Море серебряного света - Тед Уильямс

Но даже если тебя любят родители и Бог, невозможно избежать несчастных случаев. Однажды, когда отец мальчика работал в поле, а мать готовила обед, мальчик пошел гулять и ушел далеко от дома. Неспящий попытался его остановить, но мальчик шлепнул пса и отослал его прочь. Пес побежал к маме мальчика, чтобы позвать ее, но, прежде, чем она пришла, мальчик провалился в заброшенный колодец.

Очень долго мальчик падал, крутился и переворачивался в воздухе, пока, наконец, не ударился о дно колодца очень глубоко под землей, на берегу подземной реки. Его мать, узнав, что случилась, побежала к своему мужу, но ни одна веревка из тех, что были в доме, не могла достичь дна колодца. Они привели всех жителей деревни, но даже когда они связали вместе все свои веревки, они не смогли добраться до дна.

Родители мальчика крикнули ему, что он должен быть храбрым и сильным, и тогда обязательно найдет способ выбраться из этой глубокой дыры. Он услышал их и слегка ободрился, они бросили ему немного еды, завернутой в листья, чтобы смягчить паденье, и он решил использовать ее самым лучшим образом.

Поздно ночью, когда его родители и другие жители деревни пошли спать, мальчик испугался, что он остался один на дне колодца, начал плакать и молиться богу.

Никто не услышал его, кроме Неспящего. Как только храбрый пес услышал плач своего маленького хозяина, он бросился в большой мир, чтобы найти того, кто поможет мальчику в колодце.

Родители мальчика каждый день бросали ему еду, он пил воду из подземной реки, но все равно каждую ночь ему было очень печально и одиноко, и, думая, что никто не слышит его, он горько плакал. Даже его пес, Неспящий, не нашел никого, кто бы мог помочь ему, и никто не слышал его плач за исключением Дьявола, который жил глубоко под землей. Дьявол не мог пересечь текущую воду, и не мог утащить его в Ад, но он стоял в темноте на том берегу реки и мучил мальчика, рассказывая ему заведомую ложь: будто родители забыли его, и вообще все, кто живет на земле, давным-давно сдались и потеряли надежду вытащить его. Мальчик плакал, все громче и громче, пока, наконец, его плач не услышал ангел и не появился перед ним в виде бледной прекрасной женщины.

— Бог защитит тебя, — сказала ангел мальчику и поцеловала его в щеку. — Прыгни в реку и все будет хорошо.

Мальчик сделал так, как она говорила ему, потом вскарабкался на берег, мокрый и дрожащий, и запел песню:

— Ангел коснулся меня, ангел коснулся меня, река омыла, и я очистился.

На вторую ночь Дьявол послал из темных глубин змею, чтобы она напала на мальчика, но Неспящий нашел охотника, храброго человека с ружьем, и привел его к краю колодца. Охотник не мог вытащить мальчика из колодца, но его острые глаза заметили змею, он выстрелил из ружья и убил ее. Мальчик остался цел и невредим. И мальчик опять помолился Богу, прыгнул в реку, выбрался обратно и запел:

— Ангел коснулся меня, ангел коснулся меня, река омыла, и я очистился.

На следующую ночь Дьявол послал призрака, чтобы тот напал на мальчика, но Неспящий нашел священника и привел его к краю колодца. Священник не мог вытащить мальчика из колодца, но он увидел призрак и бросил в него четки, заставив призрака убежать обратно в ад. И мальчик помолился Богу, прыгнул в реку, выбрался обратно и запел:

— Ангел коснулся меня, ангел коснулся меня, река омыла, и я очистился.

На следующую ночь Дьявол послал за мальчиком все силы ада, но Неспящий привел к краю колодца девочку-крестьянку. Казалось, что девочка не могла спасти мальчика от всех сил ада, но на самом деле это была не крестьянка, а сама ангел, которая помогла ему вначале. И сейчас она слетела вниз, на самое дно колодца, держа в руках ярко пылающий меч. Адские силы увидели его, испугались и убежали.

— Бог защитит тебя, — сказала ангел мальчику и поцеловала его в щеку. — Прыгни в реку и все будет хорошо.

Мальчик опять вошел в воду, но когда он захотел выбраться на берег, она подняла руку и покачала головой.

— Бог защитит тебя, — сказала она. — Все будет хорошо.

Только тут мальчик сообразил, что он должен сделать, и, вместо того, чтобы выйти не берег, доверился воде. Река долго несла его через тьму, но поцелуй ангела горел на его щеке, хранил его теплым и невредимым, и когда, наконец, он выплыл на свет, то оказался не больше не меньше, чем в самом Раю, который освещало лицо Бога. И очень скоро пес Неспящий и любимые родители присоединились к нему, и, если я не ошибаюсь, они все еще там.

