Дар Древнего короля - Рона Аск

получила их вчера, а не неделю назад. И первое, что мне удалось разобрать, – это спокойный, размеренный, даже немного успокаивающий стук, похожий на цоканье копыт. Лошади? Точно, это лошадь! А меня слегка покачивало в какой-то телеге, чьи колеса еле слышно поскрипывали.

Я приподняла веки и тут же сомкнула их, когда глаза ослепил свет, а виски резанула острая боль. Перевернувшись со спины на бок, я глубоко вдохнула воздух, пропитанный терпким запахом сена.

– Она очнулась? – послышался мужской шепот, и это был не Змей.

– Похоже, – так же тихо ответила ему… Талина. Точно. Это Талина.

Я снова открыла глаза и увидела неясную размытую картинку, будто взгляд затянуло мутной прозрачной пленкой. Попыталась приподняться на руках, чтобы осмотреться, и у меня почти получилось, но тут под колесо попала кочка, и меня швырнуло обратно на пол телеги. Даже подстилка из сена не смягчила удар.

– Цела? – заботливо поинтересовался нависший надо мной Змей.

Он помог мне перевернуться на спину, а его ладонь скользнула мне на затылок и осторожно приподняла голову. Я болезненно поморщилась, пытаясь спрятаться от солнца за ладонями, но от его назойливых лучей некуда было деться. Все из-за дезориентации. Руки отказывались слушаться, а постоянная качка не помогала держать их ровно, и ладони болтались, будто кленовые листья на ветру.

– Пить хочешь? – вновь спросил Змей и сдвинулся так, чтобы загородить солнце.

Я облегченно вздохнула, когда на меня упала спасительная тень, и кивнула. Слюна стала липкой, приклеила язык к небу и приобрела мерзкий кислый привкус, но вода смыла это неприятное ощущение. А пока я с жадностью пила, вернулись воспоминания.

Они раскаленным кинжалом вонзились в сознание и нарисовали ужасные картины: блеск клинка, кровь, затухающий взгляд зеленых глаз и слабое шевеление губ. К горлу тут же подкатил горький ком, и я, чуть не захлебнувшись водой, спешно отстранила руку поившего меня Змея.

Поджав колени к груди, я отвернулась, продолжая вытягивать и вытягивать из памяти момент, когда Вайя произносила последние слова. Повторяя за ней, я шевельнула губами, но не смогла разгадать послание, которое с каждым разом казалось все большей бессмыслицей. Мне стало стыдно за то, что не могу понять собственную сестру, которую так сильно любила. А она наверняка хотела, чтобы я поняла. Вайя…

Я молчала, так и не заговорив ни со Змеем, ни с Талиной. Просто лежала на сене, устилавшем повозку, и смотрела, как сменяется пейзаж. Долгое время тянулись пшеничные поля. Высокие стройные ростки уже пожелтели, готовые к сбору урожая, а свет заходящего солнца только углублял их теплый желтый цвет. Порой золотое полотно пшеницы разбавлялось зеленью кустарников шиповника или деревьев, а потом по пути начали встречаться дома.

Они были маленькие, приземистые, сложенные из бревен. Некоторые – увитые диким виноградом или другим безобидным растением, но все равно аккуратные и милые сердцу. От них веяло ощущением дома, куда хотелось вернуться и где тебе всегда рады. Как когда-то было в нашей с сестрами маленькой хижине.

За домиками последовал лес. Не такой густой и темный, как на границе, а более приветливый и светлый, где не страшно остановиться и прервать свое путешествие. Проезжая сквозь него, я услышала вечернее пение дрозда, козодоя и заливистый щебет синиц. Только они совсем не радовали и не воодушевляли, как раньше, а наоборот – царапали душу, и я измученно поморщилась, уткнувшись лицом в руку. Нет, плакать мне, увы, не хотелось, потому что слезам не смыть моей горечи.

По дороге Змей рассказал, что мы пересекли стены Сарема. Упоминал о погоне, правда, недолгой, потому что нам удалось быстро скрыться в лесу, и разрушители потеряли наш след. А Талина попросила прощения за то, что меня ударила. Она переволновалась, когда я потеряла над собой контроль, вот и «успокоила». Теперь несколько раз поинтересовалась о моем самочувствии, а я… Нет, я не была на нее зла. Я просто слушала вполуха и не желала разговаривать или думать, поэтому ничего не отвечала. Ни ей, ни Змею.

Помимо погонщика в повозке был кто-то еще. Я не видела нашего попутчика и не желала особо рассматривать, зато отчетливо ощущала его присутствие. Порой слышала, как Талина тихо на него ругалась, а тот язвительно ей отвечал, но из-за постоянного топота лошадей да скрипа телеги я не смогла разобрать ни слова. На самом деле даже не пыталась. Мне было плевать на споры асигнаторов, и я бы бровью не повела, устрой они сейчас драку.

Я прикрыла веки, когда цвета заката стали тускнеть. В темноте все чувства разом обострились и обрушились на меня, словно порыв ветра. На миг я даже испугалась, но все же им поддалась и после долгих терзаний позволила унести себя в желанную пустоту. Однако зря я ожидала забытья. Там, в темноте, вернулись все воспоминания и стали ярче. Они повторялись раз за разом, приводя в ужас. Бледные губы сестры шевелились, произнося немые слова, а я повторяла их движения и кусала щеку, когда лицо Вайи смывалось кровавым пятном. Так длилось до тех пор, пока повозка не остановилась, а лошади громко и устало не фыркнули, разбудив меня от легкой дремоты.

– Переночуем здесь, – известил Змей, спрыгивая на землю.

Я тоже неспешно поднялась, превозмогая ломоту в конечностях, и впервые осмотрела присутствующих. Кроме погонщика – седовласого старика с добродушным взглядом и густой бородой – с нами сошел еще один человек. Он стоял рядом с Талиной, одетый в дорожный плащ, а его лицо скрывал накинутый на голову капюшон, хотя прятаться было необязательно. На улице уже наступил вечер – то время, когда свет от огня фонарей возле трактира теряется в последних отблесках дня, а очертания скрадывает молодой сумрак. Поэтому разглядеть и запомнить чье-либо лицо сейчас было очень затруднительно.

– Это мой ученик, – безрадостно произнесла Талина, проследив за моим взором, и кивнула на незнакомца в плаще. – Ригор.

– Кто? – вздрогнула я.

Боль в теле исчезла, как только пробудилось чувство опасности. Ригор? Я буквально впилась взглядом в незнакомца, уже ожидая подвоха, будто вот-вот увижу под капюшоном копну песчаных волос и глаза цвета лазурита. И все же понимала… Тот Ригор, заклейменный предательством, мертв. Я сама видела его тело, по которому ползали мухи, среди заросшего бурьяном поля.

– К-как твое имя? – хрипло переспросила я, сжимая кулаки и готовясь к битве вопреки здравому рассудку.

– Ри́вар, – нахмурилась и четче повторила Талина. Почти по слогам. И немного выступила вперед. – Его зовут Ри́вар.

– Ривар, – выдохнула я имя ученика Талины по слогам и почувствовала, как напряжение покинуло тело.

«Ривар, а не Ригор, – упрекнула я себя. – Мне просто послышалось».

Цепочка воспоминаний от стража-предателя