Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты. - Светлана Бондаренко

Дауге схватил пачку листов и сел на диван, но тут же вскочил с коротким воплем. С дивана бесшумной тенью соскользнула ящерица и уселась посреди комнаты, недовольно поворачивая квадратную голову. Она была оранжевая в мелкую клеточку, такая же, как обшивка дивана.

Это называется — мимикрия, — сказал Юрковский. Дауге перевел дух и снова уселся на диван — на этот раз осторожно, в три разделения.

— Сейчас она станет серой, — сообщил Юрковский, глядя на ящерицу. — Варечка, жизнь моя…

Дауге остервенело шуршал бумагой, не поднимая глаз. Он был полон невысказанных слов.

Стало тихо. Варечка долго сидела, неподвижная, с закрытыми глазами, потом уползла в угол и оттуда рассматривала обоих, шевеля мокрой кожей на горле.

— Вот это фраза, — сказал Дауге. — „Принимая во внимание (4), учитывая, что наклонность должна быть функцией о, а так же замечая, что (7) при условии (2) обращается в величину, которая, будучи умножена на о, даст…“ и так далее. Всего… раз- два-три… девять строчек. И в конце нет точки.

— Ужасная фраза, — согласился Юрковский. — Я выписал ее из твоей последней статьи.

— Что ты говоришь?. — И Дауге принялся чиркать пером.

Через некоторое время Юрковский сказал:

— Вот еще перл: „Взглянем на Солнечную систему с северного полюса эклиптики…“

— А что?

— Я ее вычеркну.

— Почему?

— Это мне напоминает одного студента, который рассказывал о галактическом вращении: „Посмотрим на небесный свод и увидим массу звезд“. — „И все они вращаются“, — добавил один из членов комиссии.

— По-моему, это звучит совсем неплохо: посмотрим на небесный свод.

— Это звучит, как корреспонденция о пуске ТЯЭС: „Инженер нажал рубильник, и ток медленно потек по проводам“.

Дауге хихикнул и взял новую пачку листов. Варечка задремала в углу серым столбиком.

Когда в дверь постучали, Юрковский поднял голову и сказал:

— Меня нет дома.

— Меня тоже, — сказал Дауге.

В дверь постучали еще раз — громче, из коридора просунулась голова, осмотрела присутствующих и произнесла:

— Войдите.

— Вот именно, — сказал Юрковский.

Дверь отъехала в сторону, и на пороге появился невысокий сухощавый человек в сером с иголочки костюме.

— Mais поп! — сказал он, всплеснув руками. — Pardonez-vous, поп войдите, я хотел узнать: войтить?

— Конечно, — сказал Юрковский, поднимаясь и запахивая купальный халат. — Конечно, войтить и немедленно.

Человек в сером подошел к нему, несколько секунд шевелил губами и наконец произнес, великолепно картавя:

— Шарль Моллар, радиооптикь. Лечу aves vous на Амальтею.

— Владимир Юрковский, планетолог. Чрезвычайно рад познакомиться.

Они пожали друг другу руки.

— Григорий Дауге, планетолог, — сказал Юрковский. Дауге поклонился и пожал руку Моллару. — А где же Быков? — спросил он.

— Capitaine marchand, мсье Быкофф… — сказал Моллар и взмахнул руками. — Как это сказать?.. Э-э-э…

— Он не встречал вас? — спросил Дауге.

— Нет, — сказал Моллар и посмотрел на Варечку. — Прекрасный… э-э-э… чучело! Я говорю только по-русску со вчера.

Я нашел вас трудно. Я встречал здесь один соотечественникь — он прекрасно говорилль по-русску, и я нашел вас.

— Вы отлично говорите по-русску, — сказал Юрковский, поглядывая на Варечку, приоткрывшую один глаз. — Просто прекрасно.

— Да вы садитесь, мсье Моллар, — сказал Дауге, подвигая кресло.

— Спасибо, — сказал Моллар и покачал головой. — Я иду в свой кабинет. Я весь запылен. — Он пошевелил пальцами. — Метеоритная пылль! Надо принять душ, n'est pas?

— Же парль франсе, — сказал Дауге с ужасным акцентом.

— Нет-нет, — вскричал Моллар. — Только не так! Только по- русску!

— Конечно, мсье Моллар, — сказал Юрковский. — Конечно. Мы не дадим мсье Дауге говорить по-французски. Это было бы бесчеловечно. N'est pas, Григорий Иоганнович?

Моллар весело улыбаясь оглянулся вокруг и встретился глазами с Варечкой, медленно приближающейся к нему из своего угла.

— О, — сказал он. — Се n'est pas чучело!

— Это Варечка, — сказал Юрковский. — Она родилась на Марсе.

— Прелестно, — сказал Шарль Моллар, пятясь, — прелестно.

В дверях он столкнулся с Колей Ермаковым.

— Здравствуйте, — сказал Коля.

Юрковский взял ящерицу за шиворот, проволок по полу и кинул в ванную комнату.

— Вы ей очень понравились, — сказал он Моллару.

— Прелестно! — воскликнул Моллар. — Я надеюсь, она тоже съедобна. Я ел игуан на Амазонке — они мне тоже очень понравились.

Все засмеялись, а Юрковский сказал:

— Не беспокойтесь, мсье Моллар, она очень редко ест.

— Но, наверное, помногу сразу, n'est pas!

Юрковский простер руку к Коле Ермакову и сказал:

— Это наш борт-инженер, Ермаков Николай.

— О! — вскричал Моллар, сверкая улыбкой. — Le pettit ingenieur. Как жизнь — хорошё-о?

— Хорошо, — сказал Коля.

— Как девушки — хорошё-о?

— Хорошо, — сказал Коля. — Bon.

— Моллар, — сказал Моллар. — Зовите меня Шарль, то petit, я буду звать вас Nicolas!

Потом он повернулся к безмолвствующему Дауге и сообщил ему:

— Иду в свой кабинет. Надо посмыть метеоритную пылль!

— Йес, — сказал Дауге, — натюрлихь!

— Non, поп, — закричал Моллар, скрываясь за дверью, — только по-русску!..

— Утешный парень, — сказал Юрковский. — Но где наш отец родной?

— Он должен был встречать Моллара, — сказал Дауге.

— Я видел его, — сказал Коля. Он стоял у стола, рассматривая листы корректуры. — Алексей Петрович ходил встречать ученых, но никого не нашел. Он в ярости и сейчас будет здесь.

Алексей в ярости, — задумчиво сказал Дауге, — это интересно.

Алексей Петрович вошел не постучавшись и рухнул в кресло.

— Николай, — сказал он. — Почему ты здесь?

— Корабль к походу готов, — сказал Коля, подобравшись.

— Так, — сказал Алексей Петрович. — В таком случае, где штурман?

— Михаил Антонович проверяет курс.

Алексей Петрович посмотрел на Колю в упор и веско произнес:

— Проверку курса штурман производит вместе с борт-инженером.

— И с капитаном, — сказал Дауге так, чтобы его никто не услышал.

— Михаил Антонович выгнал меня обедать, — сказал Коля сердито.

— Так. Ты обедал?

Юрковский сказал:

— Я бы поел лукового супа.

Алексей Петрович посмотрел на него, выпятив челюсть.

— Где Моллар? — спросил он.

— Моется в душе, — сказал Дауге. — По-моему, он прекрасный парень.

— Он сразу же полюбил Николашку, — сказал Юрковский. — Они уже на „ты“.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});