Наташа. Новая повесть о Ходже Насреддине - Александр Климай

Гончар одобрительно закивал головой:

— Молодец, какой молодец Ходжа!

Услышав незаслуженную похвалу, Насреддин опустил голову, покраснев при этом. Впрочем, то, что на этот раз выходило из-под его маленьких рук, действительно было красиво и заслуживало поощрения.

Но время за работой всегда идет быстро, особенно если она, работа, выполняется с удовольствием, а солнце между тем подходило к закату.

— Ата, я сбегаю к Ахмедке?

— Иди, сынок, ты сегодня очень хорошо помог мне, только возвращайся к вечерней молитве… Да поел бы!

— Ладно, ата! — на бегу крикнул мальчик.

От очага шел вкусный запах лепешек, и Ходжа, не пропускавший подобных приятных мероприятий, залетел в дом. За несколько минут он расправился с ароматной пищей. Сунув еще пару лепешек за пазуху, он, улучив момент, шмыгнул из дому. Мать только успела раскрыть рот, увидев на месте, где только что сидел Насреддин, развалившегося кота. Тут же выглянув в окно, она заметила вдалеке полосатый халатик сына:

— О, Аллах… — это было все, что смогла сказать женщина.

Тем временем Насреддин преодолел бо́льшую часть дороги, проходящей по глиняному бугру, из которого деды и прадеды брали нехитрый материал для своего ремесла.

Дом Ахмедки, в который направлялся мальчик, стоял над самым арыком, текущим вдоль городской стены. Тени от могучих карагачей, расположившихся вдоль берега водоема, с каждой минутой увеличивались и уже превосходили своими размерами деревья, которые их породили. Ходжа опаздывал…

Чтобы сократить путь, мальчик побежал по самому краю глиняного берега, скрытого от людских глаз. Еще несколько минут — и он преодолеет это безлюдное, страшноватое место, но… поскользнувшись, он съехал по крутому обрыву в воду. Но Ходжа не был бы самим собой, если бы сразу поднял крик — в ход пошли цепкие руки. Несколько раз он пытался выкарабкаться на столь желанный берег, но все тщетно — сил и ловкости хватало на преодоление только половины этого пути. Стоя по пояс в воде (счастье, что у берега арык был неглубок), Насреддин лихорадочно соображал, как бы ему выбраться. Поразмыслив, он решил, что положение его трудное, и уже хотел было крикнуть кого-нибудь на помощь, но тут же замер, стараясь не поднимать даже плеска — на берегу послышались приглушенные голоса…

Что заставило маленького Насреддина насторожиться и не выдать себя — это знал один лишь Аллах, который, как мы знаем, покровительствует благочестивым и благоразумным людям.

— Давай, — услышал Ходжа, — сбросим его здесь, и дело с концом. Не собираешься же ты тащить мешок с этим дерьмом до самого Багдада?

Полосатый халатик на съежившемся от страха теле Насреддина сливался с пестрой глиной, а слабое освещение от лучей уже заходившего солнца помогало мальчику оставаться незамеченным.

Люди на берегу о чем-то совещались. Их, судя по голосам, было двое. Отдаленность этого места от слободы позволяла говорившим не торопиться с решением, и они в полной мере использовали это обстоятельство, ибо и опускающиеся сумерки были их союзниками.

Тело мальчика затекло от напряжения, и, пошевелившись, он столкнул в воду несколько глиняных комочков. Ходжа зажмурился, готовый услышать громкий плеск и быть в ту же минуту обнаруженным. Но отдаленный призыв муэдзина к вечерней молитве, раздавшийся в это мгновение, приглушил звук падения камней. Однако один из тех, наверху, по-видимому, обладал хорошим слухом и услышал плеск. Люди замерли на какое-то время.

— Тебе показалось, — наконец, послышался с берега приглушенный голос, — здесь никого не может быть.

Мальчик еще плотнее прижался к земле, так как кто-то подошел к самому краю обрывистого берега, и кусочки глины из-под его сапог посыпались в воду, наталкиваясь по пути на скрючившегося и почти слившегося с землей Насреддина. Один из камней пребольно ударил Ходжу по голове, не помогла и мягкая тюбетейка. Но мальчик, затаившись, стерпел, и Аллах наградил его за это. Наблюдатель отошел от края обрыва:

— Ты прав, Ибрагим, действительно показалось, — проговорил он.

