Стихотворения и поэмы - Николай Заболоцкий

ОРЕЛ

Я видел: окруженный вороньем.Упал орел, не в силах отбиваться.Еще хотел бедняга приподняться,Да уж не мог, и лишь одним крыломУперся в землю, и потоком кровиВесь обагрился, к смерти наготове.Проклятье вам, стервятники могил!В несчастный день меня вы сбили, гады!А то бы я сегодня без пощадыВсе ваши перья по ветру пустил!

ПЕСНЯ

Ты на том берегу, я на этом,Между нами бушует река.Друг на друга мы с каждым рассветомНе насмотримся издалека.Как теперь я тебя поцелую?Только вижу смеющийся рот.Перейти сквозь пучину такуюЧеловеку немыслимо вброд.

Не пловцы мы с тобой, горемыки,Нет ни лодки у нас, ни руля.Не ответит нам небо на крики,Не поможет нам в горе земля.Целый день ожидая друг друга,Мы смеемся сквозь слезы с тобой.Я кричу, но не слышно ни звука —Всюду грохот и яростный вой.

Умирает мой голос тревожный,Утопающий в бурной реке…Как теперь я в тоске безнадежнойПроживу от тебя вдалеке?И не лучше ли смерть, чем томленье,Чем бессильные эти слова?Нет, пока ты видна в отдаленье,До тех пор и надежда жива!

ПОЭТЫ СОВЕТСКОЙ ГРУЗИИ

Г. АБАШИДЗЕ

ОБЛАКО НОСТЕ

Ты вдалеке от Носте угасал,Затерянный в Алеппо и Стамбуле.

«Дидмоуравиани»

Где очи его напитались землей,Истлели широкие плечи?Холодный, как горы, как горы, немой,Хозяин твой, Носте, далече!

Ты видишь: он скалы обходит вокруг,Ущелья, долины и пашни.Ты чуешь: укрылся изгнанника духВ развалинах каменной башни.

Несчастные дети в могилу легли,Иранским отрядам — раздолье,И пыль кизилбашей клубится вдали,И долго колеблется в этой пылиКлинок его, воткнутый в поле.

Не раз от него улепетывал шах,Но даже в высоких палатахОн, Носте, мечтал о твоих облаках,Герой ополчений крылатых.

Он в Грузию, верно, теперь не ездок,Но с ней нелегко разлучиться.Вдали от отчизны он весь изнемог,Тоска навалилась, волчица.

Погибшие дети в могилу легли,И нет ему радости боле,И пыль кизилбашей клубится вдали,И долго колеблется в этой пылиКлинок его, воткнутый в поле.

НА КЛАДБИЩЕ САМЦХЕ

Он был подобен в жизни великану,Я не видал ни рук таких, ни плеч!В рост человека был привязан к стануЕго огромный выщербленный меч.

Он жил средь виноградников и пашенС своей женой, красивой без прикрас.Он был могуч, и был ему не страшенНи Тамерлан, ни грозный Шах-Аббас.

Но натиск персов крепче становился,И наконец с рассеченным челомВ своей могиле еле уместилсяОтважный муж, поверженный врагом.

Скрестил он руки в глубине могильной,Оставив здесь на произвол судьбы,Как корабли, огромные давильни,Кинжал и меч, большие, как дубы.

«Лишь ветер подует в дубраве…»

Лишь ветер подует в дубравеИ снегом потянет с вершин,В бокале блеснет саперави,В столовой зажжется камин.

И явится столик нежданно,И гости покажутся вдруг.Кувшинчики, словно фазаны,Пред ними усядутся в круг.

Сначала их робкие взорыБегут к потолку, но потомМечты их несутся в просторы,Весельем дыша и вином.

Несутся в окно, в палисадник,Над полем летят в тишине,Где дремлет в снегу виноградник,И ласточек видят во сне.

УШБА

Я небо увидел, когда предо мноюОткрылась чеканка серебряных горИ древняя Ушба, блестя сединою,Как крепость Каджети, закрыла простор.

Прозрачный ее опоясывал холод,И цельной казалась она, высока,Хоть надвое был ее купол расколотИ парой вершин уходил в облака.

Как две превращенные в камень орлицы,Как два кипариса, закованы в лед,Задумав от мира навек удалиться,Они неподвижно смотрели с высот.

Зачем мне казалась страшилищем этаГора ледяная? Зачем лишь сейчасОтбросил я прочь заблужденье поэтаИ скинул завесу неведенья с глаз?

Я небо увидел, когда предо мноюОткрылась чеканка серебряных горИ древняя Ушба, блестя сединою,Как крепость Каджети, закрыла простор.

ЛЕС НА ЭНГУРИ

Высокие сосны взметнулись до самой лазуриИ солнца коснулись, едва пробудился восток.Огромное дерево сброшено в волны Энгури,Плывет по теченью, как выгнувший спину бычок.

Как это случилось, что дерево это упало,Споткнувшись о камни? Смотри, на какой крутизнеЦепляясь корнями о страшные глыбы обвала,Его сотоварищи гордо стоят в вышине.

К полудню их тень полосою ложится недлинной,И дремлют они… Но едва начинается дождь,Крушит их Энгури и с воем уносит в долиныИх девственно чистую и первозданную мощь.

К. КАЛАДЗЕ

ПО МИРНЫМ ДОРОГАМ ГРУЗИИ

Тот, кто горные любит высоты,Кто влюблен в небосвод голубой,Кто, встречая ручьи, без заботыРаскрывает объятья весной,

У кого под ногами с отрога,Поднимаясь, клубится туманИ сквозь горные цепи дорогаПереброшена, точно аркан,—

Тот под песню мою зашагает,Не боясь неприступных вершин.Песня людям сердца окрыляет,Вдохновляя на подвиг грузин.

Всё равно — голубые ли горы,Изумруды ли вешних полей, —Лишь бы только сияли просторыВечно юной отчизны моей.

Ты на каждом холме в восхищеньеОстановишь внимательный взгляд —Весь народ там в труде и движенье,Только древние крепости спят.

Утомясь от полдневного солнца,Любишь ты наклониться к ручью,Чтоб ладошкою с самого донцаЗачерпнуть ледяную струю.

Погоняя гнедую лошадкуИль в машине своей за рулем,Все названия сёл по порядкуВспоминаешь ты ночью и днем.

Ты несешься дорогой крутою,Выше, выше! И вдруг, как живой,Мудрый Ленин с простертой рукоюНа вершине встает пред тобой.

Впереди в созидательном шумеБлещет Кеда, бегут огоньки,И, крутясь под напевы хоруми,Мчатся волны аджарской реки.

И на мост с высоты пьедесталаВождь глядит, как внимательный друг,И напеву речного хоралаВнемлют горы, вставая вокруг.

Как мечта, воплощенная нами,Этот мост всенародной весныЗдесь повис меж прошедшими днямиИ великим грядущим страны.

Где тот варвар, срывающий лозыС терпеливо возделанных скал,Кто над нами, как призрак угрозы,С обнаженною саблей стоял?

Нет его! Полумесяц двурогийЗакатился, встречая рассвет,И сияет над нашей дорогойБлагодатное солнце побед.

ГОНЧАРЫ

Кувшины у ручья разбиваются.