В тени престола. Компиляция 1-12 книга (СИ) - Бушмин Виктор

– А, если Лузиньян станет сопротивляться?

– Поведу против него пуатевенские и аквитанские войска!

– А что ты скажешь местным сеньорам? По какой причине ты, сюзерен, идешь на войну со своим вассалом, которого ты обидел и обобрал? У которого ты из-под венца умыкнул, словно вор, невесту? Сеньорам может не понравиться твое поведение с вассалом, таким же, как и они!

– Наплевать! Силой заставлю! – не унимался король.

– Не пойдут! Хуже того, могут восстать! Они ведь неуемные и анархичные по своей сути!

– Приведу наемников! Денег у меня, слава Богу, достаточно! Отряд Луспекара есть, на первое время…

– Сир, сын мой. Луспекар, конечно, хороший воин. Но, он – не Меркадье! А вот Лузиньян «крючкотвор», и он может пожаловаться на вас королю Франции.

– И что?

– Король Филипп – ваш сюзерен за эти земли, которые вы и наши предки испокон веков держали от королей Франции. Его курия может осудить вас…

– В гробу я видел его суд! И курию!..

Ловушка захлопнулась. Осталось немного подождать.

ГЛАВА XIV   Начало краха

Через месяц с небольшим, 30 августа 1200 года, король Жан Сантерр женился на Изабелле де Тайлефер, дочери графа Адемара и наследнице Ангулема. Тесть получил права на графство Марш, которое, правда, надо было еще отвоевать у Гуго де Лузиньяна. А что Гуго? Его, глупого, король отправил в Англию с «дипломатической миссией»…

Гуго возвратился 2 сентября, так сказать, к «шапочному разбору». Он злился, ругался, но ожидал, что король чем-нибудь вознаградит его на украденную невесту. Ждал почти год, до Пасхи 1201 года.

И король «наградил»: лишил графства Марш, которое передал Адемару. Гуго подал жалобу королю Франции, жалуясь на незаконные притеснения со стороны сюзерена. Король Англии снова «проявил милость» к своему вассалу – отобрал половину земель Лузиньяна и снова передал их графу Адемару.

Лузиньян напал на графа Ангулема, сжег несколько его замков.

Началась война. Гуго де Лузиньян не зря был назван Элеонорой «крючкотвором» – он разослал жалобные письма королю Франции и всем знатным баронам Пуату, Аквитании, Анжу, Мэна и Нормандии, жалуясь на «вероломность» своего и их сюзерена – короля Жана Сантерра.

Бароны взволновались. Как! Нарушить нерушимые феодальные узы и первым обидеть своего вассала! Неслыханно!

Король Филипп написал королю Англии, как своему вассалу, выдержав церемонал, но довольно-таки в резкой и грубоватой форме, вызвав его на суд своей курии, чтобы объясниться и разобраться в сути дела.

Жан Сантерр проигнорировал вызов своего сюзерена и не поехал в Париж. Вместо этого, он с отрядом Луспекара прибыл в Пуатье, где потребовал у местных сеньоров и баронов выступить с ним и покарать Гуго де Лузиньяна за неподчинение…

Бароны Пуату спросили короля:

– Сир! Сюзерен наш! За какое такое «неповиновение» вы заставляете нас карать равного нам барона?

Король не ответил.

Тогда, сенешаль Пуату, виконт Ги де Туар сказал:

– Рыцарство Пуату не выступит под вашим знаменем против барона Гуго «Черного» де Лузиньян, у которого вы украли невесту, отняли права на графство де ла Марш, не предоставили компенсацию, а, кроме того, отняли часть его исконных земель, относящихся к аллодиальной, а не вассальной собственности. Мы держим сторону Гуго «Черного» де Лузиньян.

– Тогда, я вас силой заставлю подчиниться моей воле, воле вашего короля и графа Пуату!

Ги де Туар спокойно ответил ему:

– Сир, сюзерен наш! Не вынуждайте нас сломать соломинки у вас на глазах в знак того, что мы прерываем оммаж вам!

– Со мной отряд под командованием Луспекара! Я заставлю вас силой! – не контролируя себя, кричал на баронов и рыцарей Пуату король Жан Сантерр.

