Альфред Великий, глашатай правды, создатель Англии. 848-899 гг. - Беатрис Аделейд Ли

монет чеканилось, разумеется, в Кентербери, далее следуют Оксфорд и Лондон. Титул Rex Saxonum на редких винчестерских и эксетерских монетах указывает на преемственность между поздними альфредовскими типами и первыми опытами его сына и наследника Эдварда Старшего.

Важные выплаты должны были совершаться «чистой» монетой, без примесей, и судя по тому, что подобное условие специально оговаривалось, уэссекцкие монеты не всегда отличались этим качеством. Согласно альфредовским законам штраф за вторжение в королевский бург или нарушение королевского покровительства составлял «пять фунтов чистых пенни»{217}. По договору между Альфредом и Гутрумом, вира за благородного человека, англа или дана, равнялась восьми полумаркам чистого золота, испытанного огнем{218}. В переводе Боэция Альфред пишет, что разные виды счастья объединяются в единое Высшее Благо так же, как различные металлы, расплавившись, образуют один слиток, и сравнивает очищение серебра с очищением человека небесным огнем{219}. Уже в те времена, по-видимому, применялись некие методы «отбеливания» и «определения пробы» драгоценных металлов. Уже появились зачатки тех принципов и механизмов, которые определяли впоследствии работу английского Казначейства. Альфредовская Англия была еще невежественной, бесхитростной, грубой и почти варварской, но в ней уже чувствовалась великая жизненная сила и достоинство юности, обещавшие великое будущее.

III. Литература

С короля Альфреда начинается новый этап в политическом развитии Англии, но он открывает также новую страницу в развитии английской литературы; в сфере мысли, как и в государственной деятельности, этот этап стал провозвестником иной эпохи. Ее суть Альфред выразил (пусть неосознанно) в предисловии к переводу «Обязанностей пастыря» Григория Великого:

«Прежде… чужестранцы искали мудрости и знания в нашей земле… ныне мы сами вынуждены приглашать из дальних стран тех, кто нам нужен».

Литература раннего периода, латинская и древнеанглийская, принадлежала местной традиции. Религиозная по форме, по сути она была плодом стихийного творчества, созданием народа, вдохновленного христианской верой. Кэдмон и Беда, Алдхельм и Кюневульф, хотя и обращались к римским или восточным образам и сюжетам, несли в себе дух английского христианства. Позднейшая литература была более «европейской». Она появилась в результате продуманной государственной политики короля Альфреда, который преподнес ее в качестве наставления своим подданным. Англосакс Алкуин, живший при дворе Карла Великого, приобщил императора и его приближенных к мудрости ученых нортумбрийских монахов; в IX веке можно говорить об обратном влиянии: придворные школы каролингских императоров служили, по всей видимости, образцом для системы образования, которую пытались воплотить в жизнь западносаксонские короли.

Нельзя оценить полностью литературные труды Альфреда, не увязав их с исповедуемой им политической доктриной. Сами по себе они кажутся случайными, но если расценить их как инструмент образовательной политики, которая, в свою очередь, являлась частью продуманного плана государственного строительства, то замысел короля становится понятным и вызывает искреннее восхищение.

Альфред не был монастырским ученым, постигающим мудрость для собственного удовольствия, из любви к знаниям; он учился, чтобы учить, и всегда видел впереди конкретную практическую цель. Что бы он ни писал, он ставил перед собой вполне определенную задачу: все его труды служили просвещению и воспитанию подданных христианской державы. Переводя с латыни Григория Великого, Орозия, Беду и Боэция, Альфред стремился сделать доступными книги, которые, по его мнению, каждый человек должен был прочитать: труды прославленных авторов, содержавшие сведения из теологии, древней и современной истории, географии и философии. Составляя на английском языке Хронику или «Правду», он пытался сохранить все ценное и важное, что заключалось в монастырских анналах, нормах обычного права и старинных верованиях, а также все наиболее значимое из социального и политического опыта его времени.

Альфред отводил «людям, которые молятся» важное место в системе правления и хотел воспитать образованных и благочестивых служителей Церкви и Государства: ради этого он наставлял клириков, рассчитывая, что они впоследствии станут учить мирян, и излагал на понятном всем языке правильные и полезные сведения, предназначенные для свободных людей всех рангов. В Уэссексе знание было забыто, и король пригласил ученых помощников из разных земель: четырех мерсийцев (вустерского епископа Верферта, Плегмунда, будущего архиепископа Кентерберийского, священников Этельстана и Вервульфа), франка Гримбальта, Иоанна Старого Сакса и валлийца Ассера. Он осыпал их подарками и назначил на высокие посты, и кто-нибудь из помощников обязательно находился при короле, чтобы читать и переводить ему латинские книги, которые он пока не мог самостоятельно перевести. Из рассказа Ассера, при всей его напыщенной риторике, становится понятно, что в альфредовском стремлении к знанию было много от той наивной страсти, что жила в сердцах естествоиспытателей XVI века и первых участников образовательных программ для женщин и рабочих в XIX столетии. В зрелые годы король посвящал редкие часы своего досуга учению, удовлетворяя детское желание, которое ему долго не удавалось исполнить.

Однажды, когда они с Ассером читали и беседовали, Альфред достал маленькую книгу, где были часослов, псалмы и молитвы, которую он всегда носил на груди, и попросил Ассера записать понравившийся отрывок. В книжке не оказалось места; тогда Ассер взял чистый лист пергамента и начал новую тетрадь, в которой он переводил для Альфреда выдержки из разных сочинений. Так появился «Энхиридион», наставление или руководство, названное так потому, что всегда было под рукой, сборник мудрых речений (flosculos) из Библии и других знаменитых сочинений; со временем книга стала такой же толстой, как Псалтырь. Она была, судя по их свидетельствам, известна хронистам XII века: Флоренсу Вустерскому, который называл ее «Речения короля Альфреда» (Dicta regis Ælfredi), и Уильяму Мальмсберийскому; из нее заимствована прелестная легенда о том, как святой Алдхельм заставил невежественных западных саксов слушать его поучение, спев им на их родном языке на мосту в Мальмсбери. Эта история наверняка понравилась королю, который любил легенду об Орфее и сам доблестно сражался с невежественными варварами.

Ассер (как он сам пишет) начал составлять «Энхиридион» в 887 году, так что Альфред, видимо, стал проводить в жизнь свой план работы над переводами вскоре после второго мирного договора с Гутрумом. У него оставалось в запасе пять мирных лет, и именно в это период, по мнению большинства исследователей, были созданы «Правда Альфреда», первая часть Англосаксонской хроники (до смены почерка в погодной статье 891 года) и ассеровское «Жизнеописание Альфреда» написанное, очевидно, в 893 году.

Суждения специалистов по поводу того, в какое время и в какой последовательности появились четыре главных альфредовских перевода — «Обязанности пастыря», «Орозий», «Беда» и «Боэций»[63], — сильно расходятся. Отсутствие достоверных свидетельств создает благодатную почву для догадок и домыслов, и вокруг каждой альфредовской работы ведутся горячие споры. Однако мы можем принять, что с