Когда придет весна - Джулия Гарвуд

— А она согласна?

— Нет.

Дэниел расхохотался и удивился, как быстро избавился от настороженности и расслабился, хотя бы на несколько минут.

— Ну и как ты заставишь ее выйти за тебя?

— А ты слышал когда-нибудь о свадьбе под дулом пистолета? — улыбнулся Коул.

— Нет. Но я ни за что не пропущу такое зрелище.

— Вот и хорошо, — сказал Коул. — Твое присутствие будет необходимо.

— Зачем?

— А кто же будет держать ружье?

Оба рассмеялись.

Грэйс с улыбкой повернулась к Дэниелу. Они с Джессикой сидели рядышком на берегу ручья и болтали ногами в воде.

— Интересно, над чем они смеются? — спросила Джессика.

— Не знаю. И откуда у них столько сил? Я так устала, что даже есть не могу.

— Я тоже.

Джессика уже шла к стоянке, когда вдруг увидела Коула, направлявшегося к ней. Он уже не улыбался и, подойдя, молча взял за руку и повел за собой. Ей оставалось идти за ним или упасть.

— Куда мы идем?

— Тебе надо размяться.

— Я не могу: ноги болят.

— А я не о прогулке.

Сердце ее перестало биться и замерло.

— О нет, как ты можешь думать…

— Могу, если ты мне позволишь.

Джессика хотела вырвать руку — напрасная попытка, Коул еще крепче стиснул ее, и она сдалась. Он продолжал идти, а когда они оказались на приличном расстоянии от стоянки, повернулся к ней.

В лунном свете его лицо казалось золотистым. Она всматривалась в его необыкновенные голубые глаза и думала, что он самый красивый мужчина на свете. Почему же он полюбил ее? Она ведь самая заурядная, простая. За ним побежит любая красотка, стоит ему лишь поманить. Почему он выбрал ее?

— Ты меня еще любишь?

— А ты считаешь, я такой ветреный? Нет, не отвечай, иначе я сойду с ума. Да, я люблю тебя.

— Почему? — искренне удивилась она. Поразительно! Неужели Джессика понятия не имеет о своей внешности? Неужели ей никто никогда не говорил, какое она чудо?

— Джесси, когда ты была маленькой, мама или отец не говорили, что ты красивая, умная, милая, добрая и…

Он мог бы продолжать, но она его перебила:

— Отец ушел от нас, когда я была совсем крошкой. Я не помню о нем ничего, кроме того, что надо было держаться подальше, когда он напивался. А он всегда был с рюмкой в одной руке и с бутылкой в другой.

— А мама?

— После его ухода она изменилась, словно высохла изнутри. Она часто говорила, что ей надо быть со мной построже, чтобы я не ошиблась, как она.

— Она когда-нибудь тебя хвалила?

— Не помню, — призналась Джессика. — Я любила ее, но не хотела бы быть на нее похожей. Уже слишком поздно изменить что-то в себе.

— Но ты совсем на нее не похожа! — заявил Коул. — Ты даже не умеешь быть строгой.

Когда она попыталась отвернуться, он приподнял ее подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

— Ты все время хвалишь Калеба, какой он хороший, милый…

— Детям надо знать, что их любят, они должны это постоянно чувствовать.

— Тебе тоже это надо. Разве нет? Она не ответила.

— А ты знаешь, что мне в тебе нравится?

Она покачала головой.

— Помнишь тот день, когда я пришел поговорить с тобой в пансион Тилли? Ты стояла за дверью и не решалась выйти. Помнишь?

— Я была в ужасе.

— Да. Но я тогда подумал: ты самая красивая девушка на свете.

— Правда? — прошептала она, едва не задохувшись. — Я была в старом, вылинявшем платье.

Он засмеялся:

— Я не обратил внимания на то, в чем ты была. Скорее пытался представить, что под одеждой. У тебя замечательная фигура, Джесси. Я мечтал обнять тебя.

Она залилась румянцем, и это ему очень понравилось, как сотни мелочей в ней…

— Я был заинтригован, потому что уже слышал о молодой даме, приехавшей навестить тетю и взявшейся за воспитание ребенка. Мало женщин способны на такое. Ответственность за ребенка, да еще в одиночку, трудное дело. Большинство бы не согласилось. Они бы оставили дитя у первого приюта и продолжали жить своей жизнью.

— Но это совершенно нетрудно. Калеб — радость для меня.

— Помнишь, я рассказывал тебе про себя и братьев, как мы стали семьей? Я состоял в банде, мы были очень юные, почти мальчишки, когда нашли Мэри Роуз в переулке, который служил нам домом. Я прямиком шел к гибели, — добавил он. — Малышка изменила нашу жизнь. Я, конечно, воспитывал свою сестренку не один, у меня было три брата.

— Но ведь я…

— Мне нравится твоя сила, твое мужество. Ты во мне оживляешь все самое лучшее. Но это еще не все. — Он взял ее лицо в ладони. — Я же не хотел в тебя влюбляться.

— Так почему ты не остановился? ласково спросила она.

— Дорогая моя, это все равно что попросить меня перестать дышать. Ах, Джесси, ты мне так нужна!

Коул наклонился, и она чуть не сошла с ума от поцелуев, которыми он покрыл ее шею.

— Почему от тебя всегда пахнет цветами?

У нее от счастья закружилась голова. Надо ответить на вопрос, надо остановить Коула… но она лишь склонила голову набок, чтобы ему было удобно целовать ее ухо…

— Ты делаешь это специально… Ты знаешь, как мне это нравится… Но мы же не можем…

— Один поцелуй, Джесси. Всего один! Она уже не противилась и не уворачивалась. Его объятия, ласковые слова сводили ее с ума.

Джессика приподнялась на цыпочки и отдалась своим чувствам. Коул жадно целовал ее, уже не один, а множество раз. Они не могли оторваться друг от друга, дрожа от желания.

Коул наконец поднял голову, оторвал руки Джессики от своей рубашки и перевел дыхание.

— Ты не знаешь, как совладать с собой, моя дорогая? — Обняв Джессику за плечи, Коул повел ее обратно в лагерь. — Я научу тебя. — Он счастливо улыбнулся своим мыслям.

Она старалась вслушиваться в его слова, но поцелуи Коула заставили ее забыть обо всем на свете. Горячая волна желания захлестнула ее.

— Я не знаю, что со мной происходит. Обычно я вела себя прилично, но когда в моей жизни появился ты…

— Ты ведешь себя прилично.

— Я знала, на что пошла прошлой ночью. Я соблазнила тебя и решила, что другой такой ночи у нас не будет. Но две минуты назад я думала еще об одной…

Он застонал:

— Джесси, нам надо говорить о чем-нибудь другом.

— Почему?

— Потому что я уже готов… И если ты снова так заговоришь, я не дождусь свадьбы… — Он крепко стиснул ее, дрожа от волнения.

— А если я не смогу дать тебе того, чего ты хочешь, чего заслуживаешь? Жена должна доверять мужу, а я боюсь, что не всегда…

Он не позволил ей договорить:

— Наверное, ты будешь беспокоиться всякий раз, когда я выйду за дверь. Но запомни: я всегда буду возвращаться к вам с Калебом. Возможно, лет через двадцать ты это поймешь. Я приготовился к долгому путешествию. Вот это я имел в виду, когда говорил тебе, что мы вместе навсегда. Но ты скажешь о своей любви ко мне накануне свадьбы, а сейчас давай говорить о другом.