Клан – моё Государство 5 - Китлинский

– Вот он для них, как ты для нас.

– Ты мне льстишь. Там другое качество. Другой уровень понимания и исполнения. Ко всему он умеет передавать это, а я нет. Разницу чувствуешь?

– Как-то ты в году 1985, вроде, говорил, что грядет период безвластия.

– А кто меня послушал?

– А кто бы всех удержал под контролем?

– Мы на то и были поставлены. Нельзя нам было подпускать близко к власти дураков.

– Это верно, Иванович, но то, что они дураки, и у них в головах пусто – знал только ты. А то, что ты знаешь, недоказуемо. Это же не документы.

– Беру назад,- Серов перестал улыбаться.

– Я тебя из-под контроля вывожу. Такое сегодня принял решение. Тяжело оно мне далось. Делай, что хочешь. Подписок не беру.

– Ты серьёзно?

– Совсем серьёзно.

– Почему?

– На кой тебе присмотр и охрана, если ты ничего не говоря с ними на расстоянии можешь общаться, а у меня под рукой нет никаких средств это засечь. Но главное даже не в том. Они не агнцы божьи. Морды у них есть, да только наличие лица не повод к аресту. Они умеют убивать очень быстро. Не хочу я, чтобы наши слегка туповатые ребята попали из-за своего рвения в морги раньше времени. На службу можешь не ходить. Денежное довольствие буду перекидывать на твой счёт в Сбербанке в полном объёме. Ты заслужил полное право на проведение собственной линии в этом паскудном, как мне кажется, деле. Помощи тебе оказать не смогу. Так что двигай сам. Во, какой я сегодня добрый.

– Ничего тебе не обещаю. Запой мой окончен, и пора пахать.

– А я сегодня напьюсь до самого упора. Устал с ветряными мельницами бороться,- начальник контрразведки внешней разведки встал, пожал руку Серову и вышел из его кабинета.

Оставшись один Серов стал размышлять.

"Что-то в лесу сдохло. Это факт. Или в самом деле жизнь научила в конце концов поступать умно. Я мог себе представить всё что угодно, но чтобы меня отпустили в вольный полёт!!?? Ты так думаешь потому, что привык к иному обращению, и в глубине души была обида. Обида на то, что этой вольностью определили твою не потребность. Разве это не потребность? Но это вот так выглядит. Психологический штамп. А всегда ли потребность – необходимость? Не всегда. Почему? Потому что мы сами не умеем определять свою потребность. За нас это делало всезнающее руководство. Ответь сам себе, только честно, в скольких случаях ты ощущал свою ненужность в деле и как часто работал самозабвенно? Редко. Редко настолько, что вот так сходу вряд ли вспомню. Но оправдаюсь перед самим собой тем, что я разведчик не по призванию, а по обстоятельствам. Так сложилось, что меня закинуло в этот пруд. Если брать по уму, то моё место в институте Натальи Бехтеревой, как минимум. В одном я себя не могу упрекнуть. В разведке я работал честно и не покладая рук. А в понимании самого себя продвинулся настолько, насколько смог одиночка. Как выясняется это не так много, но вполне достаточно, чтобы понимать с позиции человека находящегося в каменном веке, что железный топор удобнее и практичнее. Нет, это плохое сравнение. Ну и чёрт с ним! Я – одиночка. Ты хочешь сказать, что они шли толпой? Погоди. Так ты договоришься до того, что они толпой далеко, а ты не очень и значит ты умней их. Беру крайность. Мне себя пока хвалить не за что. Их сделал такими один человек. Талантливый и глубокий, в понимании работы собственного мозга, как Марианская впадина. Ему ты в подметки не годишься. Вывод? Зачем ему, такому великому встречаться с каким-то там Серовым-Левитом, который по отцу Пихштейн? Да, в общем-то, и не к чему. И он прав сто раз. Будь я на его месте, не стал бы даже голову поворачивать. Послал бы мысленно далеко и делу конец. А если мне Ронд не соврал, и там, в самом деле, нет главаря? Что тогда? Хрен его знает, что тогда! С кем мне для разговора просить встречу? На недельку, до второго, я уехал в Балагое. Мне не надо в Балагое, мне надо по точному адресу. Мне надо к их специалисту по мозгам. То, чем они все владеют, не достигается группой. Оно пришло только к индивидууму и мне край нужно с ним свидеться. Как я смогу через Ронда просить убедительно о такой встрече? Бог мой! Он же первым делом упомянул мою оригинальность, так назвав мою способность. У него самого не было никакого кода, но когда я попытался в его голове пошарить, он слегка поморщился. Это весьма интересно. Вот сотрудники Скоблева закодированы все поголовно, а этот Ронд, столько лет живущий среди них – нет. Или ему не доверяли, и он был всё это время вне их полей информации, или ему просто сняли код перед нашей встречей. А Скоблеву дают секретную информацию, потому и закодировали. Тут я перебираю. Надо учитывать инвалидность этого Ронда. Просто он мало с кем из этой группы лиц контактировал. Скорее всего, так или совсем не так. Не придирайся ты к мелочам. Твой главный задача – встретиться с тем, кто их так тяп-ляп умеет делать и остальное без значения. Так как мне тактично и правдоподобно на такую встречу напроситься? Где искать аргументы на вход?"