Виконт Ги де Туар был не из разряда пугливых людей. Ему только что исполнилось тридцать лет, он был молод, знатен и богат.

Звание сенешаля Пуату давало в его руки практически неограниченную власть. Светловолосый, как и многие франки того времени, сенешаль Ги был, несмотря на кажущуюся худобу и невысокий рост, очень умелым воином и отличным турнирным бойцом.

Ги с детства воспитывался в атмосфере куртуазного рыцарства, тонких и деликатных манер, но, самое главное – на уважении и взаимном соблюдении прав сюзерена и вассала. Ги де Туар, даже помыслить не мог (до настоящего момента) о том, чтобы выразить свое неповиновение воли повелителя и высшего сеньора графства Пуату, которым являлся король Жан Сантерр.

Даже феодальные клятвы того времени, еще только складывающиеся в стройную и, в последствии, документально закрепленную, систему отношений «сеньор – вассал», базировались на словах и жестах, показывающих уважение, любовь, честность и доверие одного равного рыцаря другому.

Да. Согласно неписанным законам рыцарства, все благородные люди того времени были, как бы, равны между собой.

Граф, герцог или король были только «высшими сеньорами» по праву своего рождения и наследования.

В бою же они все были равны.

Ритуал принесения оммажа – феодальной присяги был, мягко говоря, фактом признания главенства одного сеньора над другим.

При этом тот, кто «подчинялся», получал «компенсацию» в виде замков, земель иди иных дарений, приносивших доход.

Короче говоря, один рыцарь попросту «продавался» другому за «плату» в виде замков и т.п.

Гордые и самолюбивые рыцари, редкая встреча которых на дороге не заканчивалась схваткой, влагая свои, заметьте, безоружные и открытые руки в руки другого рыцаря, как бы вверяли ему себя, свою честь, веру.

И оммаж сеньору отвечал им тем же. Ведь, после принесения клятвы верности и целования, сеньор нес полную ответственность за своего «подчиненного», обязуясь не вредить, не чинить зла, порчи и иных действий, способных навредить чести, но, особенно (не дай Бог!) – унизить вассала!

Теперь же, король Англии, граф Пуату – их верховный сеньор, требовал идти гордых вассалов против одного из них, униженного и несправедливо осужденного своим повелителем! Участвовать в «несправедливой» войне против равного им сеньора рыцари Пуату не согласились…

Вместо ответа король получил восстание всего центра Франции.

Бароны Пуату, Анжу и Мэна отказались выступать на стороне короля Англии в войне с Лузиньяном. Все разъехались по своим укрепленным «гнездам», теперь надо потратить не один год, выковыривая их оттуда.

Открытое неповиновение, правда, проявило только рыцарство Пуату.

Графства Анжу, Мэн и Турень, герцогство Нормандия решили, так сказать, «проявить нейтралитет», оставаясь на местах.

В междоусобной войне они не пожелали принимать участие, сославшись на свои вассальные клятвы.

Король Англии довольствовался только английскими сеньорами и, «в семье не без урода», несколькими десятками рыцарей Аквитании, имевших свои личные счеты к Гуго де Лузиньяну.

Началась вялотекущая кампания, в которой король слабо атаковал, а Гуго защищался, ожидая компромисса со стороны короля Англии, укравшего у него невесту и земли.

Рыцари, ограниченные сорока днями «официальной» и бесплатной службы королю, покидали своего повелителя, если он отказывался платить им деньги за каждый лишний день похода.

Жан Сантерр, в основном, пользовался теперь услугами наемников и прочих маргиналов того времени, без роду и племени, любивших пограбить и поворовать, особенно у мирного местного населения. Пуату все больше и больше охватывала злоба…

Ги де Леви, с негласного позволения короля Филиппа, отрядил около сотни своих стрелков, бывших, как и люди отряда Луспекара, наемниками, своему кузену Лузиньяну в долг якобы по займу от евреев, пользовавшихся покровительством короля Филиппа, получил ссуду, предназначавшуюся для оплаты их услуг.

Король Филипп написал письмо папе Римскому, жалуясь на нерадивость и отказ в повиновении со стороны графа Пуату, Анжу, Мэн и герцога Нормандского, мессира Жана Плантажене.