Южнее реки Бенхай - Михаил Домогацких

— Откуда оказались у вас такие данные? — спросил Фам Лань.

Она улыбнулась.

— Поедставьте, что эти данные добыли не разведчики. Сам Макнамара сообщил их корреспонденту «Ныо-Йорк тайме». Они, как видите, не считают нужным скрывать свои намерения. Откровенны и циничны до последней степени.

— Но это означает, товарищ замглавкома, что нам придется очень трудно в этом году и здесь, и там, на Севере.

— А разве нам было легко раньше? Сколько разрушений, сколько жертв несет наша страна… — она замолчала, взгляд ее стал задумчивым, будто она осматривала сейчас весь Вьетнам от севера до южной его оконечности, — очень трудно, товарищ Фам Лань. Но бомбардировки, даже самые страшные, причинив неисчислимые разрушения, не могут привести к победе. Американцам уже сейчас приходится терять много самолетов. Уже больше тысячи их сбито над ДРВ. Наши друзья дали нам хорошее оружие против самолетов. Я была на ракетных батареях. Хорошие русские парни помогают нашим ребятам управлять удивительной техникой.

Она снова полистала книжечку.

— Вот выписала, чтобы рассказывать при встречах с бойцами. Пишет майор Джеймс Каслер, который в Корее стал героем: «Мы боимся быть посланными на Северный Вьетнам. Я считаю, что при двадцати самолетовылетах в месяц смерть может быть отложена е одной недели на другую». А вот увидите, как они заговорят, когда потери станут еще большими…

Девушка в военной форме внесла лаковый поднос с чашечками и чайником.

— Вот и хорошо, — сказала замглавкома, выпьем чаю и обсудим наши дела. У вас есть какие-нибудь вопросы ко мне?

— Только один, товарищ замглавкома: могу ли я возвращаться к выполнению своего задания?

— Боитесь, американцы без вашей рыбы голодать будут? — весело сказала она. — Не волнуйтесь за них, товарищ Фам Лань. Они как-нибудь без вас поживут временно. А для вас есть одно очень важное поручение. Да вы пейте, пейте.

Фам Лань сделал несколько глотков. Он с трудом сдерживал волнение, думая, какое задание выпадет теперь ему.

— Мы думаем, товарищ Фам Лань, — прервала его мысли замглавкома, — послать вас в национальные районы, идите, посмотрите на местность.

Подошли к карте. Замглавкома провела указкой по ней, сразу очертив район, в который, видимо, ему предстоит идти.

— Смотрите, здесь у американцев везде сильные укрепления, но самое мощное вот здесь, — указка остановилась на маленькой точке Центрального плато. — Оно создано с дальним прицелом. Во-первых, чтобы держать под контролем местные племена в этом горном районе, не дать им выступить против сайгонского режима на стороне партизан, а во-вторых, собирать сведения о силах освобождения. На базе более двух тысяч человек несут охранную службу. Мы поручаем вам пробраться поближе к этой базе. Вы видите, мы вас уже сделали специалистом по американским базам, — улыбнулась Нгуен Тхи Динь. — Подобраться как можно ближе, установить контакт с местным населением. Там в горных селах есть люди, с которыми наша партия поддерживает хорошие связи. Вот через них надо попробовать повлиять на солдат-горцев и нанести удар теперь по этой базе противника. Вам подскажут, куда надо держать путь, с кем связаться, на кого положиться и кому довериться. Ну, как?

— Я никогда не работал в национальных районах, боюсь, как бы не наломать дров.

— А я когда-нибудь думала быть в своем нынешнем положении? Когда обстоятельства заставили меня стать во главе восстания в моей родной провинции, я не могла сказать крестьянам и рабочим, что я никогда не руководила такой массой восставшего народа, что я боюсь наломать дров. Революция, товарищ Фам Лань, — это такая школа, в которой всему научат. А вы у нас с академическим образованием и, можно сказать, с таким же опытом. Генерал Райтсайд, наверное, дорого дал бы за вашу голову. За мою голову Нго Динь Зьем обещал пятьдесят тысяч пиастров, а за вашу генерал Райтсайд дал бы столько же тысяч долларов. Не меньше. Он и не подозревает, что бедный торговец рыбой и есть тот человек, который портит ему жизнь. Понятно объяснила вашу задачу? — улыбнулась она своей открытой улыбкой.

— Понятно, товарищ замглавкома.

— Тогда очень хорошо. У меня есть товарищ, который немного поработает с вами, объяснит, как добраться до одного из самых замечательных наших людей в племени седанг — Ин Бая. Если вы дойдете до него, считайте, что наполовину ваше задание выполнено. Останется всего только половина, — сказала она, — а с половиной, я уверена, вы справитесь хорошо.

