За что убивают Учителей - Наталья Сергеевна Корнева

он совершенно не понял и уже вскоре позабыл:

– У мессира дурной характер, – негромко предупредил тогда Яниэр, – но со временем ты привыкнешь. На всякий случай: не показывай слишком больших успехов, глупый маленький звереныш. Богатые талантами личные ученики бывали у Учителя и прежде. Но никому из них не удалось развиться до уровня, превосходящий его собственный.

Глава 25. Путь среди льдов

Эпоха Черного Солнца. Год 359.

Сезон пробуждения насекомых

Полынь дает побеги.

День девятнадцатый от пробуждения

Ангу. Цитадель Белых Лун

*черной тушью*

Войдя на рассвете в притихший храм Лунного Солнца, Элиар обнаружил Первого ученика в одиночестве и в совершенно непотребном виде.

В уголках губ северянина виднелись запекшиеся уже лиловые отметины, молочно-белую плоть обильно покрывали ссадины и синяки, кое-где красовались узнаваемые ожоги огненной плети, а из ушей не переставала сочиться кровь – последствия ментального удара. Черный жрец только покачал головой: похоже, от радости встречи Яниэр позабыл, что за человек перед ним. Ну надо же было настолько потерять бдительность!

К распущенным волосам Яниэра рукой исчезнувшего наставника был приколот большой красный пион: точь-в-точь пятно крови на свежевыпавшем снегу. Даже странно, что сдержанный владетель Севера выращивает в своем белом саду эти яркие гербовые цветы.

– Ты снова провел время наедине с Учителем, – убийственно спокойный тоном констатировал Элиар, с мрачным удовлетворением разглядывая алые метки, нарушившие безупречность алебастровой кожи. – Но на сей раз тебе, кажется, не понравилось.

В прежней жизни Учитель и Первый ученик были очень близки. Элиар прекрасно знал, что обучение Яниэра значительно облегчили практики двойного совершенствования: течение энергии цвета по каналам настраивал и синхронизировал сам Учитель, меридианы приводились в идеальное состояние силой крови Первородного. Подобные сакральные практики были нормой на Лианоре, позволяя передавать мастерство наиболее быстрым и эффективным способом, минуя недопонимание в словах и ошибки длительных самостоятельных тренировок и медитаций.

Самому Элиару повезло меньше: Учитель всегда оставался для него недосягаемым верховным жрецом, помощи от которого ждать не приходилось. Впрочем, указанный способ все равно был неприменим для него – одно то, как прошла мистерия посвящения, едва не повредило Элиару рассудок. Повторять подобное не хотелось: интенсивность ощущений была такова, что разум не выдержал и отнюдь не слабый сын Великих степей потерял сознание прямо в процессе священной церемонии инициации. Долгое время после мистерии он оставался в постели совершенно без сил, мучаясь лихорадкой и не приходя в себя.

Нет, прямой контакт оказался слишком тяжелым, мощным и травматичным опытом, из которого Элиар почти ничего не запомнил, но который сдвинул что-то в сердце, настроил неверно звучание струны души на нужный наставнику лад.

Иными словами, практики двойного совершенствования подразумевали особый уровень взаимного доверия, а их отношения с верховным жрецом храма Закатного Солнца всегда были слишком далеки от гармоничных.

Однако сегодня произошло кое-что очень важное: прежде на памяти Элиара Учитель никогда не бил своего любимца… в отличие от него самого, которому доставалось частенько и от души, особенно в первый год жизни в Ром-Белиате. Теперь же неприкосновенность Первого ученика осталась в прошлом: окровавленные лезвия плети неплохо порезвились тут. После ментального удара он еще не скоро придет в норму и сможет встать на ноги, но для верности конечности северянина опутывало легкое вервие неподвижности.

– Тело Учителя больше не подходит для жертвы. – Яниэр едва смог выплюнуть эти слова, хотя по состоянию его новость была ясна и так: невинные руки нового тела Красного Феникса осквернились насилием и кровью. Эта запятнавшая наставника кровь обличающе вытекала изо рта Первого ученика, из разбитых губ, по лицу и шее тут и там пурпурными цветами расползались кровоподтеки. – Теперь… теперь он ненавидит и презирает нас двоих еще больше, чем при жизни. Все кончено. Прощение мессира отныне не доступнее луны.

– Что ж… – Элиар задумчиво сложил руки на груди. – На его месте я чувствовал бы то же самое. Но Учитель лукавит. Он наверняка знает, что ритуал очищения сделает жертвоприношение возможным.

Обычно бесстрастное лицо Яниэра на миг перекосилось от негодования. Очищение страданием – одна из самых жутких темных техник. Да, она у многих вызывает только отвращение, что никак не умаляет ее эффективности.

– Не смотри на меня так, – невесело усмехнулся Элиар, обводя помещение цепким взглядом. – Ты же знаешь, я вовсе не собираюсь делать этого.

В комнате царил беспорядок, будто после тщательного, но спешного обыска. Наверное, Учитель хотел найти чудодейственные эликсиры Яниэра, преуспевшего в целительстве, подходящую одежду и обувь – или что-то еще, что могло пригодиться в дороге. Внезапно под ноги Элиару попался небрежно смятый листок. Рисунок казался совсем свежим. Рядом был еще один, и еще, исписанный красивым каллиграфическим почерком.

Удивительно, хоть в прежней жизни и Яниэр также немало претерпел от дурного нрава Учителя, но, спустя годы, вместо проклятий посвящал Совершенному рисунки и живые стихи.

– Помнишь, когда-то давно ты заявил, что мы с тобой не равны? – Элиар внимательно посмотрел в лицо Первому ученику. – Так вот – ты был прав.

Однако хмурый взгляд Черного жреца немного смягчился при виде всех этих рисунков и трогательных стихов. Они означали бережно хранимую память и, может быть, переосмысление былого. Яниэр грустно улыбнулся, по-видимому, заметив перемену в настроении Элиара.

– Элирион… – Яниэр вновь беззастенчиво прибег к его заветному имени, которое теперь уже никто не знал. – Учитель все еще недостаточно вошел в силу. В суровых северных землях одинокому путнику грозит смертельная опасность. Белые льды Ангу могут погубить слабое тело мессира. Найди его и… защити.

Элиар вздохнул. Вероятно, он и сам не мог бы сказать, когда именно жгучая ненависть и обида уступили место горьким сожалениям, раскаянию и какому-то иному чувству, пустившему глубокие корни в сердце. Чувству, которое после смерти Учителя год за годом упрямо прорастало сквозь иссушенную почву и тернии его души.

Часть этого чувства Элиар невольно перенес и на Первого ученика – ведь тот был последним, что все еще связывало его с годами ученичества в Ром-Белиате.

– У мессира слишком приметная внешность Первородного, – настойчиво продолжил Яниэр, – он не сможет долго держать иллюзию невидимости и не сможет далеко уйти незамеченным, – конечно, если не покинет город и не пустится в бегство через леса. Ты должен найти Учителя как можно скорее, пока не случилось ничего дурного.

– Не беспокойся об этом, – сухо пообещал Элиар. – Я отправлю по его следу теней.

– Я верю, ты справишься.

– Веришь? – Элиар горько рассмеялся. – Ты вправду веришь мне, в то время как никто не верит?

Жаль только, что Учитель никогда больше не поверит ему.