Возвращение оборотней - Галина Черная

— А там у вас, через триста лет, масоны уже управляют миром? — как мне послышалось, с надеждой в голосе спросил наш новый товарищ. Мы направлялись ко Дворцу дожей, ребята поверили в мою версию именно после реакции Казановы, все отрицавшего.

— Наша организация выясняла по поводу этого вопроса. Масоны действительно ДУМАЮТ, что управляют, — завуалированно ответил кот.

— Все, выхожу и из этого братства тоже, — опустил голову женский искуситель. — Там такие поборы всякий раз, когда надо подкупить испанскую королеву.

— Так вы еще и масон? А вам, масонам, разве можно параллельно состоять и в других организациях?

— В Венеции всем все можно. К тому же они обе тайные, и сначала я стал масоном, а уж потом Скрывающим. И там и там ничего не знают о том, что я состою где-то еще, по крайней мере надеюсь на это. Но с масонами тоже покончено, наша любовь была ошибкой.

— А как вы стали Скрывающим Лицо?

— Мне нравился их символ, и перстень мне подходил под цвет глаз. Бабочка — это Психея, душа, которая летит за своей любовью. — Он многозначительно посмотрел на меня.

— И как только такие люди попадают в «посвященные» в местонахождение карты? — съехидничала я, взяв за руку законного мужа.

— За обаятельную внешность, конечно. — И итальянец незаметно для других показал мне кончик языка.

— Все, я больше не могу с ним работать, уберите его от меня или наденьте на голову мешок! — тоскливо потребовала я. — Не мне, а ему.

— Ах, не капризничай, Алиночка, он хороший парень. Вот даже просветил меня в кое-каких интимных вопросах. Неплохо, когда есть у кого поучиться даже Профессору!

— Увы, он такой, какой есть, и нам придется смириться с его недостатками, — поддержал котика Алекс. Это просто поразительно, как резко мои ребята изменили свое отношение к этому переменчивому типу.

Но я не хочу никого ссорить… К тому же Цветочный человек предсказал его помощь. А существо, состоящее из увядших цветов, врать не станет. Какая ему выгода?

В этот момент Казанова незаметно вложил мне в руку записку. Там было всего несколько слов: «Не могу забыть, как вы отшлепали кота, при воспоминании об этом все внутри пронизывается сладким трепетом! Как вы смотрите на чай вдвоем завтра утром? С вечной любовью ваш Д.К.». Воистину он неисправим! И командор ему голову оторвет, когда узнает. То есть если узнает…

Нас спасало, что праздник еще далеко не закончился, он вообще грозил затянуться до утра. По дворцу слонялись толпы гостей, а мы, никем особо не замеченные, шли тем же путем, что успела пройти я вчера. Мне пришлось вести всю группу, правда, я ухитрилась уже раза три перепутать повороты, но не призналась, чтобы не услышать язвительные замечания Пушка, все равно уже дважды выходили на знакомое место — и можно было продолжить путь правильно. Только вот с картой все ничего еще не совпадало.

— А вот здесь я видела призрак… Вэк… вот и он!

Фальеро возник внезапно на том же месте, что и вчера.

— Когда Смерть найдет свою Маску, она устроит высший карнавал Венеции, где соберутся духи всех властителей республики. И я тоже смогу предстать на нем, мы снова будем веселиться и праздновать, как при жизни! Скоро, совсем скоро это счастливое время настанет!

— Знакомьтесь, это мой приятель, — тоном котика-экскурсовода начала я. — Перед вами привидение одного из местных дожей по фамилии Фальеро, он был осужден как предатель. Теперь бродит тут, пугает заблудившихся женщин высокопарными пророчествами на популярную тему конца света. Вопросы?

— Милочка, а тебе не кажется, что ты необычайно легко знакомишься со всякими сомнительными личностями?

Но язвительная реплика кота меня не задела, просвистев мимо. Казанова если и понял, что это намек и в его адрес тоже, то все равно ничуть не обиделся. А вот дож Фальеро возмущенно засопел, — наверное, мои слова его чем-то огорчили. Да, надо было выражаться потактичнее, но, увы, ничего не могу поделать со своей прямотой.

— А что вам мешает участвовать в карнавале прямо сейчас? Ведь если Смерть опять не найдет свою Маску, то какой смысл бесплодно ждать из года в год… «Ловите миг веселия хмельного, пока щедра шампанского струя!» — доброжелательно процитировала я не помню кого. Спрошу Профессора, он всех знает…

— С вами, живыми?! Да я всегда терпеть не мог живых, даже при жизни, — мрачно прогрохотал призрак Фальеро. — Ничего, смерть придет и за вами, как когда-то за мной! А я пал в ее объятия на лестнице Гигантов от рук властолюбивых аристократов за то, что питал в душе праведное стремление дать немножечко власти простому народу! — патриотично вскричал дож и вдруг, сорвавшись с места, улетел вдаль по коридору.

