Слепое пятно - Андрей Плеханов

– Неувязка тут, - сообщил Игорь. - Цветок Юности - это заморочка богини Иштар. Во всяком случае, Хадди мне так сказал. Я сам видел, как он разговаривал со статуей этой божественной гадины.

– Это он со мной разговаривал. Настоящая Иштар тут ни при чем.

– Знаешь, что?.. - мечтательно произнес Гоша, подняв глаза к потолку. - Вернуться бы сейчас в прошлое - в тот момент, когда в чью-то наглую рыжую голову пришла гениальная идея впендюрить в государственный транскомпьютер левый сервак. И стукнуть хорошенечко по этой голове.

– Лопатой.

– Ломом.

– Я бы и сама с удовольствием стукнула, - сообщила Мила. - Только теперь уже поздно.

– Завтракать будешь?

– Нет. Спать пойду. Ты меня не буди, ладно? Буду дрыхнуть, пока не устану.

– Иди спи. А я гулять пойду.

– Гулять?

– Гулять. Весна наступила, солнышко на улице. А я, как раб, сижу за компьютером. Как варду. Не буду сегодня работать. Устрою себе разгрузочный день. Выходной.

– Ну как знаешь…

***

Игорь пошел не просто гулять. Он отправился смотреть на Слепое пятно. Точнее, на то место, где Слепое пятно располагалось в его идлюзорном мире. Гошу потянуло на окский откос - так же, как убийцу тянет на место преступления. А может быть, он хотел убедиться, что все в этом мире в порядке. Что нет в нем холодных, чуждых человеческому разуму слепунов. Милкины неприятности с клозетом - это, конечно, не подарок. Но все это ерунда по сравнению со слепунами. Слепые пятна - вот чего действительно стоит опасаться человечеству.

Шизофреническая идея. С такой же вероятностью можно было опасаться нашествия на Нижний Новгород кровожадного ящера Годзиллы. Однако голодный глист страха ползал в душе Игоря и не давал ему спать по ночам. Гоша всерьез боялся, что когда-нибудь на левобережной части города появится гигантская белая пустошь и из дымки призрачного тумана проступят очертания древних башен…

Он сел на маршрутку и доехал до площади Лядова. Дальше отправился пешком, меся ботинками кашу из тающего снега. Купил по пути пачку голубого «Соверена», подумал немного и присовокупил к этому бутылку пива. С пивом - оно веселее.

Таким образом, прихлебывая из горлышка, Гоша добрался до съезда, извилистой лентой спускающегося вниз, к мосту через Оку. Прошел полкилометра по узкому пространству между громыхающим трамваем справа и вонючей вереницей автомобилей слева. Запулил опустошенной бутылкой в сугроб и свернул направо. Протопал по темной, протаявшей почти до земли тропинке ещё три десятка шагов. И очутился на месте. На том самом месте, с которого всегда (всю свою виртуальную жизнь… а может быть, не виртуальную… как её ещё назвать?.. параллельную?) обозревал Слепую землю.

Слепой земли не было. Сизоватая прозрачная дымка висела над нижней частью Нижнего Новгорода. Происхождение дымка имела не мистическое, а самое что ни на есть материальное. Смог. Городской смог. Химическая отрыжка сотен заводов и фабрик, порождение легко-средне-тяжелой промышленности, старательно засоряющей окружающую среду. Игорь улыбнулся и помахал заречному городу рукой. Поприветствовал шевелящиеся автомобилями линейки улиц, прямоугольные муравейники панельных микрорайонов, рощицы вертикальных труб, украшенных полосами разноцветных дымов, уходящих в небо и растворяющихся в нем. Игорь пожалел, что не взял две бутылки пива. А ещё лучше - бутылку водки. И Милку прихватить с собой. Милую Милку, лапочку, умницу, донельзя задроченную уродским компьютерным клозетом, - единственного человека, который может понять Игоря и не посчитать его сумасшедшим. Отпраздновать то, что нам так повезло. Что мы живем в том мире, к которому привыкли. В нормальном мире - бедноватом, отравленном, воняющем смогом - ну и черт с ним, со смогом, для нас это как кислород. Зато у нас не едят человеческое мясо. Как-то не принято у нас это. А ещё наши боги не регламентируют каждый наш шаг. И если мы верим в наших богов, то не обязаны платить им за каждую свою мелкую просьбу кровавыми жертвами. У нас с богами все основано на доверии.

