Верные враги - Ольга Громыко

– А тебя, мелочь, никто не спрашивает. Сейчас вообще ссажу и пешком пойдешь.

– Ну и пойду!

– Иди-иди. До первой же волчьей норы. Хотя тебе и барсучьей хватит.

– Барсуки зимой спят!

– Не переживай, ради тебя проснутся.

– А у меня лук есть, вот! Ой...

Граница закончилась внезапно. Еще минуту назад казалось, что она утыкается в самый горизонт, как вдруг оставшийся до нее кусок пошел маревом и ледяными иголочками осыпался вниз, словно дыхание на морозе.

– Впечатляет, – после долгой паузы сказал Верес, снова трогая поводья. – Эльфы в своем репертуаре – заклинание должно быть прежде всего эффектным. Даже если это банальный заговор от прыщей.

– Что, прыщи тоже так осыпаются? – удивилась я.

– Нет, превращаются в бабочек и разлетаются в разные стороны, – серьезно ответил колдун. – Выглядит это заклинание действительно потрясающе, зато и плетется дольше, и магии требует в три раза больше. Соответственно и ошибки в нем случаются намного чаще – например, тараканы вместо бабочек.

– Да, та клиентка была весьма недовольна, – хохотнул дракон, выезжая на одну линию с нами. – Наверное, навсегда зареклась экономить на здоровье, приглашая адептов-старшекурсников вместо дипломированных знахарей!

– Все адепты любят пускать пыль в глаза, переоценивая свои силы в управлении стихиями, – ничуть не смутился Верес. – Пока на несущие стены Старминской Школы Чародеев не наложили магогасящие заклинания, она разваливалась в среднем пару раз в месяц. Теперь дело ограничивается потолками и штукатуркой.

– А сейчас ты мог бы сотворить что-нибудь подобное? – Я зачарованно глядела, как граница, вдоль которой мы ехали уже по стороне эльфов, растворяется со скоростью нашего продвижения, ровнехонько по хвосту последней лошади.

– Конечно, по своей природе эльфийская магия ничем не отличается от человеческой. Но зачем? Я предпочитаю заклинания попроще, зато надежнее.

Ну, для тебя это, может, обычное дело и показуха, но я равнодушно проехать мимо подобного чуда не смогла. Сначала придержала жеребца, пустив его шагом вплотную к деревьям, вместе с Виррой и с таким же восторгом наблюдая, как веточка за веточкой тает иллюзорная рябинка, а заодно и ее тень на снегу. Потом заставила коня попятиться, но дерево так и не появилось. А вон и наши следы, ведущие в противоположную сторону, в каких-то десяти саженях отсюда. Интересно, можно ли к ним подъехать?

Как выяснилось, можно, но не нужно. Граница выросла словно из-под земли, причем, как и раньше, до самого горизонта. Щадя уши подрастающего поколения, я хотела ограничиться досадливым рычанием, но Вирра сама быстренько сообразила, что к чему, и звонко залепила:

– Вот гхыр!

– Полный, – согласилась я, отложив лекцию о культуре речи до более располагающих к оной культуре времен. Попыталась всё-таки пересечь границу в том же месте, но не тут-то было: не удалось отыскать даже оставленных поперек нее следов. Пришлось снова трястись в седле до конца иллюзии и догонять спутников галопом.

Далеко те не уехали, стояли и ждали нас.

– Нагулялась? – ехидно поинтересовался Мрак.

– Чистым воздухом подышала, – жизнерадостно откликнулась я, изображая полный восторг от сего оздоровительного мероприятия, на деле уже давно сидевшего у меня в печенках. – А граница-то односторонняя, себе эльфы жизнь усложнять не пожелали!

– Сомневаюсь, что они руководствовались именно этим соображением. – Верес, задумчиво прищурившись, глядел вперед и вдаль: туда, где, часто махая крыльями, висела над самой границей одинокая птица – с такого расстояния пнятно только, что довольно крупная. С расквыру. Да нет, колдун же говорил, что они не выносят дневного света. У страха глаза велики, наверное, обычный ворон – упрямо пытается перелететь через невесть откуда взявшийся лес, но, к своему изумлению, не движется с места.

Как будто заметив наши взгляды, птица сложила крылья и камнем упала вниз. Колдун, опомнившись, пояснил:

– Если эльф перейдет на ту сторону, ему всё равно придется возвращаться кружной дорогой. А дриадам не надо тратить время на обратный путь, так что обе стороны в равных положениях. Нет, похоже, эльфы создавали границу с таким расчетом, чтобы вообще ее не пересекать. Зато выкидывать за нее незваных гостей им очень удобно – вернутся только самые упорные.

– Чувствую, скоро мы это проверим... – провокационно вздохнул Мрак, надеясь вовлечь Вереса в очередную дискуссию на тему здравомыслия, точнее, его прискорбного отсутствия в нашей команде, но колдун не доставил ему такого удовольствия, предпочтя теории практику. То есть молча подхлестнул коня.

Солнце всходило так медленно и неохотно, словно его силой выпихивали из-за горизонта, как шавку из теплой будки. Застряв на середине, оно проторчало там не меньше получаса, пока не сменило тревожно-алый цвет на тоже не шибко уютный оранжевый. Ночной мороз отступил, но никуда не исчез, готовый выползти из теней, едва те сольются сумраком. Тем не менее восемь верст в обратную сторону показались нам намного короче вчерашних – днем и ехать веселее, и приятно согревает душу сознание, что половина пути уже позади. Это как ломоть хлеба жевать: до середины еще почти целым кажется, а там пару раз куснул, и нету. Кстати, о хлебе.

– Верес, – вкрадчиво поинтересовалась я, – а чем это ты так вкусно хрупаешь?

Колдун закашлялся, постучал себя по груди и хрипло посетовал:

– Что ты, Шел, это у меня от голода зубы стучат!

– А обо что они стучат, если не секрет?

– Дхуг о дхуга, – невнятно сообщил Верес, перекидывая что-то из-за правой щеки за левую.

– Еще скажи, что они от голода выпадать начали! Дай уж тогда и нам по сухарику, а то смотреть на тебя невозможно – мы ведь тоже еще не завтракали.

Колдун с покорно-горемычным видом ограбленного сиротинушки перебросил мне тощий мешочек. Внутри оказался один-единственный сухарь, и тот горелый.

– Чтоб я тебе, проглоту, еще раз что-нибудь съестное доверила! – отдав погорельца Вирре, ругнулась я, уже предвкушавшая вкус хлеба на языке. Солидная порция слюны послужила ему слабой заменой.

Девочка привередничать не стала, откусывая сухарик маленькими кусочками, чтобы растянуть удовольствие. Рог висящего за ее спиной лука назойливо тыкал меня в подбородок. В конце концов я не выдержала и, несмотря на возмущенный писк, отобрала грозное оружие и засунула в чересседельную сумку – сколько влезло. Теперь лук изредка попинывал бедро, но это было еще терпимо.

– А вдруг на нас кто-нибудь выскочит?! – заскулила малявка, тоскливо оглядываясь на недоступное средство устрашения барсуков. Свой арбалет она отдала Мраку еще раньше: держать его в седле на коленях и одновременно держаться самой оказалось слишком неудобно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});