Неизвестные Стругацкие От «Страны багровых туч» до «Трудно быть богом»: черновики, рукописи, варианты. - Светлана Бондаренко

— Нет, — сказал Дауге. Он не видел ни „Хиуса“, ни верхней части трубы. Их закрывала голова диспетчера. Диспетчером был Валька Страут, и он был занят сейчас ужасно — попросить его убрать голову было бы просто неловко. Кроме того, он важничал и говорил „коротко, ясно и всегда правду“. Он чувствовал себя солдатом Космоса.

Кроме чудовищной трубы склада, на экране не было ничего. Дауге не видел даже звезд. Труба, опутанная противометеоритной сетью, висела в бездонной тьме, и светила на солнце так ослепительно, что Дауге иногда начинало казаться, что она пульсирует. Но это был, конечно, обман зрения.

Валька Страут зашевелился и сказал, по-видимому в микрофон:

— Це-десять, це-десять. Ты готов?

— О да, — откликнулся це-десять из репродуктора, — Вполне готофф.

— Це-десять, — строго сказал Страут. — Выходи на старт, даю „зебру“.

— Данке, — сказал це-десять.

В пульте что-то загудело, труба на экране погасла. Стало светлее — по экрану побежали змеясь узкие волнистые линии. Дауге увидел в голубоватом свете сосредоточенное лицо Страута с насупленными жиденькими бровями. Потом на экране снова появилась черная бездна, но теперь она была утыкана ослепительными точками звезд. В верхнем правом углу экрана сверкал белый шарик, но был так далеко, что совершенно нельзя было разобрать, что это такое.

Потом из нижнего угла наискосок медленно выползла тяжелая туша звездолета и повисла в центре экрана.

— Ну и старье, — сказал тихонько Дауге. — Импульсник типа „Астра“.

— Это Рихтер, — сказал Быков строго. — Рихтер и „Лорелея“.

— А-а, — сказал пораженный Дауге. — Так вот она какая, „Лорелея“.

Двадцать с лишним лет назад космогатор Карл Рихтер на своем корабле „Лорелея“ совершил беспримерную по смелости высадку на Меркурий, где потерял половину экипажа и свои глаза.

Оставшись в корабле единственным пилотом, он, ослепший и израненный, сумел привести к Земле изувеченный корабль и остался его капитаном навсегда.

— Це-десять, — сказал Страут. — Старт!

— Есть старт, — отозвался голос из репродуктора.

— Долгой удачи и спокойной плазмы, товарищ Рихтер, — сказал Страут. — И не забывайте про Леониды!

— Данке, мой малтшик, — откликнулся Рихтер. — Трудно в мои годы забыть про Леониды.

Послышался короткий смешок, и все стихло. Из дюз „Лорелеи“ ударили бесшумные струи пламени, корабль медленно прополз по черному небу и скрылся за экраном.

— Спутник-9 Земля — Цифэй Луна, — сказал медленно Страут. — Груз — стройматериалы и жидкий кислород.

— Каботаж, — сказал Дауге. — Он что — До сих пор слеп?

— Да, — сказал Быков.

— А электронные преобразователи?

— А! — Быков махнул рукой.

В репродукторе щелкнуло, и раздраженный голос произнес:

— Диспетчер?

— Да, — сказал Страут. — Диспетчер Страут, Ю Эс Си Ар.

— Це-два, — сказал голос. — Капитан Холмов. Валька, ты мне дашь „зебру“ или нет?

— Не дам, — сказал Страут. — Леониды.

— Леониды, — произнес капитан Холмов с невыразимым презрением. — Может быть, я из-за твоих Леонид и вторые сутки здесь проторчу?

— Может быть, — сказал Страут.

Холмов помолчал и потом сказал просительно:

— Валя, голубчик, у меня ученые бунтуют. Дай мне „зебру“, пожалуйста.

— Нелетная погода, — сказал Страут металлическим голосом. — Леониды, метеорный поток высокой плотности, полеты к внешним планетам прекращены вплоть до особого распоряжения, — Пожалуйста, — сказал Холмов угрожающе.

— Иди вон и не занимай линию, — сказал Страут. — Отключаюсь.

— И черт меня сюда принес, — тоскливо проговорил Холмов. — Надо было…

В репродукторе щелкнуло.

— То есть, — сказал Быков, — ты и меня не выпустишь, Валентин?.

— Сегодня — нет, — сказал Страут. — Завтра — пожалуй.

— Ладно, — сказал Быков, — завтра так завтра. Мне собственно и нужно — завтра.

Репродуктор снова заговорил, на этот раз по-китайски. Страут отвечал коротко и потом переключил экран. Алексей Петрович увидел черное небо и знакомые очертания своего корабля.

— Узнаешь? сказал он Дауге.

— Нет, — сказал Дауге.

— Это „Хиус“. Новый „Хиус“. Мой.

— Он похож на перевернутый бокал, — изрек Дауге.

Фотонный корабль неподвижно висел в центре экрана. Он действительно очень напоминал фужер для шампанского с толстым дном.

— Я таких не видел, — сказал Дауге. — На марсианских трассах работают старенькие „Хиус-1“ и „Хиус-3“.

— Еще бы, — сказал Быков. — Такая рюмочка сожгла бы любой ракетодром. У него мощность в семь раз больше, чем у старой черепахи.

Старой черепахой межпланетники называли первые модели фотонных кораблей.

— Это „Хиус-9“, — сказал Алексей Петрович. — Для планет с атмосферами не годится, тем более если там есть люди. Действует только на трансмарсианских линиях.

— Красавец, — сказал Дауге. — А где жилые помещения?

— Донышко рюмки, — сказал Быков. — Там два этажа. Верхний для жилья, нижний для грузов.

— Чтобы быть подальше от зеркала? — медленно сказал Дауге.

Быков кивнул. Они разговаривали вполголоса, и Страут, кричавший в микрофон по-китайски, заглушал их. На экране появился край какого-то огромного сооружения. „Хиус“, медленно разворачиваясь, становился зеркалом вверх, приближаясь к ослепительно сверкавшей площадке. Потом изображение вдруг сменилось, и Дауге увидел давешнюю толстую трубу с тороидальными спутниками — склад. В верхней ее части, маленький, чуть заметный, шевелился „Хиус“.

— Ого, — сказал Дауге совершенно невольно.

Алексей Петрович посмотрел на него блестящими глазами.

— Бог мой, — сказал Дауге, словно оправдываясь. — Я сто лет не был на Земле. Никогда не думал, что Спутник-9 такое колоссальное хозяйство.

— А что такое?

— Ну, вот эта труба, например, — сказал Дауге. — Это же чертова громадина. Километров сто, наверное, в длину?

— Да, — сказал Алексей Петрович. — Сто двадцать.

— Бог мой. У нас на Марсе ничего такого нет.

Алексей Петрович засмеялся и сказал в спину Страуту:

— Ты слышишь, Валентин? У них на Марсе…

— На ваш Литтл Арес я бы не пошел в директоры, — сказал.

Страут не оборачиваясь. — Не мешайте, — быстро добавил он.

— А ты видал Спутник-3? — спросил Быков. Дауге помотал головой. — А Спутник-10 — „Звездочку“?

— Нет, — сказал Дауге униженно.

— А что ты вообще видел?

— У нас на Марсе противометеоритные истребители, — сказал Дауге. Быков засопел так выразительно, что Дауге предпочел промолчать и стал смотреть на экран. Там над краем трубы склада висел „Хиус“. Он висел „вверх ногами“ — зеркалом вверх — и был сейчас особенно похож на фужер.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});