«Если», 2008 № 04 - Журнал «Если»

Вот уже тридцать пять лет единственным и незаменимым руководителем семинара остается Борис Натанович Стругацкий. Однако он вправе назначать старосту, который ведет административную и протокольную работу. Первым старостой был назначен ленинградский фантаст Андрей Балабуха, занимавший эту должность до 1977 года.

Со временем определился и довольно своеобразный порядок обсуждения рукописей на семинаре. В начале заседания выступает назначенный руководителем «прокурор», который должен найти и проанализировать недостатки обсуждаемого произведения, даже если ему оно понравилось. За ним выступает «адвокат» — действительный член семинара, который согласился защищать обсуждаемое произведение по просьбе его автора. После этих двух выступлений высказываются и другие члены семинара, а итог подводит руководитель. Затем начинается голосование. Оно тайное и денежное. Члены и кандидаты кладут в подготовленные старостой конверты от одного до 13 рублей (до гиперинфляции 1990-х годов — от одной до 13 копеек). Среднее арифметическое от полученной суммы становится официальной оценкой произведения. На дальнейшую судьбу текста значение оценки практически не влияет — автор сам волен решать, публиковать ему свой опус неизменным или подредактировать с учетом мнения коллег.

Кстати, первым произведением, которое обсуждалось на Семинаре Бориса Стругацкого, стал рассказ киевского писателя Бориса Штерна «Чья планета?», считающийся ныне классическим. Это указывает на то, что практически с самого начала на заседаниях семинара стали обсуждать не только ленинградцев, но и авторов из других городов. Тогда же сам собой определился статус заочного члена — им может стать любой русскоязычный писатель, произведение которого пройдет всю процедуру: прокурор-адвокат-дискуссия-голосование.

Как известно, опубликовать даже небольшой рассказ в 1970-е годы было очень непросто. Поэтому семинар считал возможным выдавать рекомендации к публикации тех или иных рукописей в надежде, что литературные чиновники прислушаются, и наиболее серьезные из обсуждаемых произведений будут напечатаны в журналах или сборниках. Вера в силу рекомендации притягивала многих амбициозных авторов, а понимание того, что в литературу «прорвутся» только лучшие из лучших, заставляло писать медленно, совершенствуя стиль, вводя оригинальных персонажей и поднимая острые темы. Несмотря на то, что ожидания скорых публикаций были сильно оторваны от реальности, кое-что все же удавалось напечатать в региональных газетах и журналах, а во второй половине 1980-х годов даже выходили сборники, составленные из рассказов действительных членов семинара: «Синяя дорога» (1984), «День свершений» (1988) и «Часы с вариантами» (1992).

Поскольку присуждение оценок произведениям зачастую зависит от того, как голосующие относятся к самому автору, на семинаре периодически проводились анонимные конкурсы. Рукописи на заданную тему поступали через старосту руководителю, после чего Борис Стругацкий зачитывал их на заседаниях, которые заканчивались общим голосованием. По итогам этих голосований выбирался победитель. Последний такой конкурс под названием «12 июня 2018 года» продолжался с перерывами более пяти (!) лет, победительницей стала Елена Первушина с рассказом «Друг его жены».

Таким образом, семинар является серьезной литературной школой, хотя Борис Стругацкий и говорил всегда, что «научить писать невозможно». Из этой школы вышли известные ныне широкому кругу читателей Андрей Столяров, Марианна Алферова, Ирина Андронати, Святослав Логинов, Наталья Галкина, Андрей Измайлов, Дмитрий Каралис, Николай Романецкий, Вячеслав Рыбаков, Александр Тюрин, Александр Щеголев, Николай Ютанов и многие другие. Среди заочных членов можно назвать Эдуарда Геворкяна, Андрея Лазарчука (позднее стал «очным»), Сергея Лукьяненко и Михаила Успенского.

Еще семинар выполняет функцию дискуссионного клуба, в который фантасты приходят, чтобы обменяться мнениями о текущем литературном процессе. Почти сразу участниками семинара стали критики, художники, переводчики и редакторы фэнзинов. Благодаря этому в более свободные времена и с использованием потенциала творческого коллектива, сложившегося внутри семинара, сформировались издательства (например, «Terra Fantastica»), появились престижные литературные премии («АБС-премия», «Бронзовая улитка», «Интерпресскон» и «Странник»). Активные участники Семинара Владимир Ларионов и Александр Сидорович выступили основателями и организаторами первого ленинградского конвента, который сегодня известен любителям фантастики под названием «Интерпресскон». Другой активист, Андрей Чертков, сравнительно недавно ставший действительным членом семинара, создал литературный проект «Время учеников», в котором отдана дань творчеству Аркадия и Бориса Стругацких.

