Хранитель забытых тайн - Кристи Филипс

— Думаю, вам кажется странным, что женщина интересуется такими вещами.

— Вовсе нет, когда говорите об этом вы, мне кажется это вполне естественным. Но я думаю, что вы совсем не похожи на женщин, которых я знаю. Из всех женщин, с которыми я знаком, вы единственная, кто достоин стать членом нашего Общества.

— Благодарю вас.

Странно, кажется, у нее на глаза наворачиваются слезы. Неужели наконец нашелся человек, который принимает ее как должно, такой, какова она есть на самом деле? Чтобы скрыть нахлынувшее чувство, она наклоняется и накрывает попоной тело бедного мистера Хенли.

Тут Стратерн замечает отрезанную стопу умершего, все еще лежащую в коробке с соломой под койкой. Он не может удержаться от вздоха.

— Скоро сюда приедет брат мистера Хенли, чтобы забрать тело и похоронить его, — говорит он, — К сожалению, мне надо идти. Король попросил меня разобраться в ужасной трагедии, которая произошла прошлой ночью.

— Какой трагедии?

— А вы не слышали? В Сент-Джеймском парке кто-то напал на сэра Генри Рейнольдса и зверски убил его.

— Сэра Генри?

— Вы его знали?

— Я о нем слышала. Мой отец несколько раз при мне говорил о нем. Я знаю, что нехорошо так вспоминать о мертвых, но я не припомню, чтобы он отзывался об этом человеке добрым словом.

— Я должен сделать вскрытие. Тело уже отправили в анатомический театр, и я должен спешить.

Странно, мистер Стратерн уже два раза повторил, что должен идти, должен спешить, а сам не двигается с места. Стоит, переминаясь с ноги на ногу, смотрит то на руки, то на пол, в общем, куда угодно, только не на нее.

— Мне было очень жаль, когда я узнал, что случилось с вашим отцом. Он был прекрасный врач.

Наконец он заглядывает ей в глаза.

— И вы тоже прекрасный врач. Не берите все на свой счет. С мистером Хенли вы все делали правильно, миссис Девлин, не хуже и даже лучше, чем другие врачи, которых я знаю. Вот я, например, стал бы резать гораздо выше, — признается он, — Анатом ведь не думает о том, что живой человек не труп, что ему надо выздоравливать.

Приходит брат мистера Хенли, чтобы забрать тело. Анна дает ему немного денег на похороны; его погребут нa погосте приходской церкви в Элдгейте. Он с благодарностью принимает и учтиво кланяется, но сознание того, что она совершила акт милосердия, не облегчает угрызений совести. Он грузит тело на ручную тележку и увозит его, а она еще долго стоит в дверях, бездумно глядя на двор конюшни.

По двору снует множество королевских гвардейцев в красных мундирах, как пеших, так и верхом на холеных лошадях. Еще утром по скоплению военных в Уайтхолле видно было, что при дворе что-то произошло, ведь обычно дворец охраняется спустя рукава и меры безопасности почти не соблюдаются. Ищут убийцу сэра Генри. О том, что за дело взялись серьезно, можно судить по тому, как резко звучат команды, непрерывно происходят построения, то и дело раздается лихорадочная, нервная дробь копыт. Интересно, поднялась бы сейчас такая же суета, если бы ее отец не стал врачом для бедного люда, а остался придворным и был бы зверски убит не в районе трущоб на берегу Флита, а в Сент-Джеймском парке? Обидно все это, ведь никто тогда и пальцем не пошевелил, чтобы найти его убийцу.

Анна накидывает на голову капюшон и идет через двор, обходя людей, лошадей, то и дело натыкаясь на кур, с громким кудахтаньем разбегающихся в разные стороны. Она думает о докторе Стратерне, который ушел, даже не попрощавшись: встретятся ли они когда-нибудь еще раз? Теперь, когда их пациент умер, повода, возможно, больше не представится. Жаль, что это так; но удивительно, насколько ложным оказалось ее первое о нем впечатление. Доктор Стратерн совсем не похож на своего дядю, в этом нет никакого сомнения, и научные взгляды его очень интересны. Странно только, что этот человек делом всей своей жизни избрал препарирование трупов.

Она пробирается сквозь скопление портшезов и экипажей на Уайтхолл-стрит и через главные ворота проходит во внутренний двор королевского дворца; охрана не обращает на нее никакого внимания. Кругом полно вооруженных королевских гвардейцев, но попасть во дворец так же легко, как и всегда. Придворные, плотники, лондонские купцы, иностранные вельможи, королевские советники и их повара, безымянные господа и дамы в огромном количестве, ливрейные лакеи и служанки то и дело снуют взад и вперед по своим делам. Она подходит к закрытой аллее, ведущей к апартаментам мадемуазель де Керуаль, как вдруг ее догоняет молодая придворная дама в шелковом платье и в бархатной накидке.

— Миссис Девлин, — тихо говорит она, — прошу вас, отойдемте в сторонку.

Дама осторожно озирается по сторонам и, убедившись, Что за ними никто не наблюдает, жестом приглашает Анну следовать за ней, а сама сворачивает в незаметный проход, ведущий куда-то в сторону от дворца. Юные придворные дамы, как правило, все хороши собой, но эта просто красавица: черные как смоль волосы, остренькое, по чрезвычайно красивое личико и бездонные черные глаза. О-о, глаза хитрые и коварные, глаза лживые, Анна чувствует это нутром. Или она ошибается? Неужели за время пребывания при дворе она успела перенять привычку приписывать незнакомым людям дурные качества?

Так, здесь уже никого нет, и Анна останавливается.

— Кто вы? — спрашивает она.

— Меня зовут Джейн Констейбл. Я фрейлина покойной герцогини Йоркской. Мне сказали, что вы врач.

— Да.

Похоже, нет больше смысла скрывать этот факт.

— Мне нужна ваша помощь.

— Какая помощь?

— Дело в том, что я не замужем. И вы, наверное, сами догадываетесь…

— Вы беременны? — понижает голос Анна.

Джейн испуганно смотрит по сторонам.

— Говорите тише, тут везде уши.

Раннее прерывание беременности на языке придворных называется «выкинуть щенка», хотя Анне-то прекрасно известно, что за этой небрежной фразой кроется непростая и нелегкая операция. Любая акушерка, врач или фармацевт для избавления от плода может прописать какие-нибудь травы, но аборты строго запрещены законом, и если факт аборта раскроется, пациентку и ее врача ждет серьезное и даже жестокое наказание. Уж не подослал ли к ней кто-нибудь эту Джейн, какой-нибудь придворный врач, чтобы втянуть ее в интригу, а потом с позором удалить от двора, запретить заниматься медициной, засадить в тюрьму или еще чего хуже. Судя по поведению сэра Грэнвилла, придворные врачи давно уже точат на нее зубы. Если лечение Луизы окажется успешным, король и Арлингтон станут благоволить к ней, а это вызовет еще большую зависть. Всякий успех при дворе чреват большими опасностями, она это прекрасно знает.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});