Мм, а он не так плох, как я думала, если не врет, конечно. Патриотизм у него есть, а вот с последовательностью в поступках как-то плоховато. То он ненавидит всех живых, то пал за всенародную волю?! Чудна и причудлива история Венеции.

— Грацие, мы знаем, что тоже умрем, но надеемся, это случится не сейчас, — запоздало прокричала я ему вслед, хотя привидения без лица уже не было рядом.

Мы прошествовали в ту сторону, куда он скрылся, и уперлись в незаметную металлическую дверь. Дальше пути не было, если дож Фальеро куда и удрал, то только просочившись через замочную скважину.

— Интересно, эта дверь охраняется магией? Какое заклятие может быть наложено на такое место, — задумался командор. — Вы не в курсе, синьор Джакомо?

Казанова был не в курсе.

— Это произошло тысячу лет назад, никто из ныне здравствующих братьев уже не помнит. Хотя некоторые подозревают, что старый граф Массимо знает, но он такой подозрительный барсук, никому ничего не скажет. Конечно, был отдельный документ, в котором говорилось об этом вместе с предписаниями, как хранить Маску, какая температура и влажность должны быть в комнате и все такое прочее, но он давно сгорел, — кажется, еще при турках.

— Главное, чтобы оно не было вредно для здоровья! А то кот мечтает помолодеть, у него женитьба на носу, а какой может быть брак с простатитом?

— Не так уж я этого и хочу! — взвился Профессор. — Хотя, между прочим, мог прекрасно стащить королевский эликсир у Славэка. Но ведь не стащил! Только попробовал на вкус и не стащил! Дрянь редкостная…

— Ладно тебе, пошутить нельзя? Вот она дверь. Вот замочная скважина. Вот ломик, я его не забыла… Ломать — не строить, кто первый?

И тут на тебе, за нашими спинами откуда ни возьмись возник караульный. Ой, ну надо же как не вовремя-а-а…

— Что вы здесь делаете? — подозрительно прищурившись, спросил он.

— Извините, а вы не подскажете, как пройти в библиотеку? — с достоинством поинтересовался агент 013. На чем основывается его мнение, что вежливый кот привлекает меньше внимания, непонятно.

— В библиотеку Святого Марка? Она только для сотрудников и родственников дожа, — высокомерно ответствовал стражник. Оперевшись на ружье, он разглядывал нас как самых заурядных преступников.

— У меня абонемент, я племянник патриция, пропускай же нас, плебей! — гордо вскинул подбородок командор, и караульный дрогнул. Но только на мгновение…

— Простите, но у нас тут республика! И если только вы не еврей из гетто, то у вас такие же права, как и у всех! — Это было последнее, что он сказал, прежде чем обмякшим кулем упал на пол. Знаменитый любовник на все времена, подкравшись сзади и незаметно сняв башмак, треснул его железным каблуком по затылку. Головной убор не особо смягчил силу удара, и мужчины быстро оттащили тело в уголок.

— А я почему-то думала, что все евреи в гетто должны были носить красные шапочки и дружно ложиться спать в девять.

— В пятнадцатом веке, деточка! А сейчас иные времена…

— Это верно, сейчас век Просвещения, — подтвердил Казанова, ногой заталкивая охранника поглубже в угол. — Он очнется минут через двадцать, что делаем дальше?

Алекс тем временем надел перчатки и пытался открыть с помощью кислоты массивную железную дверь. У него получилось, во всяком случае, это было гораздо тише, чем когда мы вскрывали нечастный шкаф позднего рококо. Он начал осторожно раскрывать дверь, выставив вперед счетчик магической активности, не такой навороченный, как у ученых, но вполне способный определить весомость охранных заклинаний. Если таковые имеются, конечно…

— Идем. Только быстро и не рассеиваемся.

Мы дружно шагнули внутрь. Уф, вроде пока целы. В центре комнаты, обитой черной тканью и заставленной давно оплывшими свечами, громоздился стол. На нем стояла шкатулка, наверняка обладающая большей художественной ценностью, чем едва ли не половина дворца. Разумеется, все вокруг было затянуто паутиной, а кое-где просто валялся мусор. Например, у стены пылился старый мешок, кстати, в него можно будет завернуть Маску, чтобы вынести незаметно…