хэ Тао. – Ведь мы с тобой дети одной матери!

– А ты не спеши! – ответил Хэ Цин. – Вот когда тебе и вправду придется туго, я постараюсь что‑нибудь сделать, чтобы выловить эту шайку мелких воришек.

– Дорогой мой деверь! – вмешалась в разговор жена Хэ Тао, – найди способ спасти брата. Не забывай, что вы родня. Императорский наставник велел немедленно поймать всех разбойников. Они ведь ограбили караван с ценностями, а ты говоришь: «мелкие воришки». – Сестра! – отвечал Хэ Цин. – Сколько оскорблений пришлось мне вынести от старшего брата из‑за того лишь, что я люблю карты! Я испытываю страх перед братом и не могу с ним спорить. Когда ему было хорошо, у него были и вино и закуски, он веселился с другими, а теперь вот и я понадобился!

В этих словах Хэ Тао уловил намек. Он достал десять лян серебра и, положив их на стол, сказал:

– Прошу тебя, брат, взять пока вот это серебро, а когда разбойники будут пойманы, я награжу тебя золотом, шелком и другими подарками.

– Ну, брат! – рассмеялся Хэ Цин. – Ты совсем, как тот человек, про которого говорится: «В тяжелую минуту припадает к стопам Будды, а как пройдет беда, и свечи не зажжет». Взять у тебя сегодня серебро, значит заниматься вымогательством. Сейчас же спрячь его и не вздумай подкупать меня. Если ты будешь поступать подобным образом, я вовсе ничего не скажу. Напрасно ты думаешь, что помощь мою можно купить за деньги.

– Это всего лишь часть обещанной властями награды в триста‑пятьсот связок монет. Ты уж не откажись, брат, помочь мне, скажи, где сейчас эти разбойники?

– Да можно считать, что у меня в кармане, – отозвался Хэ Цин, хлопнув себя по ляжке.

– Что ты, брат? – изумился Хэ Тао. – Как же это они У тебя в кармане?

– А ты пока не спрашивай, – прервал его Хэ Цин. – Сказал я, что они в моих руках, значит так и есть. Убери‑ка ты свое серебро и впредь не думай меня подкупать. Помни, что мы с тобой братья! – говорил Хэ Цин с расстановкой.

Не случись всего этого, в уезде Юньчэн, может быть, и не появился бы герой – борец за справедливость, а в Ляншаньбо не собрались бы вместе удальцы Поднебесной.

О чем сообщил Хэ Цин, читатель узнает из следующей главы.

Глава 17

в которой рассказывается о том, как бородач хитростью победил Крылатого тигра и как Сун Цзян освободил Небесного князя

Пока Хэ Тао говорил младшему брату Хэ Цину: «Это серебро вовсе не взятка от меня, а вознаграждение от властей. Ты получишь еще больше, а пока что скажи, каким это образом шайка у тебя в кармане?» – Хэ Цин, пошарив в кармане, достал оттуда свернутую бумажку и, показывая ее брату, сказал:

– Вот здесь записаны имена этих разбойников!

– Откуда ты взял эту записку? – спросил Хэ Тао.

– Мне нечего скрывать от тебя, брат, – начал Хэ Цин. – Недавно я в пух и прах проигрался, и у меня не осталось ни одного медяка. Какой‑то игрок увел меня с собой. Миновав северные ворота, мы пришли в деревню Аньлэцунь, что в пятнадцати ли отсюда. Там есть кабачок, хозяина его зовут Ван. В кабачке тоже играют по маленькой. Как раз в это время в деревню пришла бумага от властей, в которой всем хозяевам постоялых дворов было приказано завести книги с казенной печатью. В эти книги следовало заносить имена постояльцев, откуда они прибыли и куда направляются, а также чем занимаются. Раз в месяц от уездного управления, приезжал чиновник, которому владельцы постоялых дворов представляли свои записи для проверки. Хозяин кабачка был человеком неграмотным и попросил меня составить запись за полмесяца. Как раз в третий день шестой луны в кабачке остановились семь торговцев финиками. У каждого была тачка. Старшим у них считался староста деревни Дунцицунь, уезда Юньчэн, по имени Чао Гай. Я знал этого человека, потому что прежде бывал у него в доме с одним игроком. Когда я спросил у приезжего имя, чтобы записать в книгу, один из них, белолицый, с длинными усами и клинообразной бородой, выступив вперед, сказал: «Фамилия наша Ли. Мы приехали из Хаочжоу и везем в Восточную столицу финики для продажи». Записать‑то я их записал, но в душу мне закралось подозрение. На следующий день торговцы ушли, а хозяин кабачка пригласил меня в деревню, чтобы там поиграть на деньги. Когда мы подошли к перекрестку, то встретили там незнакомого мне человека, который нес на коромысле две кадушки. Кабатчик приветствовал его словами: «Почтенный Бай, куда держишь путь?» – «Да вот несу кадушки с уксусом в дом одного деревенского богача!» – отвечал тот. А когда мы пошли дальше, хозяин кабачка сказал мне: «Этот человек тоже играет по маленькой. Зовут его Бай‑шэн, по прозвищу “Дневная крыса”». Я и это взял на заметку. А когда пошли слухи о том, что на перевале Хуанниган торговцы финиками опоили охранников и похитили подарки, посланные ко дню рождения, я сразу подумал, что это сделал не кто другой, как староста Чао Гай. Прежде всего надо задержать Бай‑шэна и хорошенько допросить его; тогда мы и узнаем все, как есть. А эта записка – копия с записи в книге.

