Особый район - Юрий Козловский

Веревка подалась неожиданно легко. Ее конец появился из стены гораздо раньше, чем они ожидали, но гайки на нем не оказалось. Когда Страгон взялся за него, несколько сантиметров веревки рассыпались в тонкий порошок. Следующие несколько сантиметров легко ломались, будто это был не гибкий и крепкий капрон, а сгоревшая спичка. Потом было с полметра более крепкой, но твердой, почти не гнущейся веревки, и лишь после этого пошел обычный бельевой шнур.

— Да-а! — протянул старик, разглядывая навязанные по всему шнуру узелки. — Семь метров. Так и должно было быть…

— Что это значит? — нетерпеливо спросил Мюллер.

— Как вы думаете, — будто не слыша его, спросил в свою очередь Страгон, — сколько лет должно пройти, чтобы капроновая веревка рассыпалась в прах от старости?

— Кто его знает… — пожал плечами Артем. — Наверное, очень много… А что, собственно, произошло?

— Для этой веревки время, отделяющее нас от мира за стеной, пронеслось, пока я тянул ее назад. Теперь я больше не сомневаюсь, что там, впереди — будущее. Ну что же, друзья, давайте прощаться! Я рад, что встретился с вами, рад, что человеческий род сумел сохранить себя до вашего времени. Откровенно говоря, у некоторых из нас были опасения, что ваш мир уже пуст. А теперь я очень надеюсь, что там, куда я сейчас попаду, уже наступило возрождение.

Он обнялся со всеми по очереди, а Артему шепнул на ухо:

— Береги себя! Ты теперь многое можешь!

Поднял и закинул за плечо рюкзак, повернулся и, не оглядываясь, пошел к проходу. Артем наблюдал за ним вторым зрением и видел, что Страгона окружает чистое ярко-синее свечение. Когда он подошел вплотную к блестящим на солнце золотым воротам, они засияли еще ярче. Старик сделал шаг вперед, поверхность ворот подалась перед ним, как жидкая ртуть, и сомкнулась за его спиной. Некоторое время на золотом фоне угадывались синие отблески, но вскоре пропали и они.

— Какой удивительный человек! — тихо сказал Бестужев. — Там, впереди, может быть оставшаяся без атмосферы планета, радиоактивная пустыня, ледяная страна без людей. Все, что угодно… Он это отлично понимал и все равно пошел. Чтобы помочь нам…

Артем посмотрел на спутников и увидел, что Мюллера, мокрого по пояс, колотит крупной дрожью. С вершины горы ощутимо тянул холодный ветерок, и было слышно, как у него стучат зубы.

— Э-э, дорогой! — сказал он. — Давай-ка быстро вниз, разжигать костер! Тебе надо срочно сушиться!

— С-сейчас, — не прекращая дрожать, ответил Мюллер. Глаза его горели странным лихорадочным блеском. — Од-дну мин-нуту, мне н-надо п-п-посмотреть! — и он быстрыми шагами пошел, почти побежал к проходу.

— Ты куда? — У Бестужева зародилось смутное подозрение, и он сделал шаг вслед за Мюллером. — Стой!

— Мне нечего здесь больше делать! — Мюллер почему-то перестал дрожать, и в голосе его слышалось ликование. — Ты меня не остановишь, я должен быть там!

Ему оставалось сделать всего несколько шагов, чтобы схватить Мюллера за рукав и удержать от безумного поступка, но тот прыгнул вперед и исчез за стеной. Артем едва успел остановиться, чтобы по инерции не влететь вслед за ним…

…Они уже спустились к водопаду, когда Бестужев обернулся — и замер на месте. За колышущимся маревом, которое, как зеркало, отражало лежащий перед ним пейзаж, появились люди. Он всмотрелся и узнал Страгона и Мюллера. Мелькнула мысль — неужели они встретили там кого-то и уже возвращаются? Но вслед за ними он рассмотрел Валеру и себя… Артем понял, что зеркало стало отражать людей, но с опозданием на час. Они смотрели, не отрываясь, до того самого момента, когда изображение Мюллера вошло в стену с той стороны, но так и не появилось с этой…

Глава 5

Бутылка в океане

— Идиот! — схватился за голову Незванов, когда, вернувшись в поселок, Артем с Валерой рассказали ему о бегстве Мюллера. — Что он натворил? Как мы теперь будем объяснять его исчезновение? Ну, ладно со стариком, тут мы все решили, а с ним-то как быть?

Исчезновение Страгона они заранее договорились объяснить тем, что он доступным только ему способом вернулся в свое время через проход на заставе. Теперь нужно было ломать голову, чтобы объяснить пропажу Мюллера.

— А что тут придумаешь? — задумался Валера. — Надо говорить, что он утонул в реке, а тело течением утащило на пороги.

— Больше, кажется, ничего и не придумаешь, — поддержал его Артем.