Весь вечер Серов просидел в думах, но никакого предлога изобрести не смог.

Ранним утром он приехал в офис концерна "Крестовский-Хаят" и столкнулся в холле с Иваном Рыбкиным.

– Доброе утро! Вы ко мне?- спросил Рыбкин, остановившись.

– Я был в вашем офисе несколько дней назад. Серов Юрий Иванович,- представился он.- Говорил с вашим техническим помощником. Я, собственно, к нему. Мы договаривались встретиться, но дня не оговорили.

– Ничего,- произносит Рыбкин.- Идёмте и всё выясним. Сейчас семь утра, а штат приходит на работу к десяти.

В кабинете Рыбкина пусто. В обстановке нет ни намека на помпезность, которая, как правило, определяет ранг владельца.

– Присаживайтесь,- предлагает Рыбкин, включает компьютер, смотрит и говорит:- Его нет. Он улетел в Швейцарию. Сейчас я выясню, надолго ли,- берёт трубку телефона и звонит.- У него лопнул кровеносный сосуд,- информирует после короткого разговора с кем-то,- образовалась гематома. Его уже прооперировали и всё в норме. Вы знаете, он очень мужественный человек. Очень. С такими повреждениями встать и снова ходить!!! Прекрасный человек. Умный. Всё понимает без объяснений. Вот его нет уже три дня, а я даже не заметил. Потому что система исполнения работает как швейцарские часы. Все знают свои обязанности, знают когда, что и как. Да! Он оставил вам сообщение. Пакет.

– Он мне его предал.

– Проверим. Тут написано, что надо вручить Серову Ю.И.

– Наверное, осталось не стертым,- предположил Серов.

Рыбкин открывает сейф и достаёт оттуда конверт.

– Вот это вам. На конверте ваше имя. Не обижайтесь, но паспорт ваш хочу глянуть. Я жуткий чиновник и пунктуалист.

Серов подаёт Рыбкину свой паспорт, тот просмотрел его и возвратил вместе с конвертом. На листе написано: "Юрий Иванович! Срочно убыл не по своей. Если вы располагаете временем в недельку другую, вам надо поехать в пгт. Югарёнок. Рыбкин в курсе как туда добраться. Вас там обязательно найдут. Ронд".

Серов протянул листок Рыбкину для прочтения.

– Располагаете?- спрашивает Рыбкин, ознакомившись.

– Вполне.

– Так! На утренний вы уже не поспеваете. Есть ночной. И это к лучшему. Лететь семь часов. Вылетает в 00.00 из Тулы. В самолёте выспитесь и в 13.00 будете на месте. Я туда гоняю с превеликим удовольствием, а вот оттуда не очень люблю. Вылетаешь оттуда, к примеру, в 12.00 и прилетаешь сюда в это же время.

– Скорость, планета вертится, часовые пояса.

– Именно. У вас авто?

– Нет. Я пешеход.

– Тогда в 18.00 приезжайте к нам в офис. Свои данные оставьте охране для оформления на рейс. И всё. Формальность. Извините меня за любопытство. Мне кажется, что мы с вами где-то встречались. Но вот где, не могу вспомнить.

– В Кремле мы с вами коротко виделись. На совещаниях по Чечне.

– Вот теперь вспомнил. Вы из ведомства внешней разведки. Так?

– Оттуда. Помощник начальника контрразведки внешней разведки Российской Федерации.

– Вам надо там побывать обязательно. Всё-таки головки там атомные и это не шутка. Хорошего вам полёта. Летать не боитесь?

– Нет.

– Тогда всего!- Рыбкин прощается рукопожатием.

"Я долго думал и прикидывал, но они всё решили за меня. Встреча там с кем-то состоится. Но вот с кем?"- мелькнула мысль у Серова, когда он покидал офис концерна.

Часть 4

Глава 1

Авария на шахте произошла ночью, отрезав в забое семь проходчиков из осужденных. Уже через полчаса Сашка был в лагере. Коротко переговорив с выбравшимися наружу и горняком, он помчался на шахту. Это была первая тяжёлая авария. Спустившись, он сходу определил, что рухнула не кровля, а произошёл сдвиг горной массы, который как Фома х…ем обрезал коммуникации и, в принципе, оказавшиеся по ту сторону люди – мертвецы. Сам по себе сдвиг был не опасен. Толщина стенки всего два метра. "Ерунда. Быстро пройдём. А вот обратно по галерее не выбраться. Наша кровля пошла трещинами, значит, и та, в которой отрезало людей, тоже на ладан дышит. Посыпется и всех нас тут завалит к чёрту",- размышлял он, стоя перед гладкой стеной, отрезавшей людей. Сзади тихонько подошёл старый горняк и произнёс ему шепотом на ухо: