Картье. Неизвестная история семьи, создавшей империю роскоши - Франческа Картье Брикелл

Евы Стотсбери.

С тех пор как во время круиза во Францию Ева Стотсбери познакомилась с Эдвардом Стотсбери, известным как Нед или «самый богатый человек в банке Дж. П. Морган», она ни в чем не знала отказа. Ева была достаточно обеспечена и живя с первым мужем, Оливером Итоном Кромвелем, но Нед открыл ей глаза на совершенно новый уровень трат. Ее наряды и драгоценности подробно обсуждались в светских колонках – длинные шелковые платья, эффектная пурпурная оперная накидка с белым лисьим мехом на воротнике и манжетах, бриллианты стоимостью 500 000 долларов, подаренные Дж. Морганом, нити жемчуга и «самая красивая [тиара], когда-либо виденная в Метрополитен-опера».

И еще были дома. Построенный в 1919 году «Эль Мирасоль», дворец в колониальном испанском стиле, был самым большим поместьем в Палм-Бич, и даже включал зоопарк. Строительство «Уайтмарш-Холла» в Филадельфии, завершенное в 1921 году, заняло пять лет. Это была самая большая, самая экстравагантная резиденция, которую когда-либо видел город, со 147 комнатами и 45 ванными комнатами. В трех подвалах располагались пекарни, прачечные, портняжная мастерская, парикмахерская, гимнастический зал и кинотеатр. Только в садах требовался штат из семидесяти человек. Вечеринки в этом доме были легендой. Для их торжественного открытия, смело бросая вызов запретам, построили четыре бара по углам ротонды: один для коктейлей, один для виски, один для шампанского и один для любых других напитков на выбор. Оркестров было четыре: два сидячих и два перемещающихся. Нед Стотсбери даже сыграл на барабанах.

Однако несмотря на умение устраивать вечеринки, миссис Стотсбери не пользовалась популярностью. Высшее общество Филадельфии находило ее избалованной и напыщенной, без сомнения, отчасти завидуя тому, что их местный миллионер женился не на девушке из родного города. И все же, как позже признался ее сын Джим Кромвель, огромные траты были скорее идеей Неда.

«Хвастуном был отец, а не моя мать. Он принадлежал к поколению людей, которые хотят показать всему миру, насколько они важны… Его теория была такова: если у тебя есть деньги, выставляй их напоказ». Свадебный подарок Неда Еве состоял из сапфирового ожерелья стоимостью 100 000 долларов и «нитки жемчуга такой длины, что, если ее носить одной нитью, она доходила до пола».

Хорас Додж был впечатлен. Когда он и его жена посетили Стотсбери перед свадьбой детей, они «выпучили глаза» на дом и его великолепные интерьеры, но именно коллекция драгоценностей Евы добила Хораса. Анна Додж позднее наймет архитектора Стотсбери, чтобы преобразить дом, а Хорас был сосредоточен на том, чтобы затмить его прямо сегодня. Его зять позже расскажет историю поисков идеальных свадебных драгоценностей. Незадолго до свадьбы мистер Додж отвел своего будущего зятя в сторону. «Джим, – сказал он, – я беспокоюсь о маме». – «А что с ней?» – спросил Кромвель. «Ну, у мамы нет такого жемчуга, как у твоей матери. В церкви люди замечают такие вещи. Где твоя мать их покупает?» Кромвель назвал Cartier. «Никогда о нем не слышал, – сказал Додж. – Но запиши меня на прием к этому парню».

Кромвель устроил встречу: Пьер Картье, Хорас Додж и он. Картье, которого мистер Додж настойчиво называл мистером Карти, принес несколько подносов с жемчужными ожерельями. «Нет, нет, мистер Карти, – сказал мистер Додж. – Я хочу для мамы чего-то большего. Что-то, что будет соответствовать жемчугу миссис Стотсбери». Наконец Картье сказал: «Мсье Додж, у меня есть один очень хороший набор жемчуга. Он принадлежал императрице Екатерине». – «Никогда о ней не слышал, – сказал мистер Додж. – Но давайте посмотрим на него». Затем Картье достал великолепную нитку жемчуга размером с яйцо малиновки. «Вот так-то лучше, – сказал мистер Додж. – И сколько же?» – «Ах, мсье Додж, – сказал мсье Картье, – это ожерелье стоит миллион долларов». – «Я возьму его», – сказал Додж, выписывая чек на миллион.

Жемчуг Екатерины Великой

Ожерелье, состоящее из пяти нитей 389 идеально подобранных натуральных жемчужин с эмалевой застежкой, изображающей русскую императрицу, и двумя бриллиантовыми альтернативными застежками, имело великолепное происхождение. Говорили, что когда-то им владела Екатерина Великая, русская императрица, известная своими роскошными коллекциями произведений искусства, редкостей и драгоценностей.

Излишне говорить, что жена Доджа Анна блистала в жемчугах императрицы на свадьбе своей дочери в следующем месяце перед тремя тысячами гостей и Детройтским симфоническим оркестром в полном составе. Как и надеялся Додж, знаменательный день его дочери помог привлечь внимание к его фамилии, и фотографии счастливой невесты украсили газеты. Студия Gaumont даже сняла немой фильм, сопровождаемый веселой музыкой, в котором большие толпы людей выстроились вдоль улиц вокруг пресвитерианской церкви на Джефферсон-авеню в Детройте, а невеста и ее подружки счастливо смеялись в семейном доме. Хорошо одетые гости прошлись в квик-степе по большому танцполу, оборудованному в саду Доджа, прежде чем попрощаться с женихом и невестой, отправляющимися в свадебное путешествие на своей яхте «Дельфина I».

Помимо прибыли от продажи, ожерелье Доджа принесло неожиданную известность Пьеру. Судебный процесс против Cartier попал в газеты в январе 1922 года благодаря двум известным египетским братьям – арт-дилерам, которые искали драгоценности. Братья Бенгиат были среди многих торговцев, которые после революции отправились в Россию, чтобы купить у Советов драгоценности бывшей империи. Их основной бизнес, однако, состоял в импорте редких восточных ковров, а не жемчуга, поэтому после покупки ожерелья они передали его Cartier в обмен на первоначальный взнос в размере 500 000 долларов и обещанную половину прибыли. Как только Картье продал ожерелье мистеру Доджу, они подали иск, утверждая, что их обсчитали.

Заявляя, что ожерелье было на самом деле продано за 1,5 миллиона, они потребовали несколько сотен тысяч долларов дополнительной прибыли от продажи. В конце концов вопрос был решен, когда распорядитель имущества Доджа заявил, что цена, которую заплатил его клиент, на самом деле составляла 825 000 долларов (около $8 миллионов сегодня). Это сыграло хорошую роль в общественном восприятии Cartier как уважаемого бизнеса, заботящегося о конфиденциальности клиента.

Увы, дни Хораса не были долгими. Он умер во время эпидемии гриппа 1920 года в возрасте пятидесяти двух лет. Анна жила до 103 лет. В 1970 году ее коллекция украшений оценивалась в 6 миллионов долларов, исключая ожерелье Екатерины Великой, которое было разобрано и поделено между потомками. В декабре 2008 года часть печально известного ожерелья, состоящего из 224 жемчужин и трех нитей из первоначальных пяти, всплыла на поверхность, когда была продана на аукционе Bonhams в Нью-Йорке за 600 000 долларов. Десять лет спустя, в 2018 году, эта часть колье появилась на аукционе Christie’s и была продана за 1,1 миллиона долларов.

Пионер пиара

Несмотря на успех сделки с Доджем, Пьер очень хотел изменить тот факт, что его клиент никогда не слышал о Cartier. Он стремился к тому, чтобы имя Cartier стало известно в Америке, и не только кучке избранных. Конечно, он рассчитывал на то, что будет продавать исторические ожерелья за миллион долларов гламурным наследницам,