Предложение - Л. Стил

class="p1">— Я сбежал.

— Но они продержали тебя почти две недели… — его голос затихает. — Чего ты нам не договариваешь? Что они с тобой сделали?

— Это было не так плохо, как ты думаешь… но это было тяжело.

Хантер хмурится еще сильнее.

— Неужели они…?

— Изнасиловали меня, черт возьми, нет. Унижали меня, да.

— Блять! — Пальцы Хантера сжимают бокал. — Они поймали этого парня? — спросил он.

— Он мертв.

— И ты знаешь это, потому что…

— Майкл Соврано, чей отец стоял за всем планом похищения Уэстона и Семерых, сказал мне об этом.

— Значит, он в курсе того, что с тобой случилось?

— Нет. Никто не знал — кроме нее. А теперь вас двоих.

На несколько секунд воцаряется тишина, затем Деклан бормочет:

— Мне всегда было интересно, что с тобой случилось за это время. Казалось, ты исчез с лица земли, что само по себе не было чем-то необычным, но потом ты, казалось, на какое-то время закрылся от нас. Ты перестал посещать занятия, ушел в загул, где, казалось, затевал драки со всеми, с кем только можно. Ты даже записался добровольцем в Бойцовский клуб.

Он имеет в виду клуб уличных боев с очень оригинальным названием, организованный русской мафией, который располагался на складе в Восточном Лондоне. Какое-то время я действительно был склонен к саморазрушению. Вместо того чтобы поговорить об этом со своими родителями или профессионалом, я решила взять дело — и свою жизнь — в свои собственные руки. Я предпочитал драку как способ справиться с тем, что со мной случилось. Борьба и боль, которые я причинял себе по собственному выбору, казались мне одним из способов контролировать свою жизнь.

— Именно благодаря вам двоим я остановился, прежде чем покончить с собой.

— Я полагаю, ты имеешь в виду тот случай, когда мы вдвоем вмешались в драку, когда тебя чуть не избил тот русский гигант, похожий на Биг Фута? — Хантер фыркает.

— От него пахло даже хуже. — Я хмурюсь, вспоминая зловонный запах немытой кожи и отчаяния, исходивший от этого мужчины. Он избивал меня с самого начала и продолжал наседать на меня. И действительно, если бы эти двое не нашли меня на том импровизированном ринге и не бросились спасать мою задницу, я был бы овощем. Я вздрагиваю. Прошел добрый месяц, прежде чем я смог нормально ходить после побоев, которые я получил от рук и под ногами этого чудовища. Это был тревожный звонок. Ничто так не помогает, как несколько сломанных костей и невозможность встать с постели, чтобы дать человеку шанс проанализировать свои грехи и прошлое и решить, что делать дальше.

— То, что вы двое поговорили со мной, тоже не повредило, — бормочу я.

— О, хорошо, значит, ты понимаешь, что это вмешательство направлено на то, чтобы остановить тебя за то, что ты устраиваешь в своей жизни еще больший беспорядок, чем уже есть? — Деклан растягивает слова.

— И, может быть, ты обратишь внимание на то, что мы пытаемся донести до твоей упрямой головы, — рычит Хантер.

Он не ошибается. На самом деле, мне неприятно признавать, что у обоих придурков есть несколько хороших моментов. Это то, что я уже понял, но, услышав это от них, каким-то образом все становится реальным.

Я не только хорошо и по-настоящему облажался, но и все вот-вот станет еще хуже. Это такое дерьмо, меняющее жизнь, которое случается всего несколько раз в жизни мужчины. Это случилось со мной, когда меня похитили, потом, когда умер мой отец, и сейчас… Когда я понял, что сделал единственную вещь, которую поклялся никогда не делать. Влюбиться в голубоглазую, соблазнительную, страстную женщину, от которой я не приму отказа.

Я перевожу взгляд с одного на другого, допиваю остатки виски и тянусь за бутылкой. Но на этот раз Хантер опередил меня. Он доливает мой бокал.

— Не читаешь мне проповедей о необходимости сохранять ясную голову?

Он усмехается.

— Почему-то я думаю, что на этот раз тебе понадобится алкоголь.

36





Звук чего-то разбивающегося прорывается сквозь мой сон. Я выпрямляюсь в кресле, в котором заснула, у камина в гостиной. Мой Kindle падает на пол, и я поднимаю его.

После того как Зара ушла, я решил не ложиться спать и почитать в библиотеке. Я не была уверена, где находится Лиам, и не собиралась ему звонить. На самом деле я ему не жена. Я, конечно, не собиралась вести себя так сейчас. Я не собиралась придираться к нему или пытаться выяснить его местонахождение.

В полночь я поднялась в свою комнату, но не смогла уснуть. В час ночи я наконец перестала пытаться заснуть и пошла на кухню, приготовила себе горячее какао и устроилась перед камином.

Теперь я бросаю взгляд на старинные настенные часы. В четыре утра что-то снова грохочет, на этот раз за этим следует звук ругани. Я подхожу к двери кабинета и заглядываю внутрь. Лиам стоит спиной ко мне. Он в баре. Рядом с ним на полу лежит пустая бутылка из-под виски. Пока я наблюдаю, он тянется за другой бутылкой виски и промахивается.

— Придурок. Надоедливый ублюдок.

— Это вообще ругательство? — Я вхожу в комнату, но он не оборачивается. Он протягивает руку, его действия напоминают действия человека, который пьян, но изо всех сил старается заставить свои конечности повиноваться его командам. Ему удается провести кончиками пальцев по бутылке, но он снова не берет ее в руки. Я ровняюсь с ним и поднимаю бутылку. Наливаю в стакан и пододвигаю к нему.

Он хмуро смотрит на жидкость в своем стакане, затем поворачивается ко мне.

— Не ворчишь по поводу того, что засиживаюсь допоздна или слишком много пью?

Я открываю рот, но он поднимает палец.

— Ах да, я и забыл. На самом деле ты мне не жена, не так ли? Ты могла бы стать матерью моего ребенка, но ты все равно не захотела бы быть моей женой, что ты совершенно ясно дала понять.

Я вздрагиваю.

— Я… я сожалею о том, что я сказала тогда.

— Нет, тебе не жаль.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки.

— Ты прав, не жаль. Я это имела в виду.

— А я не шучу, когда говорю, что не собираюсь расторгать с тобой контракт.

Я киваю. Ничего такого, чего бы я не ожидала. Он не смог бы быть там, где он есть, не убедившись, что люди выполняют свои обязательства.

Он обхватывает стакан пальцами, не делая ни