За грехи отцов - Блейк Анна

– Стоун? – подсказал Тим.

– Да! – воскликнула Кейра, смеясь. – Стоун. Он перед каждой лекцией проверяет журнал. И всегда достает из сумки новый карандаш. А старый всегда забывает после лекции. Мы ему после первого семестра подарили его карандаши. Знаешь, сколько набралось? Почти тридцать штук. Вот он удивился.

– А наши карандаши разбирали, – улыбнулся Тим, потягивая вино. – Говорят, он перед каждым годом заказывает целую коробку в канцелярии. Те ругаются, но выдают. Потому что профессор.

– Ну его хотя бы слушать интересно.

Тим хмыкнул и потянулся за сыром. Они устроились на полу перед камином. Дженкинс поддерживал огонь. Кейра нашла по дому гору подушек и бросила рядом с диваном. Откуда-то принесли огромную деревянную доску, где разместили еду. Вчера они говорили до трех часов ночи, пока Кейра не отключилась прямо на ковре. Тим отнес ее в спальню, укрыл одеялом и ушел к себе. А утром разбудил чашкой кофе и обещанием классного дня. Она чувствовала себя так легко и свободно рядом с ним. В полной безопасности. Он никак, ничем не проявлял повышенного интереса к ней. Не пытался обнять или поцеловать. Они проводили время как добрые друзья, вспоминали смешные случаи из академии, делились переживаниями, историями из жизни. Рядом с ним время замирало, а в сердце просыпалось чувство, похожее на симпатию. Не страсть и влечение, а симпатию. Коллинс видела отголоски того же в его темных, обычно мрачных глазах. Они не говорили о прошлом, о семьях, о путях, которые привели их в Управление полицией. Но заметили, что ни он, ни она не знают никого, кто пришел бы сюда просто так. Без скелетов в шкафу здесь людей не было. Они пытались предположить, что припрятало прошлое Грина и Карлина, но дальше фантазий в духе «встречи с пришельцами» и «его мать была маньячкой» не дошли. Было много смеха, много вина, вкусной еды и тепла от камина.

Днем они погуляли по деревне, но ни с кем не встретились. А сейчас, пообедав, уже пару часов обменивались шутками и воспоминаниями об академии. Кейра чувствовала, как рассасывается в груди тугой комок, который не исчезал ни на миг в последнее время. Тим оживлял ее. Как такое вообще возможно? Она не понимала, не чувствовала, что с мужчиной можно строить эмоциональную связь. На уровне знания предполагала, что да. Но не так, чтобы это происходило с ней. Незаконченное образование психолога жить никак не помогало.

– Ну не знаю, – улыбнулся Тим, устроившись на спине и посмотрев в потолок. – Я на его лекциях честно спал. Предмет не особо интересный. Я ждал криминалистов. Тресса того же. Ну и практики.

– Которую так бездарно просрал. Какое задание было последним?

Дженкинс поморщился.

– Архив.

– О, я тоже сидела в архиве. Катарина Куге какая-то странная. Богиня тайн и прошлого.

Выражение лица Тима не изменилось. Он повернул голову и посмотрел девушке в глаза. Кейра поставила бокал с вином на доску и переместилась, чтобы смотреть ему в лицо и видеть его полностью. Ей нравилось его тело. Его мысли. Слова, которые он говорил. Вино уже ударило в голову. Сильнее, чем вчера, когда она просто уснула.

– Богиня тайн и прошлого, – повторил Тим. – Как ты это сказала. Я с ней почти не общался. Меня занимали дела. И эта тупая программа…

Кейра рассмеялась. Громче, чем следовало.

– Я думаю, после этого дела Старсгард устроит разнос подрядчикам, – улыбнулась она, отсмеявшись. – Это ж надо – не работает поиск. Но даже не это странно. Катарина сказала мне, что не может найти некоторые дела.

– О, я столкнулся с той же проблемой.

– Ты не понял. – Кейра повернула голову к Тиму. – Она не может найти бумажные дела. Как будто их потеряли. Или куда-то переставили.

Тим с ленивым видом потянулся за долькой мандарина.

– Даже студенты знают, что в архиве творится черт-те что, – нравоучительным тоном сказал он. – И это люто мешает. Я провел там много часов. Но не продвинулся ни на шаг. Думаю, Грин меня отстранил не из-за отпуска, а потому, что вернулся с пустыми руками. Если бы я дал следствию зацепку, мне бы простили все.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Возможно, ты и прав. – Кейре стало грустно. – Я бы хотела с тобой работать.

