Жизнь обреченных на смерть - Вера Малахова

Легкое покашливание Хулиана, заставило Яго вынырнуть из омута размышлений.

- Так как на счет того, чтобы я взглянул на Габриэллу?

- Признаюсь честно, я не хотел бы никого подпускать к тете, потому что не знаю, кому можно доверять.... - Неуверенно начал Яго. Хулиан терпеливо его слушал. - Но меня самого беспокоит мысль, что Кейсар Хоакин мог что-либо сделать, чтобы навредить ей. К сожалению, сам я не обладаю необходимыми знаниями. Мне придется кого-то пустить осмотреть тетю, и уж лучше это будете вы.

- Я думал, что ты откажешь. Почему?

- Вы любили тетю. Не важно, что вы испытываете к ней сейчас, но когда-то вы действительно любили ее. И вы покровительствуете Мине. Я могу ошибаться, но мне кажется вы последний человек, кто способен причинить тете Габи вред. Но, предупреждаю сразу, я буду присутствовать в комнате.

- Другого я от вас и не ожидал.

В комнату снова зашел дворецкий.

- Прошу прощения, господа! Но дело требует безотлагательной срочности.

- Говори, - спокойно дал распоряжение Яго.

- К вам гонец от Кейсара Гастона, - казалось, что голос дворецкого надорвется, как перетянутая струна, от волнения.

- Пригласи его.

Когда через минуту в комнату вошел гонец Гастона, он был весь с головы до ног в пыли, будто скакал с другого конца света суток трое.

- Господин Джакомо, вам письмо от Кейсара Гастона. - Подойдя к Яго, он протянул ему белоснежный конверт с гербовой печатью. Корин Куори взял конверт, покрутил его в руках, так чтобы Хулиан имел возможность рассмотреть его со всех сторон и убедиться, что это не просто лист бумаги, и спросил,

- Господин Кейсар просил передать, мне что-нибудь на словах?

- Никак нет. Он только велел мне дождаться ответа.

- Одну минуточку. Хулиан, простите, но я не могу заставлять ждать своего повелителя.

- Я все понимаю, - кивнул Хулиан, не сводя глаз с молодого человека.

Открыв конверт, Яго достал из него лист очень плотной бумаги, на которой бледными светло-голубыми чернилами было написано "А теперь сделай вид, что ты получил от меня потрясающую новость. Как это сделать, не мне тебя учить. Рад быть полезным, Кейсар Гастон". Дочитав до конца, Яго позволил только своим глазам на долю секунды выказать восторг от прочитанного. Сложив письмо обратно в конверт, он бросил его в камин и подошел к своему креслу.

- Передайте господину Кейсару, что я все понял, его приказания будут выполнены сегодня же.

Как только слуга покинул комнату, Яго не теряя ни минуты, повернулся к своему гостю.

- Ну что, вы готовы осмотреть пациентку?

- Безусловно.

Джельсамина устало ехала по столице Темо. Темо-орт в сравнении с Куори-сити был мрачным и крайне "высокорослым" городом. По сути улицы города представляли собой расчищенные ущелья среди гор. Домов, как таковых не было. Тут и там в толще скал виднелись только многочисленные двери, за которыми скрывались пещеры, приспособленные для жилья. С одной стороны, привычное понимание города отсутствовало, все здесь казалось подчинено природе и стихии.... Но с другой стороны жизнь в городе бурлила отнюдь не меньше, чем в родном Куори-сити. С тех пор, как Мина пересекла границу, ей стала более понятно причина некоторой суровости представителей сема Темо. Суровый климат и гористая местность не располагали к радушию. Почти в каждом населенном пункте ее останавливал патруль и интересовался целью визита в сейм. Чужакам здесь были не рады. Уставшая от второго дня скачки, Мина стремилась затемно доехать до дворца Кейсара Магнара, и молила Создателя, чтобы он оказался на месте. На просьбу проводить ее к дворцу Повелителя местные жители привели ее к воротам, вырубленным в скале, абсолютно ничем не отличающимся от всех остальных. Она только успела подъехать к ним, как навстречу вышел охранник.

- Кто вы, и какова цель вашего визита?

- Я личный посланник Его Величества Кейсара Гастона Амато Боргезе Куори. Прибыл с письмом к Его Величеству Кейсару Магнару Берг Пальме Темо.

Лениво переступив с ноги на ногу, охранник протянул руку,

- Покажи письмо.

- Только из моих рук, - покачала головой Мина. Доставая письмо из сумки, и показывая его со всех сторон. - Велено передать лично Кейсару Магнару.

Ожидая увидеть на лице охранника гримасу недовольства, Мина была чрезвычайно удивлена тем, как подтянулся стоящий перед ней мужчина.

- Жди.

Хулиан сидел в своем кабинете и, смакуя, курил трубку. Визит к Габриэлле ничего не дал, кроме разбережённых сердечных ран. Ему не удалось обнаружить никаких признаков вмешательства Хоакина, равно как и никаких изменений в состоянии Малкани Куори с тех пор, как он видел ее в последний раз. Чтобы отвлечься от знакомой, словно старый приятель, сердечной боли, он пытался выстроить цепочки возможных вариантов дальнейшего развития событий. То, что Хоакину не удастся поставить сейм Куори на колени, не вызывало никаких сомнений. А вот серьезность самих этих намерений как раз подвергалась сомнению. Весь этот бред о ведущей роли Фоли на мировой политической арене, мог произвести впечатление на кого угодно, только не на Хулиана. Уж он-то давно понял, что Хоакину наплевать на сейм Фоли в частности, и весь этот мир в целом. Единственное, что волновало Кейсара Фоли это благополучие его собственной Великой Персоны. Все остальное могло лететь в тар-та-ра-ры. Так чего на самом деле добивался Хоакин, нападая на Куори, а точнее на Яго? Кейсар позаботился о том, чтобы выставить за пределы города Дэймона, и возможно Мину, и единственной целью этого было - ослабить Яго. Но зачем? Зачем великому и ужасному Хоакину потребовалось ослаблять и без того слабого, еще не вошедшего во власть мальчишку?

Хулиан сегодня много раз возвращался мыслями к Касиано. Что бы делал его сын, окажись он на месте Яго? Справился бы со свалившейся на него ношей? Чано был сильный, дерзкий, умный парень, но при этом Хулиан всегда чувствовал в нем некоторую слабину. Было в нем что-то, что заставляла отца каждый раз с напряжением ждать, пройдет сын очередное испытание или нет. Как будто все, что он делал, делал на пределе возможностей. И хотя, Чано всегда с честью решал любой сложности задачки, чувство, что со следующей он может не справиться, не покидало. Почему же не возникало сомнений в племяннике Габриэллы? Что было особенного в мальчишке? Ведь ощущение, что этот парень найдет выход из любой ситуации, появилось еще до того, как Фарго возложил на него сан Корина Куори. Значит это что-то его, личное. Неужели действительно сказывается кровь Создателя? Но в Густаво ничего подобного не чувствовалось хотя он даже не внук, а сын Фарго. Хулиан, как и многие другие, никогда не видел мать Яго. И в свете последних событий ему все больше и больше хотелось узнать ее имя. Только вот спросить было не у кого. Знал ли сам Яго ее имя?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});