Неладно что-то в нашем королевстве, или Гамбит Минотавра - Джаспер Ффорде

Стокер пожал плечами.

— При моей работе трудно понять, что странно, а что нет.

— Знакомо. Ты точно не хочешь сыграть в Суперкольце?

— Я скорее возьмусь сверлить зубы вервольфу. — Кол вдавил педаль газа в пол и обогнал длинную череду машин, желающих повернуть на запад. — Надоело мне все это! Смерть, укрой нас своим черным плащом!

Наш автомобиль рванул вперед по объездной дороге, и вдруг на трассу обрушилась стена дождя, да такого сильного, что даже запущенные в полную силу «дворники» не справлялись. Кол включил фары, и мы с убийственной скоростью вылетели на шоссе и пронеслись сквозь брызги от фуры, прежде чем выйти на разгонную прямую. Спидометр показывал девяносто пять миль.

— Как по-твоему, не лучше ли нам притормозить? — крикнула я, но Стокер лишь усмехнулся, как безумный, и пошел на правый обгон.

Мы мчались почти на ста милях, когда Кол ткнул пальцем в окно:

— Смотри!

Я прижалась носом к стеклу. Пустое поле, ничего, кроме пелены дождя, падающей со свинцовых небес. И тут мой глаз уловил серебристую звездочку, слабую, как блуждающий огонек. Она могла оказаться чем угодно, но опытный глаз Кола выхватил именно то, что искал: щель в темном занавесе, отделяющем мир живых от мира мертвых.

— Туда! — крикнул он и резко вывернул руль.

Мимо промелькнула обочина М4, насыпь, белые ветви мертвого дерева и струи дождя в свете фар, потом колеса глухо бухнули по дренажной канаве, и дорога осталась позади. Внезапно всякое сопротивление исчезло, словно мы поднялись в воздух, и я уже приготовилась к жесткому приземлению. Но этого не случилось. Спустя мгновение мы медленно подъехали к заправке в глухой ночи. Дождь прекратился. В чернильном небе не горело ни единой звездочки. Мы прибыли на место.

Глава 28

Автозаправка Даунтси

Путь далек, а время мчится —Не теряй в нем ничего.Помни, что биенье сердца —Погребальный марш его.

ГЕНРИ УОДСВОРТ ЛОНГФЕЛЛО. Псалом Жизни[64]

Мы медленно подъехали к черному президентскому «бентли» и припарковались рядом. Машина стояла пустая, в замке зажигания торчали ключи.

— Похоже, мы не опоздали. Какие будут идеи?

— Насколько я понимаю, лира работает неплохо, главное — не оборачиваться.

— Это не обязательно. Предлагаю следующее: находим президента и сматываемся. Всякого, кто попытается нам помешать, превращаем в котлету. Ну, как тебе?

— Ого! Ты, похоже, продумал все до мельчайших деталей.

— Красота — в простоте.

Кол понаблюдал за людьми, входящими на автозаправочную станцию, и вылез из машины.

— Эти врата не только для жертв аварий, — прошептал он, открывая багажник и доставая помповое ружье. — Судя по нумерации, данный портал обслуживает большую часть Уэссекса и кусочек Оксфордшира. Много лет назад в подобном месте никто не нуждался. Просто откидываешь копыта и отправляешься либо наверх, либо вниз. Все просто.

— Так что же изменилось?

Кол вскрыл коробку с патронами и один за другим запихал их в ружье.

— В первую очередь распространение атеизма, но по большей части дело в развитии техники реанимации. Наступает смерть — ты попадаешь сюда, тебя реанимируют — ты уходишь отсюда.

— Ладно. Но как сюда занесло президента?

Кол набил карманы патронами и сунул обрез в длинный карман с внутренней стороны плаща.

— Случайно. Ему не положено здесь находиться, как и нам. Готова?

Я кивнула.

— Тогда пошли посмотрим, что происходит. И веди себя тихо — незачем привлекать внимание.

Мы медленно двинулись от машины к зданию станции. Эвакуаторы, перевозившие пустые автомобили отлетевших душ, проезжали мимо и исчезали в тумане, клубившемся над пандусом выезда.

Мы открыли двери и вошли в здание, проигнорировав парня из Королевского общества автомобилистов, который неуклюже попытался продать нам членские карточки. Внутри оказалось светло и просторно, едва уловимо пахло дезинфекцией — то есть все практически так же, как на любой другой автозаправке. Но посетители были совершенно другими. Говорили они невнятно и тихо, двигались замедленно, словно груз жизни давил им на плечи. Я заметила еще одну странную вещь: заходило довольно много народу, а вот выходило куда меньше.

Миновав шеренгу неработающих телефонов, мы вошли в кафетерий, где пахло свежим чаем и пиццей. Люди сидели группами и тихо переговаривались, листая старые газеты и попивая кофе. На некоторых столах стояли подставочки с номерами еще не поданных заказов.

— Неужели все они мертвы? — спросила я.

— Почти все. Не забывай, это просто врата.

Кол потянул меня за рукав и показал на мост, который соединял наше, южное крыло автозаправки с другим, северным. Сквозь немытое окно я разглядела пешеходный мост, изящной аркой перекинувшийся над уходящей в никуда проезжей частью.

— Значит, никто не возвращается?

— Безвестный край, откуда нет возврата земным скитальцам,[65] — ответил Кол. — Наше последнее странствие.

Официантка выкрикнула номер:

— Тридцать второй!

— Здесь! — отозвалась парочка рядом с нами.

— Спасибо, север вас ждет.

— Север? — переспросила женщина. — Тут какая-то ошибка. Мы заказывали рыбу с картошкой и горошком, две порции.

— Можете перейти по пешеходному мостику. Спасибо!

Парочка, ворча себе под нос, тем не менее встала, медленно поднялась по ступенькам к пешеходному мосту и двинулась на ту сторону. Они уходили, и их фигуры становились все более расплывчатыми, пока не исчезли совсем. Я вздрогнула и ради успокоения посмотрела на дорогу в мир живых. Я смутно различала перегруженное в час пик шоссе М4, огни, расплывающиеся на мокром от дождя асфальте. Живые ехали домой, к своим любимым. Господи, что я здесь делаю?!

От размышлений меня отвлек Кол. Он ткнул меня в бок и указал в дальний угол кафетерия, где у столика в одиночестве сидел дряхлый старик. Я пару раз видела президента Формби, но это было лет десять назад. Согласно данным моего папы, не пройдет и шести дней, как любимец нации умрет естественной смертью, и с нашей стороны было бы нечестно сетовать на его безвременную кончину. Президента отличала болезненная худоба, глаза запали. Его знаменитые зубы явственнее, чем прежде, торчали вперед. Нелегко всю жизнь развлекать публику, а провести половину этой жизни в политике — еще стократ тяжелее. Формби держался только ради того, чтобы не допустить Гана к власти, но, судя по его виду, хватка слабела, и он это понимал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});