Почти тут же Ходжа услышал слова молитвы и вспомнил наказ Шир-Мамеда. «Эх, опять попадет», — подумал он, размышляя, какую бы причину поувесистее привести в свое оправдание…

На это ушло, видимо, достаточно времени, ибо в действительность он вернулся от громкого всплеска, поднявшего массу брызг. Взгляд мальчика тут же заметил в воде что-то напоминающее мешок, из которого пошли пузыри. Насреддин всем своим существом почувствовал, что те, наверху, внимательно смотрят в арык. Но, к счастью, это продолжалось недолго, так как уже через несколько мгновений мальчик услышал удаляющиеся шаги и слова:

— Ну, слава Аллаху, с этим разделались.

Говоривший сплюнул, не подозревая, что попал прямо на любимую тюбетейку Насреддина. Они тут же заспешили, и в надвигающихся сумерках раздался удаляющийся топот конских копыт…

Юный Насреддин много пережил за эти минуты, показавшиеся ему вечностью. Первым и естественным его желанием было убежать. Он оглянулся. На том месте, куда упал мешок, из воды еще поднимались пузырьки воздуха. Вероятно, тот, кто находился под водой, еще пытался бороться со смертью.

— Человек?! Утопленник?

Силу страха победило любопытство. Ходжа вспомнил разговор тех, наверху, и, осторожно ступая по дну, направился к мешку, так опрометчиво брошенному преступниками на мелководье. Прежде чем добраться до своей цели, Насреддин поскользнулся на глиняном дне, неожиданно полностью уйдя под воду, затем вынырнул, отфыркиваясь, осмотрелся и, наконец, достиг желаемого. Вода в этом месте арыка доходила мальчику до подбородка. Презирая опасность, которую таила в себе неизвестность, Ходжа уцепился за мешок и потащил его к берегу. На этот раз скользкое дно очень помогало ему.

Гораздо дольше пришлось повозиться, развязывая крепкий узел. Наконец, мальчик справился с этой задачей и откинул мешковину. Перед ним лежал скрученный по рукам и ногам человек, не подававший признаков жизни. Ходжа еще не видел так близко утопленников, и ему стало страшно. Он было попятился, но скоро уперся в гладкую отвесную стену. Круглые глазенки смотрели на незнакомца с ужасом, и мальчик уже был готов закричать, как заметил, что по лицу мертвеца пробежала судорога.

«Кажется, он жив», — мелькнула мысль, заставившая маленького храбреца действовать.

Он перевернул человека набок, благодаря чему изо рта утопленника хлынула вода. Теперь Ходжа уже нисколько не сомневался в том, что бедняга жив — он дышал. Насреддин быстро прочитал молитву, прося Аллаха помочь пострадавшему. И слова ребенка были услышаны. Незнакомец тяжело вздохнул, повернул голову и застонал.

Только теперь Насреддин, несмотря на сгущающиеся сумерки, рассмотрел спасенного — это был довольно толстый человек, усики, бородка, дорогой халат и драгоценные перстни на пальцах которого указывали на его знатное происхождение.

«Может быть, это сам эмир?!» — родилась в мыслях мальчика догадка.

Тем временем пострадавший открыл глаза. Его бессмысленный взгляд не замечал присутствия Ходжи. Незнакомец то стонал, то пытался что-то бессвязно говорить, то замолкал совсем, не подавая признаков жизни. В один из таких моментов Насреддин преодолел страх и осмелился приблизиться к спасенному. Глаза утопленника открылись мгновенно и своей чернотой уставились на мальчика. По спине Ходжи пробежала дрожь, ему снова захотелось быть как можно дальше от этого места, но ноги, став, слоено ватные, не двигались.

— Ты кто? — с трудом прохрипел человек, пытаясь приподняться на локтях.

Но силы, видимо, оставили его, и он так и остался лежать в прежнем положении. Мальчик не смог ответить — его язык, тяжелый, сухой и к тому же прилипший во рту, не двигался. Сделав дело, он только теперь по-настоящему испугался. Но это чувство — естественное для данной обстановки — не полностью поглотило мальчугана. Живой интерес к происходящему и желание помочь сделали свое дело. Как бы то ни было, но Насреддин не оставил беднягу. Между тем пострадавший, придя в себя, осмотрелся по сторонам:

— Неужели это ты спас меня?!

В ответ Насреддин кивнул головой.

— Как тебя зовут?

— Ходжа, — заплетающимся языком, наконец, смог выговорить он.

Незнакомец неловко повернулся и застонал.

— Развяжи меня, — тихо приказал он.

Мальчик долго копался, распутывая туго стянутые веревки. В конце концов пострадавший был полностью освобожден от крепко держащих его пут. Он облегченно вздохнул и, расправив затекшие члены, с трудом сел. Его покачивало. Несмотря на сгущающиеся сумерки, Насреддин заметил мертвенную бледность его смуглого лица. На мгновение Ходже показалось, что перед ним призрак — сердце ушло в пятки, и он рванулся в сторону. Но отчетливо прозвучавший голос спасенного вновь остановил его: