Прыжок в прошлое - Линда Бакли-Арчер

– Пожалуйста, выведите меня отсюда, – сказала она сэру Ричарду.

Сэр Ричард кивнул и сказал:

– Скажите Гидеону, что я приду завтра, – и повел Кэйт к карете.

Преподобный и Питер последовали за тюремщиком по бесчисленным коридорам.

– Вот нужная вам камера, джентльмены… – сказал тюремщик.

Войдя в открытую тюремщиком дверь, посетители оказались в комнате, которая по площади была меньше школьного класса. Пришедшие стояли в узком проходе, за решеткой, отделявшей их от тридцати или сорока арестантов, молодых и старых, женщин и мужчин, находившихся здесь постоянно. Некоторые из них были прикованы к стенам или полу, некоторые лежали на голых деревянных нарах, служивших кроватями, но большая часть арестантов находилась в движении. К решетке привалилась пьяная женщина с разинутым ртом, в руке она мертвой хваткой держала бутылку. Коренастый мужчина присел на корточки и вырывал у нее эту бутылку.

Сначала Питер не увидел Гидеона. Камера была, как Преисподняя, полная змей, где переплетались корчащиеся тела. Несмотря на шум, был слышен некий странный звук. Питер не понимал, что это такое, пока не посмотрел вниз. Пол был покрыт толстым ковром из вшей, и ноги людей давили этот ковер. Питера передернуло.

Преподобный Ледбьюри и Питер дышали через платки, а глаза их искали Гидеона.

– Здесь невыносимые условия, – сказал преподобный тюремщику.

– Они к этому постепенно привыкают – пока не помрут, – ответил тюремщик.

Внезапно Питер увидел Гидеона. Похоже, он был единственным арестантом, который не шевелился. Он стоял, прислонившись к дальней стене. Глаза его были закрыты, а по лицу блуждала слабая улыбка. Кто-то, должно быть, украл у него рубашку и сапоги, потому что на нем были только бриджи. От столкновения с Дегтярником на нем остались отметины – один глаз распух, на груди виднелись большие лиловые и желтые пятна. Питер съежился, увидев, что Гидеон босиком стоит на этом грязном полу.

– Гидеон! – крикнул он.

Гидеон открыл глаза и посмотрел в их направлении. Лицо его посветлело, но тут же стало очень серьезным. Он двинулся к железной решетке.

– Вам не следовало приходить сюда, – сказал он. – Я хотел бы уберечь вас от этого зрелища. Мне стыдно, что вы видите меня в таком месте.

Преподобный Ледбьюри уже снял свой камзол и рубашку и просовывал их сквозь решетку Гидеону:

– Вот, мастер Сеймур, они великоваты, но все-таки наденьте их.

Гидеон с благодарностью принял вещи и тут же оделся.

– Вы очень хороший человек, преподобный. Спасибо вам.

– Я не такой уж хороший, мастер Сеймур, и я пришел просить у вас прощения за то, что сделал вчера. Боюсь, мое вмешательство частично послужило причиной вашего нынешнего плачевного состояния.

– Не вините себя, преподобный, – ответил Гидеон. – Я слишком долго был занозой для лорда Льюксона и ожидал от него чего-нибудь подобного – это был лишь вопрос времени… Как бы то ни было, я очень сожалею, совершенно искренне, что мы не получили приз и не вернули аппарат Питеру и мистрис Кэйт.

– Мы принесли тебе еды, – сказал Питер.

И он протолкнул через решетку хлеб, сыр, жареного цыпленка и бутыль с вином. Это было ошибкой, потому что еду немедленно схватили невидимые руки, и обед Гидеона растворился в камере со скоростью света, вызвав сражение среди массы людей.

– Нет! Верните назад! – воскликнул Питер, но все было бесполезно.

Тюремщик рассмеялся.

– Нечего ждать хороших манер от диких собак… Преподобный только глянул на него.

– Не нужно их ругать. Они находятся здесь дольше, чем я, и если у них нет денег, то они не могут купить себе еды. Половина из них голодает, – сказал Гидеон.

Преподобный Ледбьюри печально посмотрел на лица за решеткой – на него глядели злые и отвратительные, несчастные и лишенные надежды люди.

– Мастер Сеймур, – сказал преподобный, – мы пришли сказать, что вы не брошены на произвол судьбы. Мы будем делать все, что в наших силах, чтобы освободить вас. Не теряйте надежды.

– Я и не теряю. Я не виновен в преступлении, которое мне приписывают. Я верю в Господа и в моих друзей. И от всего сердца благодарю вас за то, что вы пришли, преподобный Ледбьюри, но пожалуйста, теперь уходите. Не хочу, чтобы мастер Питер долго здесь находился – Ньюгейт имеет обыкновение являться в сновидениях.

– Как скажете, – ответил преподобный, – но я вернусь завтра с сэром Ричардом.

– До свидания, Питер, – сказал Гидеон. – Передай мистрис Кэйт, чтобы она тоже не теряла надежды.

– Но я хочу остаться. Я хочу хоть немного побыть с тобой… – возразил Питер.

– Мастер Сеймур прав, – сказал преподобный. – Лучше мы наймем лучшего в Лондоне адвоката, чтобы тот представлял Гидеона в суде.

Он окликнул тюремщика и попросил его вывести их. В последнюю минуту Питер обернулся и спросил Гидеона:

– Чему ты улыбался, когда мы пришли? Гидеон улыбнулся.

– Они заперли мое тело, но не могут запереть ни мой разум, ни мою душу. Я улыбался, потому что прохаживался у ручья по долине, где ты поймал форель, чувствовал тепло солнечных лучей и дышал свежим воздухом.

На обратном пути преподобный спросил тюремщика, сколько нужно заплатить, чтобы Гидеона перевели в менее населенную камеру и стали бы прилично кормить.

– Двадцать гиней за комнату с пятью арестантами, а за пятьсот фунтов можно купить пребывание в лучшем помещении Ньюгейта…

– Двадцать гиней! Пятьсот фунтов! – воскликнул преподобный Ледбьюри. – Ну, это королевский выкуп! Вот, возьми пять фунтов в счет будущих денег. Я вернусь завтра и принесу тебе остальные. Мне хотелось бы видеть мастера Сеймура в более здоровой обстановке и с хорошим обедом.

– А как же те люди, которые не в состоянии вам заплатить? – спросил Питер. – Что происходит с ними?

– Что! А о чем они думали, когда нарушали закон?

– Но это нечестно! – вспыхнув, закричал Питер, и слезы наполнили его глаза. – Грешно так обращаться с людьми! Вы злой человек! Это вы должны быть в такой камере, а не Гидеон!..

Преподобный остановил Питера и подтолкнул его вперед.

– Спасибо, мастер тюремщик. До завтра. Когда они отошли от тюремщика подальше, преподобный сказал:

– Не следует раздражать человека, от которого зависит положение твоего друга…

Питер и преподобный сели в карету, где их ждали Кэйт и сэр Ричард.

– Как он? – спросила Кэйт.

– А ты как думаешь? – резко ответил Питер. – Это самое отвратительное, самое ужасное место, какое я когда-либо видел… Они украли у него рубашку и сапоги. Пахнет там хуже, чем в слоновнике в зоопарке. Пол покрыт вшами… Не думаю, что Гидеону было приятно предстать перед нами в таком состоянии…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});