FIASCO. Исповедь трейдера с Уолл-Стрит - Фрэнк Партной

Ну, и что вы скажете теперь, прочтя мою книгу?

Если вас все еще тянет прикупить производные, то лучшее место для этого — Morgan Stanley. Группа производных живет и побеждает. А что ей сделается? Вы можете позвонить туда совершенно бесплатно по телефону [phone], добавочный 2594, или заглянуть в новое здание, которое фирма построила в двух шагах от Таймс-сквер по адресу: Бродвей, 1585. Только не говорите, кто вас туда послал.

Постскриптум: возвращение

Не знаю, кому и как в Morgan Stanley удалось раздобыть мою книгу еще до публикации, но кто-то и как-то ее добыл, и в начале октября 1997 года бывшие шефы изучали в ней каждое слово.

Тем временем я погрузился в тихую и спокойную жизнь: обучал студентов в Университете Сан-Диего, совершенствовался в гольфе и готовился к нескольким десятилетиям комфортабельного, бесхлопотного существования в теплых краях.

Я ждал, что на мою книгу Morgan Stanley отреагирует резким «без комментариев», бывшие коллеги — криками «предатель», жертвы производных — слезами, соплями и, быть может, большей осторожностью в инвестициях. К сожалению, предсказатель из меня никудышный: ведь начиная с 1995 года я постоянно ожидал краха фондового рынка, а с 1989— победы баскетбольной команды Канзасского университета в чемпионате страны. И с книгой я тоже ошибся.

Почти немедленно Morgan Stanley начал атаку в прессе. Бывшие коллеги, правда, действительно кричали «предатель», но не потому что я выставил весь бизнес как одно сплошное мошенничество, а из-за разглашения некоторых смачных историй, пусть всего лишь нескольких. Наколовшиеся же на производных взвыли: им плохо, плохо, плохо, но не от осознания мерзости рынка, а от того, что они поздно начали свои игрища. Был у меня и особо удручающий период, когда несколько студентов Ирландской школы бизнеса запросили меня по электронной почте, куда лучше всего устроиться на работу, чтобы торговать производными, а какой-то маньяк, приверженец производных бумаг, написал, что моя книга — лучшая из всех, посвященных этой теме. Я почувствовал себя Франкенштейном.

Скорее всего, мои горе-читатели никогда бы и не услышали о книге, если бы не удачное для меня решение руководства Morgan Stanley о начале газетной войны, решение, названное Хэлом Люксом, главным редактором «Institutional Investor», бредом с точки зрения пиара.

Бред начался с опубликования в понедельник 6 октября 1997 года следующего заявления фирмы:

Мы официально заявляем, что книга представляет собой очевидную смесь передергиваний и жареных фактов. Наш бизнес основывается на солидности и профессионализме услуг, оказываемых нашим клиентам и покупателям. Мы не предпринимаем ничего, что могло бы поколебать их доверие к нам.

Я до сих пор не знаю, в чью голову пришла столь светлая мысль. После тихой размеренной жизни с молодой женой в университетском районе Сан-Диего, дней, проведенных в покое и созерцании, когда телефон звонил не чаще раза в сутки, вообразите, как я был удивлен начавшейся суматохой.

Телефон просто разрывался от звонков.

Одним из первых позвонил Питер Труэл, финансовый обозреватель «The New York Times». Вообще-то работа финансовых обозревателей его уровня — штука неблагодарная. Эти бедняги ориентируются в изменениях рынков лучше большинства банкиров, образование у них лучше, чем у большинства банкиров, они предприимчивее, эрудированнее их и так далее. А вот зарплаты у них по сравнению с заработками деятелей с Уолл-стрит — кошкины слезы. Тем не менее иногда судьба преподносит журналистам бесценный подарок: возможность с высоты их моральных принципов плюнуть на макушку фешенебельной фирмы вроде Morgan Stanley. Труэла эта перспектива привела в восторг.

И он ею воспользовался так, что мало не показалось. В его статье цитировалось тусклое выступление Джин Мэри Макфедден, представителя Morgan Stanley по связям с общественностью. Она говорила: «Фирма наша — не женский монастырь, но и не такая помойка, как следует из книги». Содержался там и фрагмент из прохладного комментария Монро Р. Сонненборна, главы юридического отдела банка, утверждавшего, что президент фирмы, Джон Мак никогда не говорил: «Пахнет кровью. Значит, пора прикончить еще кого-нибудь», — а фраза эта придумана мною. Позже было признано: слова об убийстве все-таки произносились, но все равно, я их неверно истолковал. Монти Сонненборн напирал на то, что если бы Morgan Stanley обирал клиентов так, как это описано в книге, то потерял бы их. Позиция довольно странная, поскольку я как раз удивлялся, почему Morgan Stanley не теряет клиентов, и даже привел несколько недавних весьма показательных эпизодов, но подробнее об этом — позже.