Игорь извлек из кармана картонную пачку, откинул крышку, достал сигарету, зажал фильтр между губами, щелкнул зажигалкой, с наслаждением затянулся. Повернулся спиной к Оке и Молитовскому мосту, посмотрел снизу на верхнюю часть города, облепившую Дятловы горы. Белые, серые, красные кубики домов на фоне серого апрельского неба, изошедшего хмурыми пятами облаков. Красота…

Где-то сзади раздался вой автомобильного сигнала. И ещё один. И ещё два десятка… Игорь вздрогнул, уронил в снег сигарету, зажал руками уши, но это не помогло. Истошный ор сотен машин вбуравился в уши, без труда пробив слабую преграду ладоней. Игорь повернулся назад - медленно, сопротивляясь собственному нежеланию поворачиваться. Ему показалось, что он ослеп. Точнее, полуослеп. Верхняя половина поля зрения - та, что соответствовала заречной части города, - исчезла. Там не было ничего. Игорь охнул, зажмурился и повалился задницей в сугроб.

Он не думал, что это будет так больно. Что вообще может быть так больно. Боль ледяными иглами воткнулась в его глаза и превратила их в бесполезные замерзшие шарики. Боль смерчем ввинтилась в мозг, пробежала сверху вниз по позвоночнику и поотключала все тумблеры, отвечающие за работу рук и ног. Единственное, что осталось, - мочевой пузырь. Наполненный переработанным пивом, он чудовищно разбух и взмыл дирижаблем к самой шее. Он настоятельно требовал освобождения. Не открывая глаз, Гоша нащупал непослушными трясущимися пальцами «молнию» джинсов, с невероятным трудом, скрипя зубами, встал на колени… «Что, поручик, на улице дождь?» - «Нет, ветер». Ветер в лицо, зараза, но повернуться в другую сторону нет сил. Ему показалось, что он отливал полчаса. Что творилось там, на дороге и на мосту? Он не знал. Только слышал истошные вопли машин, наезжающих друг на друга, въезжающих друг в друга с глухими ударами бамперов, превращающих друг друга в помятые металлические коробки.

Апокалипсис нау. Right now.

Да нет, знал он прекрасно, что там случилось. Видел он уже это. Хотя было огромное различие между стой и этой ситуациями. Тот слепун существовал всегда, испокон веков, был естественным образованием на теле планеты. Никому в голову не пришло бы сунуться по доброй воле в гигантское пятно ослепительного мрака. Этот слепун появился неожиданно, несколько минут назад. Заменил собой две трети большого города, похоронил под собой миллион людей, поставил стену - невидимую, но непробиваемую, по границе Комсомольской площади. Бывшей Комсомольской площади.

Игорь осторожно приоткрыл веки. Он старался не смотреть на слепун - это было физически больно, почти невыносимо. Он приставил ко лбу руку, вычленяя ладонью из поля зрения Слепое пятно. Он проследил взглядом полосу Молитовского моста. И убедился в том, в чем уже не сомневался. На съезде с моста - там, где слепун только что вбил в землю свою алмазную мембрану, - образовалась свалка из разбитых машин. Конечно, автомобили на мосту давно уже остановились - без особых эксцессов. А вот на уходящем вниз пологом склоне горы творилось черт знает что. Гололед, жуткий гололед. Как некстати… Два десятка машин, поцеловавших друг друга в задницу, - это не в счет. Это пустяки…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});