— Вы уверены, что никто не видел, как вы уезжали? — спросил Незванов.

— На сто процентов! — заверил его Валера. — Ни одна душа…

— А как вернулись?

— То же самое. Ночь ведь была.

— Значит, делаем так, — сказал директор. — Под утро, пока еще не рассветет, берете катер и гоните вниз по реке. Только так, чтобы вас никто не видел. Днем прячетесь, где хотите, а к вечеру возвращаетесь и заявляете, что отвезли старика на Иньяри и оставили там, а сами с Мюллером спустились ниже Тоболяха. Будто бы он предположил, что граница района передвинулась на километр… Граница оказалась на месте, а когда вы на нее налетели, Мюллер кувыркнулся в воду. Вытащить его вы не успели, и его утащило в пороги. Годится такая версия?

— Противно врать, — честно признался Бестужев. — Но что поделаешь?

— Думаешь, мне приятно? — обиделся Незванов. — Я ведь был прав, когда не захотел поднимать шум вокруг этого прохода! Вот, пожалуйста, один чокнутый уже не удержался, полез туда… Уверен, и другие найдутся, если узнают!

Артему все это совсем не нравилось. Хотя слова директора звучали убедительно, внутри все равно шевелился червячок сомнения. Приняв его предложение, придется городить одну ложь на другую, постоянно боясь, что правда вылезет наружу. Но он, как и Незванов, опасался непредсказуемых последствий открытия. Вполне возможно, что к найденному проходу начнется настоящее паломничество — тропу-то они прорубили, и дорога не отнимет теперь много времени. А первыми полезут туда вездесущие мальчишки. Попробуй, удержи их… Именно поэтому он вынужденно согласился с директором. Но неожиданно встал на дыбы Валера Седых.

— Петрович, ты не прав! — сказал он недовольно. — Почему бы не сказать людям правду? Они бы все поняли. Ну, ладно, Мюллер, он давно свихнулся на своих чудесах, его даже не надо было брать с собой. Но, думаю, дураков, чтобы соваться туда, больше не найдется.

Бестужев виновато опустил глаза, вспомнив, что именно он настоял на участии Мюллера в экспедиции. Кажется, вспомнил про это и Незванов, но укорять Артема не стал.

— Валера, дело не только в том, найдутся ли у Мюллера последователи, — тяжело вздохнул Иван Петрович. — Даже совсем не в том.

— Что-то я тебя не пойму! — насупился Седых. — То ты одно говоришь, то другое…

— Ты представляешь, что значит дать людям надежду, когда сам совсем не уверен, что она сбудется? — жестко спросил Незванов. — Отправили гонцов черт-те куда, в полную неизвестность, а ты предлагаешь трубить на площади — они ушли за помощью, и скоро мы будем спасены! Так, что ли?

Незванов замолчал, сверля глазами смущенного Валеру. Потом его взгляд смягчился, и он сказал уже спокойнее:

— Знаете, мужики, на кого мы сейчас похожи? На людей с затонувшего корабля, которые выбрались на необитаемый остров и бросили в море бутылку с мольбой о помощи. Плот построить не из чего, остается только ждать, когда кто-то найдет бутылку и отправит за ними корабль. Бутылка в лучшем случае может годами носиться по волнам, а в худшем ее разобьет о рифы, или через пробку просочится вода, и она уйдет на дно. Или ее просто прибьет обратно к острову… Теперь вы понимаете, почему я не хочу ничего говорить людям?

Теперь согласился с директором и Валера Седых.

…Люди на Красноармейце умирали редко, потому что жила здесь в основном молодежь, и даже жители предпенсионного возраста были тут редким исключением. Умирали северяне, как правило, на материке. Поэтому «гибель» Мюллера стала событием, о котором долго шумел весь поселок. Валера и Артем были слишком заметными и уважаемыми людьми, поэтому никто даже не подумал подвергнуть сомнению их легенду, и от этого Бестужеву было еще хуже, будто он обманул ребенка.

Все время, проведенное на Красноармейце, с того самого дня, как он, заледеневший и еле живой, пришел пешком с Хатагай-Хаи, было так плотно насыщено событиями, что Артем еле успевал поворачиваться. А теперь жизнь будто замерла, и он не знал, куда себя деть. Несколько раз по заданию директора он делал облет территории, чтобы увидеть, куда переместились конские и оленьи стада. Один раз Незванов дал ему три дня отпуска и разрешил слетать в Тоболях. Тогда Артема отпустила охватившая его тягучая тоска, и только эти дни он жил полноценной жизнью. В какой-то момент ему даже захотелось совсем перебраться в село, но пришлось сразу отказаться от этой затеи. Остаться — значило сесть на шею Ане, потому что Атласов, он был уверен в этом, никогда не примет его на работу ни в каком качестве. Даже вывозить дерьмо из туалетов…