Вскоре в драку ввязались и другие репортеры. Патрик Макгин и Анита Рагхаван из «Wall Street Journal» описали предпринимаемые Morgan Stanley усилия по затаптыванию вызванного книгой пожара. Кимберли Силз Мак- донадц в присущем «New York Post» несколько старомодном стиле изложила свои мысли о сотрудницах, устраивающих стриптиз и берущих в рот, а также о прочих сексуальных фокусах, озаглавив занявшую газетный лист статью «Непристойное обнажение в общественном месте». Аманда Гроув из CNBC соорудила целое интервью, завершающееся документальными съемками меня, пишущего большими буквами «КРАХ РЫНКА» на занятиях по рынкам Латинской Америки.

За несколько дней книга приобрела известность на торговых площадках Нью-Йорка, Лондона и Токио и была буквально сметена с прилавков. Уже заказали второе и третье издания. 8 октября 1997 года «FIASCO» заняла третье место по продажам на сайте amazon.com, одном из популярнейших в Интернете книжных магазинов, — отчасти благодаря тому, что склад, на котором хранилось мое детище, находился в Северной Каролине, и при помощи Всемирной Паутины можно было купить книгу быстрее. 8 октября книга еще не поступила в обычные магазины, и мы с издателем только хлопали глазами от удивления.

Да, для тихих университетских кварталов все это было чересчур.

За несколько следующих месяцев я выслушал о производных бумагах такие гадости, о которых никогда и не подозревал. В качестве сотрудника Morgan Stanley я смотрел на группу производных изнутри. Теперь, будучи чужаком, пытающимся зарезать курицу, несущую золотые яйца для всей Уолл-стрит, я полагал, что стану отверженным, изолированным от наиболее пикантных сплетен. Но я ошибался, опять ошибался! Днями напролет десятки более чем причастных к производным покупателей и продавцов рассказывали мне свои страшные истории. Оказалось, что в своей книге я всего лишь слегка царапнул по поверхности.

Не могу удержаться от того, чтобы не поведать наиболее ужасающие истории читателям, а заодно и дополнить книгу рассказами о самых страшных катастрофах с производными, случившихся за несколько последних лет. Не так давно наблюдался пик рождаемости производных, так что в последнее время я аккуратно складываю в стопку их некрологи. К середине 1998 года объем рынка производных составлял 65—80 триллионов долларов, а к тому времени, как вы прочтете эту фразу, он, скорее всего, превысит 100 триллионов и устремится к астрономической сумме — квадриллиону. По-моему, стоит упомянуть известное высказывание сенатора Эверетта Дирксена:

«Квадриллион тут, квадриллион там, скоро и о больших деньгах речь пойдет».

Оглядываясь на прошлогодний рынок производных, сказать можно только: «Спасайся кто может! Они возвращаются!»

Финансовый рынок напоминал леденящие душу события из фильма 1986 года «Полтергейст-И». Производные опять превратились в тихий ужас.

Структурированные облигации и долговые свопы, ставшие причиной миллиардных потерь на финансовых рынках в 1994—1995 годах, переживают вторую молодость. Вновь встают из могил призраки, преследовавшие и настигшие Barings P.L.C. и округ Ориндж, больно укусившие Procter & Gamble. Я считаю, что на новом витке спирали прошлое покажется нам детскими забавами.

Производные остаются невидимыми и вездесущими. Бомбы с часовым механизмом, заложенные в самые уязвимые места наших портфелей инвестиций, уже тикают. Понимаем мы это или нет, но большая часть инвесторов уже зависит от производных, как правило, благодаря своим вложениям во взаимные (Fidelity — не исключение) и в пенсионные фонды (не исключение и TIAA/CREF). Мне стало совсем грустно, когда я узнал, что пенсионный фонд муниципальных работников моего нового дома, сонного Сан-Диего, размером в 3,3 миллиарда долларов ломится от производных бумаг. Я тоже владею производными, правда, опосредованно, через взаимный фонд, но все равно, я опять стал играть на них. Если не верите — позвоните управляющему вашего взаимного фонда или полистайте его проспект. И начинайте потихоньку готовиться к порке.

Но, конечно же, Уолл-стрит выпороть никому не удастся. Для банкиров производные продолжают оставаться высокоприбыльным финансовым инструментом благодаря, в частности, управляющим фондами, для которых покупка производных бумаг означает возможность сокрытия риска от владельцев акций, и покупателям, не до конца понимающим, что именно они приобретают. Производные помогли Уолл-стрит прожить лучший в своей истории год, премии за который возросли на 30%. Продавцы производных испытывают перманентный оргазм.