— Я уверена, что где-то ошиблась в деталях, — сказала Флоримель после нескольких долгих мгновений, когда все молча сидели и слушали треск и шипение пламени. — Но это очень близко к тому, что много раз я читала моей… моей Эйрин. — Она нахмурилась и потерла уголок своего здорового глаза. Пол, охваченный сочувствием и состраданием, отвел взгляд.

— Ты сказала, объяснишь части, которые не въехал, я? — спросил Т-четыре-Б.

— А что ты не понял?

— Все.

Флоримель едва подавила смех.

— Мне кажется, ты шутишь. Хавьер, ты же не дурак, и это сказка для детей.

Он пожал плечами, но не обиделся. Пол даже спросил себя, не становится ли этот угрюмый подросток мужчиной. Возможно все дело в том, что у него нет защитной брони.

— А ты, Мартина? — спросила Флоримель. — Ты помнишь эту же самую сказку? Мартина?

Слепая покачала головой, как будто проснувшись из полусна.

— О. Извини. Да, очень похожа — но это было так давно. Возможно есть некоторые отличия. В моем варианте собаку звали «Никогда-Не-Спит», и, мне кажется, был не охотник, а рыцарь… — Она опять замолчала, поглощенная каким-то внутренним разговором. — Прошу прощения, — сказала она через мгновение, — но… но когда я услышала песню и сказку, я вспомнила то ужасное время. — Она взмахнула руками, опережая слова утешения. — Но это еще не все. Сказка заставила меня задуматься.

— О песне? — спросил Пол.

— Обо всем. О том, что говорил Кунохара — причина для таких странных действий Иного может быть в тех сказках, которых я научила его. Но я думаю, что это было бы слишком просто. Многие дети в институте должны были рассказывать ему сказки — уверена, что сама рассказывала ему много сказок. Сказки — это то, что врачи часто просили нас рассказывать, возможно для того, чтобы проверить нашу память и психическое здоровье. Если какая-то одна сказка повредила операционную систему и ее растущий интеллект, дело тут не в сказке и не в песне, которых она услышала очень давно.

Пол мигнул. На него накатилась волна усталости. Опасности мира Кунохары, бегство по реке, холод этого мира; только сейчас об почувствовал, насколько истощен.

— Прошу прощения. Я не понял.

— Я думаю, что он принял эту историю близко к сердцу, если вы извините мне не самую подходящую метафору, потому что она больше, чем любая другая, нашла ответный отклик. — Мартина тоже выглядела очень усталой. — Для Иного это был рассказ о его собственном положении.

— То есть ты хочешь сказать, что он считает себя маленьким мальчиком? — сказала Флоримель, с почти злым оживлением в голосе. — Маленьким мальчиком с собакой? В дыре?

— Возможно, хотя и несколько упрощенно. — Мартина на мгновение наклонила голову. — Пожалуйста, Флоримель, дай мне возможность подумать вслух. У меня нет сил на споры.

Немка на мгновение смешалась, но потом кивнула. — Хорошо, давай.

— Быть может он не думает о себе как о мальчике, о человеческом ребенке, но если это на самом деле это искусственный интеллект, что-то почти человеческое, можно попытаться представить себе, как он чувствует. Что сказал Дред, в то мгновение на горе, когда он появился в образе гиганта. «Твоя система все еще сражается со мной, но я теперь знаю, как причинить ей боль.» Метафора… или нет. Возможно, когда система, чья индивидуальность постоянно росла, стала делать совсем не то, что хотело Братство, они должны были пытаться как-то воздействовать на нее, и она воспринимала это как боль.

Пол внезапно вспомнил кошмарную сцену: Иной, скованный цепями, корчащийся от боли. Прометей.

— То есть он считает себя узником.

— Узником в темноте. Да, возможно. — Мартина перевела дыхание. — Его наказывали просто так, беспричинно — мучили, как Дьявол мучает людей, наслаждаясь страданиями других. И он сидел в темноте многие годы — по меньшей мере три десятилетия, может быть больше — надеясь, что однажды его спасут от боли и освободят, и пел ту самую песню, которую маленький мальчик пел на дне глубокого темного колодца. — Внезапно ее лицо исказилось от гнева. — Ужасно даже думать об этом, верно?

— Ты думаешь, он делал все это… против своей воли? — спросила Флоримель. — То, что он сделал моей Эйрин, другим детям, твоему другу Сингху — все это его заставляли делать, как раба? Как солдата на военной службе? — Она выглядела потрясенной. — Очень трудно в это поверить.