Клан – моё Государство 5 - Китлинский

Серов пил, пускал слюни и сопли, орал песни, плакал как дитя навзрыд, валялся на полу в полуобморочном состоянии, бил руками и ногами по мебели и стенам, матерился благим матом, рвал волосы на голове. Это было тихое помешательство, из которого человек либо выходит обратно, либо остаётся в нём навсегда. Он вышел. Принял холодный душ, переоделся в чистое бельё, обрыганное собрал в пакет и выбросил в мусор, вычистил свой кабинет. К обеду ощущение приторного утомления, что есть похмельный синдром, оставило его в покое.

Он ещё раз внимательно просмотрел документы, аккуратно сложил их в пакет и спрятал в сейф. На том всё и окончилось.

После обеда к нему пришёл начальник контрразведки внешней разведки.

– Ты превращаешься в обычного человека. Я этому рад и не рад. Что тебя так сильно долбануло?

– Прошлое. Мне передали документы о гибели моих родителей.

– Они передали?

– Да.

– Серьёзные документы?

– Очень. Отца расстрелял НКВД в мае 1941 года. Мать родила меня в августе в Киеве, а в декабре её расстреляли немцы.

– А чьи они?

– Бумаги?

– Да.

– Немецкие. По взятии Киева они вскрыли ряд захоронений, чтобы установить точность дат, указанных в документах НКВД о массовых расстрелах.

– И как там установлено, что ты сын именно этих людей?

– По нескольким направлениям. Основная версия – медальон. У отца был серебряный медальон, такой же он сделал мне. Он был ювелир.

– Ну, положим, это ни о чём не говорит. На тебя его могли повесить, да и ты сам это прекрасно понимаешь.

– Могло быть всё что угодно. У матери была подруга из украинок, которой она оставила меня сразу после родов. Та меня унесла из Киева и сдала в детский дом. Есть справка, данная ей директором этого детского дома. Она вернулась в Киев. Её расстреляли в 1942 году за участие в подпольном движении. Справку эту гестапо обнаружило в её вещах. Видно хранила для того, чтобы передать моей матери, которой уже не было в живых.

– Фотографии какие-то есть?

– Да. Они сделали по ним все положенные экспертизы.

– Оперативно всё раскрутили. Извини меня за то, что тебе скажу, но мне их оперативность не кажется случайной. Стоит за этим что-то.

– Я это учитываю. Только там игры не будет. Тот к то мне передал документы наш бывший сотрудник Ронд. Его наша ликвидационная группа плохо убила, и он выжил.

– Помню. Потом выяснилось, что он был "чужак".

– И он мне про это сказал не таясь. Он базовый немецкий разведчик внедрённый к нам по линии Моссад. Смекаешь?

– Так он был еврей по псевдородителям тут.

– Для меня это не важно. Из полученных документов я сделал вывод, что кто-то из немецких служб в прошлом, и наши неизвестные тут в стране структуры обменялись архивами. Секретными архивами, что говорит об их возможном слиянии в единое целое. Но вот поразительный факт. Ведь архивы Советского Союза все в Москве и даже теперь в них нет доступа. Чем тогда они обменивались?

– Иванович! У нас с архивами такой бардак, что чёрт ногу сломит. Скопировать их все не хватит тысячи лет. Но… Но имеется гавно и тут.

– Сильно вонючее?

– Если б ты знал какое!? Об этом никто не упоминал все эти годы и, наверное, это хорошо. Дело обстояло так. Никита Хрущёв, встав у руля власти и, готовя свой знаменитый съезд покаяния, отдал тайный приказ, тут он был не очень оригинален, уничтожить компромат на себя и нужных ему подручных. Ему сказали, что это невозможно, так как для этого надо прошерстить все архивы, что неподъёмно. И тогда приняли решение всё переснять на плёнку, а бумаги сжечь. Тысячи людей в течение трёх лет проводили эту операцию тайно. Сняли всё. Потом микроплёнки переснимали для сжатия в специальной лаборатории. На одном таком снимке тысячи страниц текста.

– И эти пленки уперли? Так?

– Да. Кто это сделал, знали. Всё помещалось в двух чемоданах. Он их унёс по личному распоряжению Хрущёва.

– Понял. Его потому и не тронули после снятия с поста. Боялись.

– Верно. Не имей он этой страховки, ему бы устроили тихую смерть от сердечного приступа.

– Что было потом?

– После смерти Хрущёва Брежнев дал поручение Андропову этот архив найти.

– Нашли?

– Да. Но не Андропов. Нашёл сотрудник разведки из ведомства Гречко, перешедший потом к Устинову. Его в качестве компромисса перевели на службу в КГБ на должность начальника контрразведки.

– Не тот ли это Сергеев, который застрелился?

