Полведра студёной крови - Артем Мичурин

– Сберегу, не переживай. Лишняя банка с формалином найдётся.

– А теперь, – снова направил кровожадный старикан нож в мои зенки, – говори, куда лыжи навострили.

– На восток, – выпалил я первое, что пришло на разгорячённый ум.

– Зачем?

– Хранилище с богатствами несметными вскрыть надо.

В этот момент глаза Ткача противоестественно округлились и совершили едва не окончившуюся успехом попытку покинуть орбиты.

– Косьвинский Камень, – продолжил я фонтанировать секретной информацией. – Может, слыхал? Так вот, есть серьёзная наводка, и мы её отрабатываем.

– Ты что несёшь?! – прошипел Алексей сквозь зубы.

– Можем в долю взять, если будешь покладистым, – проигнорировал я нападки «хорошего друга».

– Да ну? – осклабился вождь, плохо скрывая заинтересованность. – Прямо-таки и в долю? А много ли мне перепадёт?

– Треть.

Эх! Широка душа моя хлебосольная!

– Ты охуел?! – едва не прыснул слезами Ткач, чуя, как несметное богатство сделалось в один момент чуть более сметным.

– Треть… – повторил старик, продолжая на пару со мной игнорировать протестующего Алексея-всёсъемсамникомунедам-Ткачёва. – А не маловато, за одиннадцать-то лет?

– Чего? – не понял я таинственных расчётов своего визави.

– По два года за убитого да годик – так и быть – за калечного. Не, – почесал вождь жиденькую бородёнку. – Дёшево отделаться хотите. Давай так – мне всё, а вам доброе напутствие в обратную дорогу и моя сердечная благодарность.

Ткач уставился в пол, беззвучно оплакивая свою несбыточную мечту.

– А то, – продолжил вождь, играя щохри возле моего носа, – могу и совсем задаром.

– Нет, я согласен. Сердечная благодарность – это то, чего мне всегда не хватало.

Глава 23

Тем же вечером Елдан, понукая своими сподручными, вытащил нас из амбар-юрты на мороз и двинул проникновенную, судя по всему, речь перед собравшейся толпой соплеменников. Те вначале недоверчиво щурили свои и без того узкие зенки, но по ходу представления начали перешёптываться и сдержанно кивать, соглашаясь с озвученными Елданом тезисами, а после кульминационных завываний и потрясаний растопыренными руками вождя по направлению к небу совсем растаяли, едва сдерживая слёзы от признательности своему мудрому руководителю.

– Ну всё, – бросил Елдан, проходя мимо нас по завершении пламенной речи. – Утром в дорогу.

Ох уж эти политики…

Ночь мы провели связанными, под присмотром двух дюжих молодцов из личной Елдановской гвардии. Ткач молчал, обиженный, будто я поимел его и не женился. Да и мне с этим ксенофобом болтать не слишком-то хотелось. К тому же не было уверенности, что наши сторожа не придуриваются так же, как Елдан, и не шарят в русском гораздо лучше, чем я в мансийском. А ведь достаточно им уловить «Елдан», «убить», «бежать» – и наша песенка спета. А что ещё можно обсуждать с Ткачом, кроме планов по избавлению от лишнего компаньона? Поэтому хитроумные схемы отлучения жадного старца от бразд правления нашей операцией я доверил только собственным мыслям.

Мысли были в целом оптимистичные. Они крутились вокруг того, что своими ногами высокопоставленный старпёр в путь вряд ли отправится. Значит, будут нарты и ездовые собаки. Это добро в племени есть, но, как я успел заметить, не так чтобы много. Учитывая это и то, что Елдан не производил впечатления человека, готового честно распределять материальные блага, сопровождающих будет по минимуму. Останется только с ветерком преодолеть большую часть пути и ближе к пункту назначения избавиться от нежелательных попутчиков. Как конкретно избавиться? Об этом я на тот момент не думал. Слишком мало вводных. Да и дорога дальняя. Утро обещало прояснить спорные моменты и дать новую пищу для размышлений.

Пищи оказалось много. Больше, чем я ожидал.

– Что за херня? – будто читая мои мысли, пробурчал Ткач, подведённый к нартам без какой-либо вьючной живности. – Э! Хорош, сказал! – начал он возмущаться, когда Елдановские провожатые со знанием дела принялись впрягать его в упряжку, на пару со мной.

– А куда собачки подевались? – осведомился я на всякий случай.

– Никуда, – ответил Елдан, забираясь на устланные шкурами нарты. – Тут останутся.

– М-м… Я, конечно, лучше собаки, но…

Ответ на мой незаданный вопрос дал один из манси, опрыскавший нарты, нас, Елдана и себя с подельником мутной вонючей жидкостью.

– Да-да, – оскалился Елдан, – наши лайки медведей тоже не любят.

– Ах вот оно что, – перевёл я пламенеющий взор на своего напарника. – Надеюсь, Алексей, ты доволен. Потому как я доволен безмерно. Всегда мечтал потаскать по тайге мансийского деда и кучу барахла, будучи обоссан медведем.

Ткач что-то пробубнил под нос, брезгливо обнюхивая окроплённый защитным зельем воротник.

– Ну, – бодро похлопал Елдан в укрытые рукавицами ладоши, – вперёд-вперёд! Чего встали?

Нацепив казённые снегоступы, мы двинулись в путь.

Без лыж и с прицепом двигались медленно. Сопровождающая парочка манси то и дело уходила вперёд и потом дожидалась нас, поправляя трофейную снарягу. Крайне безответственное поведение двух долбоёбов, на которых Елдан зачем-то повесил в дополнение к луку и копью наши разгрузки и стволы, меж тем вовсе не облегчало задачу чистки рядов. Вождя я мог бы и зубами загрызть, но уйти на снегоступах от двух вооружённых лыжников, с младенчества привычных совершать многокилометровые марш-броски и бить белок стрелой в глаз, представлялось затруднительным. А ведь они медлить и разбираться в ситуации не станут, порешат, оставшись без вожака.

Один из горе-телохранителей, тот, что был экипирован ткачёвским добром, имел при себе лук, колчан со стрелами, короткое копьё, «АК», перекинутый стволом вниз по диагонали за спину, и нож на свободном подвесе с правого бока. Второй, помимо короткого лука и прилагающегося колчана, тащил мой «Винторез», нахлобученный тем же ебанутым манером, и неизменный холодняк справа. Пистолетов и моего кинжала я у наблюдаемых представителей северного этноса не обнаружил. Видать, разошлись на сувениры, жаль.

Вначале я выбрал манси с копьём. Этот доисторический инструмент убийства при должном везении было легче всего сорвать и затем пустить в ход. Но вот с последним у меня вырисовывалась нешуточная проблема. Мало того что связанные руки, очевидно, плохо стыкуются с древковым оружием, так ещё и в развязанных руках я его ни разу не держал и вообще с трудом представлял себе, как это делается. Нож мне куда привычнее. Но почикушкой с клинком, едва ли достигающим десяти сантиметров, хорошо если удастся просто пощекотать через толстую плотную одежду.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});