Тим посмотрел ей в глаза.

– Только работать? – спросил он.

– У меня сейчас… сложный период, – неожиданно смутившись, произнесла она и села, прислонившись спиной к дивану и прижав к груди подушку. – Я не хочу начинать что-то важное сейчас.

– То есть происходящее между нами для тебя важно?

Кровь бросилась в лицо. Кейра подняла на него глаза и замерла. Молодой человек успел переместиться ближе к ней и теперь сидел в шаге, смотря на нее. При тусклом пламени камина его глаза казались черными. Неподвижными озерами. На губах застыло непередаваемое выражение. То ли надежда, то ли отчаяние, то ли уверенность. То ли боль. Кейра подумала о том, как интересно природа вылепила эти губы. Их нельзя было назвать чувственными. Они были скорее тонкими, холодными и жестокими. И при этом облагораживали его лицо, придавая ему выражение властности и скрытой мощи. А выразительные глаза образ завершали. Генетика не дала ему лоска Карлина. Ему не хватало тонкости в чертах, они были скорее немножко грубоватыми, простоватыми. И все же в них ощущалась загадка. Мгла, которая пленила Кейру с первого взгляда. У каждого, с кем она сближалась, была своя особенная мгла. И чаще всего она приносила девушке боль. Но именно эта боль была для Коллинс наркотиком и топливом, на котором она функционировала. И без которых начиналась ломка и апатия.

Она отложила подушку в сторону. Переместилась по ковру поближе. От Тима пахло костром, дровами и свежей выпечкой. На мгновение на его лице отразилось удивление, когда она подняла руку и прикоснулась к его волосам, будто пробуя, как справится с этим касанием, как переживет его. Ее похолодевшие от волнения пальцы скользнули по его скуле. Темные глаза Тима следили за ней, но он не двигался и ничего не говорил.

– Мне кажется, да, – обронила она невзначай, продолжая исследовать его лицо пальцами так, будто внезапно ослепла. – Ты точно мне нравишься.

Тим хмыкнул.

– Мне не семнадцать, – сообщил он и поднял руку, чтобы перехватить, но Кейра не позволила. Ее пальцы коснулись его губ, и Дженкинс прикрыл глаза. Его лицо сразу прояснилось. Будто бы помолодело.

– Я знаю, – сказала Кейра и потянулась к нему.

Их поцелуй получился неожиданно жарким. Девушка упустила тот момент, когда инициатива оказалась в его руках. И уж точно не ожидала от него такой прыти. Через несколько долгих секунд Тим отстранился и посмотрел на нее с победоносным видом. Он улыбался. И эта улыбка ее бесила и радовала одновременно. Она не позволяла погрузиться в собственные смешанные чувства. Волнение, томление и ожидание захватили ее с головой, но решение отомстить Карлину через секс со стажером отменило само себя. Ей не хотелось мстить Карлину. И не хотелось использовать Тима. Ей казалось, что впервые в жизни она нащупала дорожку к настоящему счастью, не омраченному женой, ребенком и разрывом в статусе. Кстати…

– А ты, случаем, не женат? Может, у тебя пятеро детей?

– Что? – Он ошалело замер, а потом рассмеялся. – Нет, я не женат, детей у меня нет. И ни с кем сейчас не встречаюсь.

– А встречался?

– Конечно, – кивнул он. – Что за допрос?

– Да так…

Кейра вернулась к дивану, взяла подушку в руки и посмотрела на него с веселой улыбкой.

– Пора выезжать домой, – сказала она.

Тим кивнул. Она ждала, что он будет спорить. Или снова попробует поцеловать. Или решит, что поцелуя мало после таких насыщенных выходных, но он не сделал ничего из перечисленного. Молча принялся убирать с импровизированного стола. После минутного колебания Кейра присоединилась к нему.

В сторону Треверберга они выехали спустя два часа. Уже начало смеркаться. Тим спокойно вел автомобиль. А Кейра то и дело клала пальцы ему на руку. В эти мгновения он улыбался, не глядя на нее. И она чувствовала себя самой счастливой.

Он привез ее домой. Помог выйти из машины, подал сумку. Поцеловал в щеку. Так целомудренно и нежно. Кейра не выдержала. Поймала его за руку, когда он уже собирался вернуться в автомобиль, и поцеловала в губы. Он не возражал. Уже знакомым образом перехватил инициативу, привлек ее к себе, обняв за талию. Первым прервал контакт и улыбнулся.