И вот он в пути уже не первые сутки. За это время миновал много опасных зон, чуть не попал в лагерь сайгонского полка особого назначения. Много чего было на трудной дороге, прежде чем подошел он вплотную к цели своего похода. И тут, как его предупреждали, надо смотреть в оба. А это что такое? Фам Лань так и замер, боясь сделать шаг вперед. Он отступил на шаг. Присел на корточки и стал внимательно осматривать тропу. И только глаз разведчика, да еще заранее предупрежденного о разных хитростях, помог ему увидеть, как под видом лианы тянулась, уходила в сторону смертельная удавка.

Фам Лань вытер густо выступивший пот со лба, расслабленно опустился на землю. «А ведь так можно и не дойти до цели, — подумал он в который раз. — Эта ловушка, возможно, сделана новичком, раз я ее заметил. Другие могут не остановить моего внимания». Он почувствовал, что не может встать с земли, что ему страшно. Страшнее, чем в бою. А идти надо. Он поднялся, осмотрелся кругом и будто через самую ядовитую змею осторожно перешагнул через «лиану». Едва ли он сделал полсотни шагов, как кто-то невидимый приказал ему остановиться на месте, не делать ни одного шага вперед. «Опять ловушка», — подумал он и увидел, как двое парней или мужчин в темном одеянии, один с винтовкой, а другой с древним арбалетом, вышли из-под полога леса. Оружие они направили на него. Дрожь пробежала по телу, когда представил, как легко спустить предохранитель арбалета, заряженного, как он знал со слов това-

рища, инструктировавшего перед выходом в путь, стрелой с отравленным наконечником.

— Кто вы такой? Куда и к кому идете? — парень, выглядевший моложе своего напарника с арбалетом, довольно хорошо говорил по-вьетнамски.

На первый вопрос Фам Лань решил не отвечать, поскольку пока не знал, с кем имеет дело. На второй ответил, что идет к знакомому своего отца, уважаемому Ин Баю.

— Что за дело у вас к нему? — все так же строго прозвучал вопрос парня с винтовкой.

— Я об этом скажу уважаемому Ин Баю, — ответил Фам Лань.

— Чтобы попасть к старейшине Ин Баю, — сказал парень, — у вас должен быть какой-то предмет со знаками Ин Бая. Без такого пропуска вам дальше не сделать и шагу.

Фам Лань вынул из кармана трубку и подал парню.

Тот осмотрел ее внимательно со всех сторон, зачем-то прижал трубку к щеке, подержал несколько секунд, а потом вернул ее Фам Ланю.

— Я — Сен Бай, — сказал он, — сын старейшины, а это мой друг. Мы охраняем подход к нашей деревне. Сейчас я вызову смену, и мы отправимся к отцу, — парень приложил горсточкой сложенную ладонь к губам и прокричал три раза голосом какой-то птицы.

Почти сразу из глубины леса донеслись четыре ответных крика.

— Вот уже смена вышла. Сейчас будет здесь.

Через несколько минут, словно темные призраки, не вышли, а будто выросли из земли еще два парня в таком же темном одеянии, как и сын Ин Бая, в тюрбанах на головах и непонятно из чего сделанных сандалиях, то ли из коры, то ли из жесткой травы. Фан Лань неожи данно вспомнил, может не совсем к месту, что вот такие же он видел однажды в Историческом музее в Москве и назывались они — лапти.

Сен Бай заговорил со сменщиками на непонятном языке, медленным скупым жестом обвел вокруг себя, а парни следили глазами за его рукой, по-прежнему сохраняя молчание и безразличие к присутствию в столь неподходящем месте постороннего человека. Но безразличие, как отметил Фам Лань, было напускным. По редко улавливаемым взглядам он понял, как хочется этим парням узнать, что же здесь произошло. Выслушав Сен

Бая, который, видимо, был у них за старшего, парни в одно мгновение исчезли с тропы, будто растаяли в воздухе, лишь долетевший до слуха треск сломанной сухой ветки указал направление их движения.

— Теперь, — сказал Сен Бай, — идите прямо за мной, не отклоняйтесь в сторону, а то можете не заметить ловушку.

Несколько раз они останавливались, Сен Бай осторожно проводил Фам Ланя стороной, хотя тот, как ни старался, не мог обнаружить ни малейшей опасности. «Будто идешь по подгнившему мосту, — подумал он. — Есть сваи, есть настил, а ступи чуть в сторону — и провалишься. Только тут, наверное, дело не кончится так легко, как на мостике через ручей или речушку». Наконец они вышли на открытую местность, и Фам Лань увидел селение. Дома на высоких сваях были беспорядочно разбросаны по склонам: то несколько их толпи лись на пятачке, будто нарочно собравшиеся вместе, то разбегались, оставляя между собой обширное пространство. Между домами темнели, зеленели, желтели обработанные кусочки земли. Фам Лань узнавал кукурузу, суходольный рис, широкие листья табака, маниок. Вокруг домов было много апельсиновых деревьев. Кое-где высоко взметнулись вверх пальмы. Но на них не было плодов, и Фам Лань, привыкший к кокосовым пальмам, не мог определить, что это за деревья.