Ты теперь моя (СИ) - Тодорова Елена

— С ума сошел… Здесь же… недалеко дети… — запыханно ругается моя мурка, когда удается меня оттолкнуть.

— Им сейчас не до нас. У них свое представление.

— И все-таки…

— Ладно. Расслабься, — сам глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, чтобы мозги на место встали. — Пойдем, освежимся.

Около стола с напитками Юля как бы между делом поднимает весьма интересную тему.

— Богдану в следующем году в школу. И… Я тут подумала, Ром, может, мне, кроме детского сада, частный лицей организовать?

Да, Юлька таки довела до ума то роковое, казалось бы, абсолютно безнадежное приобретение. Изначально она делала это ради Бо, не хотела его далеко от себя отпускать, хоть и признавала важность социального общения. На второй год работы дошкольное учреждение стало лучшим в городе. И сейчас все мечтают всунуть отпрыска в садик Саульской.

— Когда ты собираешься все успевать, Юль? — подаю ей бокал с шампанским. — Школа — совсем другой уровень. Посложнее будет.

— Ты в меня не веришь? — отпивая холодный шипучий напиток, с удовольствием жмурится.

— Верю, конечно, — и я говорю это искренне, зная, какая она у меня упрямая и целеустремленная. — Не хочу, чтобы ты загонялась.

— Я все продумала. Сделаю садик и школу комплексом. Рядом с нами есть крутое здание, и его недавно выставили на продажу. За год можно сделать ремонт, все оформить официально и набрать самый лучший коллектив.

— Мурка… — выдыхаю, но понимаю, что она действительно уже все обмозговала. Не успокоится. — Если решила, дерзай.

— Я знала, что ты меня поддержишь!

— Чем бы дитя ни тешилось… — пожимаю плечами и делаю крупный глоток шампанского.

— Что? Ты опять за свое?

— Пойми меня правильно, — притягиваю ее к себе. — Я счастлив, когда ты счастлива.

— А я — когда ты.

* * *

Первым мы всегда укладываем Бо. Юля целует его и, подхватывая сонную Ангелину, отходит к двери. Я задерживаюсь дольше. Сын сжимает своими маленькими ладонями мою руку, и я присаживаюсь на край кровати, чтобы наклониться и обнять его. Поглаживая по спине, касаюсь губами лба.

— Спокойной ночи, Бо.

Отхожу и тушу свет, оставляя ночник.

— Спокойной ночи, папа. Спокойной ночи, мама. Спокойной ночи, Лина, — каждый вечер это неизменно звучит именно так.

Затем идентичный ритуал проводим в комнате Ангелины. Правда, тут еще нужно дождаться, чтобы уснула наша принцесса. На это порой требуется немало времени, но сегодня она порядком измотана — физически и эмоционально.

Держу Ангела за ручку и невольно погружаюсь в воспоминания. Никогда не думал, что соглашусь на второго ребенка, Юля с этим рацпредложением зашла резко и неожиданно.

— У меня ведь кукла. Папа подарил. Для внучки.

Смотрел на нее тогда и слов не находил, чтобы отказать. Безусловно, кукла — только крючок, за который Юлька попыталась зацепиться. По глазам ее видел, что она сама об этом мечтает. А мне, исполняя ее желание, вновь пришлось душу дьяволу продать.

Я помню все. Как кончал в нее с мыслью, что запускаю этот необратимый процесс. Как лежал потом всю ночь без сна, прикрывая ладонью ее плоский живот. Как мысленно складывал своеобразные молитвы, чтобы все прошло нормально. Кажется, каждый день из тех долгих девяти месяцев в памяти отложился. Изменения в Юлином теле, шевеления малышки, свой душевный отклик.

И наконец роды. Я не знал, что даже при нормальном родоразрешении бывает кровь. Меня ею сложно устрашить, но в тот момент Юлина пугала меня до чертиков. Она не кричала. Подозреваю, что именно из-за меня. Но тонкий жалобный скулеж, который она никак не могла сдержать, разбивал мне душу с не меньшей силой.

Шесть долгих часов мы вместе с моей муркой дышали через боль. Ее физическую и мою душевную. Я все в себя впитал. Все. Каждой клеткой. Запечатал в себе. На всю жизнь. Никогда не забуду.

— Если ты знала, что это настолько ужасно, зачем еще раз на это пошла? — не мог не спросить Юлю после.

— Потому что я люблю тебя, — тихо сказала она, прижимая к груди сморщенный розовый комок.

Тогда я понял, что именно так проявляется истинная любовь женщины к мужчине. Рожать ему детей. Именно так заложено природой. Они не могут иначе. Всего остального им в какой-то момент попросту недостаточно.

У меня с такой силой в груди заломило, вдохнуть не получалось. Будто горящих углей кто в желудок насыпал. По самое горло затолкал! В воспаленных за долгие часы этих пыток глазах закололо, запекло, жгучей влагой восприятие смазало. Все это оказалось сильно сверх нормы, которую я способен выдержать. И я просто опустился возле родового стола на колени и прижался к руке плачущей на эмоциях Юли лбом.

Я думал, что ломал себя, чтобы к Богдану прикоснуться. Дотронуться до несоизмеримо меньшей Ангелины оказалось еще труднее. Но я видел крепкого и шумного Бо. Такими вырастают дети, если о них правильно заботиться. Поэтому я старался. Я вложил в них все ресурсы, которые были доступны моей душе. И дальше буду вкладывать.

Дети спят, и мы с Юлей вдвоем в нашей спальне. Обнимаю ее, ищу глазами ее глаза и безграничную гамму эмоций в них читаю. Целенаправленно склоняю к сексу, но так, чтобы сама хотела. Чтобы желала этого до безумия.

— Готова, мурка?

— Да…

Толкаюсь медленно. Ловлю ту самую заветную трепетную дрожь в ее теле, и меня ответно с невыразимой силой горячими волнами накрывает.

— Рома, я люблю тебя…

— Юля…

Никогда не забывай, что ты кровь моя и душа моя.

Моя.

Ты навсегда моя.

Конец