Сегодня Семинар Бориса Стругацкого работает в несколько измененном формате. Из-за болезни Борис Натанович не может непосредственно участвовать в заседаниях, а потому переложил часть функций руководителя на «ветеранов». Однако при этом мэтр внимательно следит за текущими обсуждениями, назначает прокуроров и высказывает свои оценки. Литературный процесс продолжается…

Андрей СТОЛЯРОВ:

Кто-то назвал советский мир Атлантидой, о которой теперь складываются легенды. Семинар Бориса Стругацкого — одна из таких легенд.

Я прихожу в семинар зимой 1982-го года. Меня рекомендует туда Александр Житинский. Он прочел мою первую повесть «Ворон» и считает, что лучше «прикрыть» эту вещь жанром фантастики. Мне, в общем-то, все равно. Фантаст так фантаст. В Доме писателей на улице Воинова я разыскиваю Бориса Стругацкого. Я еще не знаю его в лицо и потому спрашиваю каждого встречного: «Скажите, пожалуйста, вы — не Борис Стругацкий?» Наконец, оказываюсь на втором этаже, где начинается заседание секции. Борис Натанович интересуется: «А фантастика у вас есть?» Я нагло отвечаю ему, что конечно, сколько угодно, хотя никакой фантастики у меня, разумеется, нет. Затем возвращаюсь домой и за два месяца пишу двенадцать рассказов. Практически все они будут потом напечатаны. Борис Стругацкий принимает меня в свой семинар. Однако важнее другое. С этого момента я начинаю писать. Не пописывать время от времени, как тогда поступали многие, а упорно, осознанно создавать «нечто из ничего». Я впервые открываю великое правило, сформулированное, впрочем, уже давно: «Писатель должен писать».

«Талант — это вопрос количества».

Заседания семинара обычно проходят в Красной гостиной. Дом писателя — это бывший особняк графа Шереметева. Кругом — лестницы из белого мрамора, стены, обитые шелком, громадные зеркала. Одни названия чего стоят: Дубовая гостиная, Золотая гостиная, Мавританский зал… Здесь каждое слово звучит значительно. Понедельник теперь у меня — священный день. Все дела откладываются — я еду на семинар.

Чему учит Борис Стругацкий? А бог его знает — я не помню ни одного из литературных советов, которые он тогда, вероятно, давал. Сейчас у меня свой семинар, посвященный, правда, не литературе, а аналитике, и я понимаю, что научить никого ничему нельзя. Научиться можно только самостоятельно. А учитель, если он настоящий учитель, только поощряет этот процесс. Учитесь, говорит он. И ничего более.

Учитесь, говорит нам Борис Стругацкий.

Мы все очень самоуверенны. Мы полны «энергией заблуждения», как это называл Лев Толстой. Советская фантастика, воспевающая прекрасное завтра, для нас просто не существует. Не будем мы писать так, как они. Есть Ефремов, Стругацкие, возвышающиеся точно Эверест и Монблан. Немного есть Биленкин, Варшавский, Снегов, Ларионова, Гор. Возможно, есть Громова и Днепров. Но это, пожалуй, и все. Тоже — перевернутая страница. Мы начинаем российскую фантастику заново.

Два совета я все-таки помню. Когда вы пишете большую вещь, говорит Борис Стругацкий, на вашем знамени должно быть начертано: «Вперед, к финалу!» Ни в коем случае не останавливаться. И, во-вторых, если какой-нибудь эпизод у вас не идет, значит, он, скорее всего, не нужен. Выбросьте его к черту, чтоб не мешал.

Этими советами я пользуюсь до сих пор.

Чего мы хотим? Мы хотим вывести фантастику из гетто, в котором она пребывает. Есть великая русская литература, известная всему миру. И есть фантастика, второсортное чтиво, которое, как считается, пишут левой ногой. Если соединить литературу с фантастикой, получится нечто. Ведь сумели же это сделать Гоголь, Гофман, Булгаков, Маркес. Или скромнее — Герберт Уэллс, Аркадий и Борис Стругацкие.

Чем мы хуже?

Это очень тяжелое для авторов время. По мнению советской литературной номенклатуры, фантастика — подозрительный жанр. Что они там выдумывают? Что они под разными «иными мирами» имеют в виду? Борис Стругацкий время от времени говорит: «Только не надейтесь ребята, что вас будут печатать. Уж вы мне поверьте — печатать вас никто никогда не будет».