– Именно он.

– Значит, вся эта возня в КГБ была не случайной. Стоп!! Там служил некто Крестовский, который ушёл и, которого потом не смогли найти и зачислили в "чужие". И концерн, что ныне всплыл как подводная лодка из неизвестности, называется "Крестовский-Хаят".

– Это верно. Связь не случайна. Под такой фамилией работал человек к КГБ. Он же вышел на Сергеева, но они не смогли договориться. Сергеев пустил себе пулю в висок, а тот исчез. Дневники Сергеева есть в наличии и согласно им, он этому лицу ничего не отдал, но…

– Дальше ничего не говори. Человек этот Сергеева сканировал и после его смерти весь архив унёс.

– Это было в 1986 году. При повальной компьютеризации они всё сбросили на машину.

– А немецкие архивы копировали на фото?

– Конечно. Всё копировали. Царские. Даже районные успели переснять. Вошли во вкус, понимаешь ли.

– Приказ уничтожить был выполнен?

– Хрущёвский? Да. И Брежневский тоже, кстати. Но только в отношении своих собственных задниц. Всё остальное осталось не тронутым. Потому Брежнев и не трогал Хрущёва. Это они в глазах народа герои, а на самом деле гавнюки были ещё те.

– Я согласен, что архив весил. Другое не пойму. Тысячи людей переснимали, не читая несколько лет. Сколько времени надо одному человеку, чтобы всё это осилить до мелкого уровня? Столетия!!

– А вот тут ты не прав. Крестовский по собственной инициативе, по крайней мере, ему никто не поручал, за год систематизировал до листика международку с 1918 по 1953 год включительно. Я с тамошними архивариусами говорил, и все в один голос заявили, что теперь любо дорого работать, но как он сумел это осуществить, все в сомнениях. Это тысячи тонн. Парень обладал феноменальной памятью. Мгновенной. Он там всех просканировал, на чём, наверное, и построил систематику. Его по службе с Сергеевым ничего не связывало, выходит, что он в архив влез по какой-то иной причине и что-то там искал, нашёл и быстренько ретировался. А про архив Сергеева он просто поимел через кого-то информацию. Чтобы выйти на Сергеева ему понадобилось десять лет.

– Кто знал, что архив перешёл к Сергееву?

– Трое. Устинов, Андропов и сам, собственно, Сергеев.

– А Брежнев?

– О лице нет. Ему доложили, что всё найдено и уничтожено. Он же был доверчивый малый.

– Архив этот кому-то помог?

– Помог самому Андропову. Был слушок, что Сергеев подставил ему плечо, а потом поддержал приход во власть Горбачева. Он надавил на старичков в Политбюро, чтобы особо не рыпались, и они его прекрасно поняли.

– Сейчас в нём есть прок?

– Так я его не видел! Зачем ты об этом спрашиваешь?

– С помощью этого архива можно вычислить людей по интересам. Ведь такие были, не так ли?

– Глядя с нашей колокольни даже больше, чем хотелось бы. Кое-кто состоял в ЦК и Политбюро. Прикрывались партбилетами, связями и длинными речами о своей нужности для партии, страны и народа. И трогать их было нельзя. Хотел, было, Андропов их загнать и забрить, но у него ничего не вышло, кроме хлопка ладонью по голой заднице. А ведь у него было под рукой всё для этого.

– Получается, что весь аппарат заржавел.

– Вот этим не работающим мотором эти подпольные невидимки и воспользовались. Тайные структуры по добычи золота потому в стране и взросли. Если нас вскормило молоко матерей, то их – желтый металл.

– Красиво они всё это обделали!- на лице Серова улыбка.

– Они тебе не обещали встречи с главарем?

– Мне сказали, что главаря нет, не было и никогда не будет. Конечно, кто-то есть, это факт, но коль он обладает уникальными способностями, они его никогда не выставят напоказ. Да и поди его определи? Он для них всех – главный гарант. В его способностях всё дело и их будущее.

– Вот он для них, как ты для нас.

– Ты мне льстишь. Там другое качество. Другой уровень понимания и исполнения. Ко всему он умеет передавать это, а я нет. Разницу чувствуешь?

– Как-то ты в году 1985, вроде, говорил, что грядет период безвластия.

– А кто меня послушал?

– А кто бы всех удержал под контролем?

– Мы на то и были поставлены. Нельзя нам было подпускать близко к власти дураков.

– Это верно, Иванович, но то, что они дураки, и у них в головах пусто – знал только ты. А то, что ты знаешь, недоказуемо. Это же не документы.

– Беру назад,- Серов перестал улыбаться.

– Я тебя из-под контроля вывожу. Такое сегодня принял решение. Тяжело оно мне далось. Делай, что хочешь. Подписок не беру.