Спокойный Ваня - Павел Кожевников

освобождая место для себя, выглядела совсем призрачной.

К уравнению со многими неизвестными добавлялось то, что речь идёт об артефакте, генерирующем магическую энергию. Получится его сделать проницаемым? А обратно вернуть получится? Я ведь перестаю, вроде как, подпитывать энергией предмет для возвращения его из призрачного состояния. Вопросов много, а выступать в качестве подопытного кролика, тем более в сложившихся обстоятельствах, — занятие совершенно безумное.

Закончив с мытьём, накинул первый попавшийся халат на голое тело и пошлёпал в операционную. Искать другую обувь времени не было.

Кагье активно копался в животе Василия. Ему помогал медбрат азиатской наружности, которого я раньше не видел. Санитары так никуда и не ушли. Тихонько сидели на кушетке в сторонке, на всякий случай.

Вася находился без сознания и ни на какие манипуляции хирурга не реагировал. Лицо у него стало бледным, а дыхание поверхностным.

Увидев меня, хирург обратился к медбрату:

— Байбал, проверь ещё раз третий образец.

— Реакции нет. — Немного погодя ответил тот, оторвавшись от микроскопа. — Можно переливать.

— Вы готовы, молодой человек? — Зыркнул на меня Кагье и снова сосредоточился на внутренностях Василия.

— Готов, только нужно вшить мне под кожу вот эту пластину. — Я продемонстрировал имплант.

— Даже боюсь спросить, зачем вам это нужно. — Хмыкнул хирург и вытащил из Васи большой кусок чего-то отдалённо похожего на кишки. Его он бросил в тазик, стоящий на полу. В тазу он оказался далеко не первым. Следом полетели ватные тампоны, пропитанные кровью.

— Доктор, как состояние Василия? — Не стал я отвечать на риторический вопрос.

— Плохо. У вас будет не более двух часов, чтобы доставить его к вашему волшебнику. С точки зрения нашей медицины он уже мёртв. — Кагье оторвал взгляд от распластанного живота Василия и снова посмотрел на меня. — Куда вам её вшивать? Это не может подождать?

— Нет. Лучше сначала вшить. Вот сюда. — Я распахнул не застёгнутый халат и показал место под мышкой. — Не думаю, что это займёт много времени. У меня повышенная регенерация. Действовать придётся очень быстро. Соответственно, зажить тоже должно за короткое время.

— Тинил упоминала, что на вас очень быстро заживают мелкие порезы. — Кивнул хирург. — Байбал, справишься? Обезболивающие применять нельзя. — Напомнил он.

— Это не сложнее, чем ногу на живую ампутировать. Справлюсь. — И уже обращаясь ко мне, узкоглазый помощник хирурга добавил. — Снимай халат и ложись набок. Я тебя сейчас резать буду. — Ещё и улыбается, зараза такая. Он жестом согнал санитаров с кушетки. — А вы, ребята, идите отдохните. Ваша помощь здесь не требуется.

Парни с облегчением вышли за дверь. Я протянул пластину медбрату, скинул халат и улёгся на низкую кушетку лицом к стене, подставляя левый бок.

— Делай разрез до грудной фасции. — Послышался совет Кагье. — Легче будет протолкнуть пластину под кожу.

— Я так и планировал. — Ответил ему медбрат. — Когда с оленя шкуру снимаешь, практически то же самое делать приходится. — Медицинский юмор всегда отдавал чернотой.

Я почувствовал, как место предстоящей операции обрабатывают спиртом. Занятие бесполезное, но решил не возражать. Пусть делает как хочет. Мне сейчас больно будет, и надо постараться не перейти в сумеречное состояние. Иначе процедура может закончиться очень плохо.

Скальпель коснулся кожи и начал в неё погружаться. Место разреза мне видно не было, но я как будто услышал треск раздвигаемых мягких тканей. Оказалось, не так больно, как ожидал.

— Вот шайтан! — Воскликнул медбрат. — Разрез сразу затягивается!

— Режь быстрее и сразу просовывай в разрез пластину. — Посоветовал я.

— Ну, смотри. Сам напросился. — Непонятно зачем, предупредил меня Байбал.

Вот теперь треск послышался очень хорошо. Медбрат нисколько не переживал за моё самочувствие и действовал быстро. По болевым ощущениям, разрез оказался ерундой, по сравнению с проталкиванием пластины под кожу. Не знаю, с чем это было связано, но мой организм не пытался перейти в сумеречное состояние.

— Готово! — Обрадовал меня медбрат. — Чуть подожди, сейчас края раны срастутся и можно вставать. Как ощущения?

— Издеваешься?

— Немного. — Признался Байбал. — Все бы такие пациенты были. Раз — и рана затянулась.

— Помер бы с голоду. — Проворчал я. Боль ушла, но место, куда вживили пластину, начало чесаться. — Долго там ещё?

— Потерпи. — Тампон, смоченный спиртом, прошёлся по моему боку, видимо, вытирая кровь. — Можешь вставать.

Я поднялся и сразу полез чесать бок.

— Болит?

— Чешется.

— Н-да, у вас магов, свои проблемы. Нам, смертным, их не понять. — Философски заметил Байбал.

— Я не маг.

— Я вижу. — Ехидно произнёс медбрат.

— Если вы наговорились, то давайте приступать к переливанию крови. — Поторопил их Кагье. — Парнишка совсем плох.

Василий, и правда, стал ещё бледнее. Я пододвинул стул к операционному столу и уселся на него, как был, голышом. Стесняться здесь некого, а время действительно дорого. Положил левую руку рядом с Васей. Байбал успел к этому моменту достать систему для переливания крови. Воткнул иголку мне в запястье, с первого раза попав в лучевую артерию. Также ловко вогнал другую иглу в яремную вену Василия.

Имплант под кожей зачесался сильнее. Хорошо, что правая рука осталась свободной.

— Может, у вас аллергическая реакция на имплант? — Увидев мои почёсывания, поинтересовался Кагье. — Вы же его с мылом мыли? Вдруг проблема в этом?

— Не думаю. Я его хорошенько прополоскал.

В этот момент меня отвлекло знакомое свечение, исходящее из трубки, по которой моя кровь переливалась в Васю.

— Надеюсь, вы вместе со своей кровью не добавите моему пациенту новых токсинов. — Обречённо вздохнул хирург. — Байбал, подавай кетгут и иглы. Начну зашивать. И следи за зажимами. Опять забудем инструмент внутри пациента. — Не то пошутил, не то на полном серьёзе произнёс хирург.

Только я на это не обратил внимания, занятый совершенно другим делом. Свечение моей крови постепенно усиливалось, как и нарастающий зуд на месте вживлённого импланта. Я уже мог по этому свечению отслеживать движение крови в организме Василия.

Светящаяся кровь из яремной вены смешалась с другой, в более крупной вене, идущей к сердцу, и стала почти невидима для меня. Чуть погодя, и дальнейшее движение крови мне удалось рассмотреть. Интенсивность свечения моей крови возросла, и её не так легко оказалось разбавить. Пройдя через пульсирующий комок сердца, свечение