Рассказ Хэ Цина очень обрадовал Хэ Тао, и он тотчас же повел брата в областное управление Цзичжоу.

– Есть какие‑нибудь сведения по интересующему нас делу? – спросил правитель области.

– Кое‑что узнали, – ответил Хэ Тао.

Тогда правитель области проводил их во внутренние комнаты и там подробно обо всем расспросил. Хэ Цин рассказал все, что знал. Тогда восемь чиновников областного управления во главе с Хэ Тао и Хэ Цином были срочно отправлены в деревню Аньлэцунь. Там они взяли хозяина постоялого двора в проводники и направились прямо в дом Бай‑шэна. Когда они пришли туда, было уже за полночь. Они велели своему провожатому постучаться и сказать, что он пришел выпить вина. Из дома доносились стоны Бай‑шэна, который, вероятно, лежал в постели. На все вопросы жена Бай‑шэна твердила, что мужа трясет лихорадка, и он никак не может пропотеть. Бай‑шэна все же выволокли ив кровати. Лидо его горело и было покрыто красными пятнами. Связывая Бай‑шэна, чиновники приговаривали:

– Хорошенькое дельце ты обделал на Хуаннигане!

Бай‑шэн, конечно, не хотел ни в чем признаться. Затем связали жену Бай‑шэна, но и от нее ничего не добились. Тогда начали обыскивать дом, надеясь найти награбленные вещи. Вдруг они обнаружили, что пол под кроватью неровный, и тут принялись копать. Но не успели они вырыть яму и в три чи, как вскрикнули от изумления. Лицо Бай‑шэна стало землисто‑серым. Из ямы вытащили узел с золотом и серебром. Бай‑шэну тут же завязали глаза платком и, взяв с собой его жену, взвалили на спину найденные ценности и немедленно двинулись в Цзичжоу. Они прибыли в город на рассвете и сразу же пошли в управление, где Бай‑шэна стали допрашивать. От него хотели узнать, кто был главарем и зачинщиком всего дела.

Однако Бай‑шэн решительно отказывался отвечать на вопросы. Он решил лучше умереть, чем выдать старосту Чао Гая и остальных людей. Тогда его стали бить. И избили так, что на нем кожа повисла лохмотьями и кровь текла ручьями.

– Мы знаем, кто у вас главарь, – крикнул тут правитель области, – староста Чао Гай из деревни Дунцицунь. Долго ты будешь еще отпираться, негодяй? Назови‑ка лучше остальных, и тебя перестанут бить!

Бай‑шэн, не в силах больше выносить побоев, сознался:

– Главарем нашей шайки был Чао Гай, который вместе с другими шестью удальцами пришел ко мне и уговорил принести им вина на перевал. Но кто были остальные шестеро, я и сам не знаю.

– Ну, это узнать недолго, – заметил правитель области. – Поймаем Чао Гая, а тогда и остальных выловить будет легко.

Затем была принесена канга для смертников весом в двадцать цзиней и надета на Бай‑шэна; жену его заключили в женскую тюрьму. После этого правитель области написал приказ начальнику уезда Юньчэн немедленно схватить старосту Чао Гая и остальных шестерых разбойников, имена которых оставались пока неизвестными. С бумагой этой был отправлен Хэ Тао, в помощь которому отрядили двадцать наиболее способных и опытных служащих из управления. Кроме того, в качестве свидетелей с ними отправились два начальника охраны, сопровождавшие подарки.