Проснуться ото сна (СИ) - "Maiyonaka"

— Чего вам? Ночь уже, хозяина нет.

Я достал бумаги, подтверждающие мои права на дом. Управляющий недоверчиво уставился на буквы. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять, что слова, написанные на документе, ни о чем ему не говорят, стоящий передо мной человек не умел даже читать.

— Анатоль, новый владелец этого прекрасного дома, — представился я, убирая бумаги в шкатулку.

От этих слов он оживился, заулыбался, пытаясь угодить господину:

— Я Джонатан. Проходите, пожалуйста, в дом, — он отошел с дороги, жестом приглашая войти. — Подождите здесь, — за мной закрыли дверь. — Я сейчас подойду.

Эта перемена в его поведении мне сразу не понравилась и насторожила. Я доверяю своим умениям, позволяющим лучше чувствовать людей.

И он, поспешив по темному коридору, зашел в боковую дверь. Спустя пять минут вернулся не один, а со стариком ели поспевающим за ним.

— Здравствуй, добрый друг Ким, — поприветствовал я старика громким голосом, узнав в нем прежнего управляющего.

Старик поднял густые брови, услышав знакомый голос. По добродушному лицу потекли слезы, я подошел и обнял его.

— Господин, вас так долго не было, — старик был тронут моими словами до глубины души. — А Николас и Елана приехали? — Он огляделся по сторонам, щурясь почти не видящими глазами.

— К сожалению, нет, — глядя на старика, я решил не расстраивать его. — Они воссоединились.

— О! — Старик закашлялся, — я так рад, так рад. — Разумеется он не понял, о чем речь. — Ну что же мы стоим в прихожей, пойдемте, присядем в гостиной.

— Уважаемый Ким, вы даже не посмотрите бумаги? — обратился к нему молодой управляющий.

Тот только отмахнулся в ответ.

— Я распоряжусь, чтобы вам приготовили комнату, — медовым голосом произнес управляющий, на лице блистала фальшивая улыбка.

Мне хватило одного взгляда для понимания, что этого человека я не хочу видеть в доме, от него можно было ждать чего угодно, и, предвидя дальнейшие действия подхалима, я сам отдал ему пояснение какую комнату желаю занять.

— Благодарю, Джонатан, — я решил с первых дней держать его на расстоянии. Таких людей не стоит впускать в свой круг общения. — А с вами я поговорил бы в гостиной. — Слова прозвучали душевно и ласково.

От меня не укрылось недовольство Джонатана, старик поклонился:

— С большой радостью выполню вашу просьбу.

Джонатан отправился распорядиться по поводу моей комнаты. Когда он скрылся из виду, я произнес:

— Не нравиться мне этот человек, как он стал управляющим?

Старик медленно пошел в столовую, сел за стол и удивленно произнес:

— А зачем мы сюда пришли? — поднял брови, глядя на меня. — Насколько я помню… — он замолчал, улыбаясь, и приложил палец к губам. Я прекрасно понял, что он имел в виду то, что мы не пользуемся столовой таким образом, как это делают обычные люди. Этот человек — один из немногих, кто знал правду.

Ким громко хлопнул в ладоши, подозвав прислугу, и распорядился принести два чая и сладости. И с удовольствием прихлебывая горячий чай из кружки, изготовленной из тонкого, почти просвечивающего фарфора с мелкими цветами по канту, произнес:

— Сейчас хоть будет с кем поговорить.

Я смотрел на добродушного старика с уважением, размешивая ложечкой чай. В жидкости образовалась небольшая воронка.

Ответ на свой вопрос я так и не получил, догадываясь, что должность им не заработана честным трудом, и что ему пришлось для этого сделать, непременно выясню.

Два часа пролетели как один миг. Ким поведал все, что происходило в наше отсутствие. Теперь я знал, сколько собрали урожая, кто вышел замуж и сколько родилось детей. Ким увлеченно рассказывал, что еле успели спасти часть посева, когда начались сезонные дожди.

— Как твое самочувствие? — поинтересовался я, мне не нравились бледность старика, его влажная и холодная кожа, редкое дыхание и сердцебиение. — Пойдем-ка спать.

Ким от недолгого молчания начал засыпать, и как только я произнес эти слова, закивал, встрепенувшись. Я проводил старого друга до комнаты и помог лечь в кровать, однако не стал торопиться подниматься наверх, дошел до конца коридора и замер как статуя за плотными портьерами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мои ожидания не были обмануты, не успело пройти и пятнадцати минут, как из соседней двери с Кимом выглянуло лицо. Щуря глаза, вглядываясь в сумрак коридора, шмыгая носом, вновь исчезло за дверью.

Мне не требовалось видеть, чтобы понять, кто это был, зрение в полной мере дополнял слух.

Спустя небольшой промежуток времени эта дверь полностью открылась, и я услышал крадущиеся шаги. Он что-то нес на подносе и остановился рядом с соседней комнатой, вновь боязливо оглядевшись. Дверь аккуратно за ним закрылась, управляющий зашел в комнату Кима.

Я вдыхал воздух, стараясь уловить непонятные сладковатые нотки, поднимающиеся от жидкости с подноса, и не мог вспомнить, откуда они мне знакомы. Тем временем поднос был поставлен на маленькую прикроватную тумбочку и стало слышно, как начали будить старика, толкая в бок.

Неожиданно я вспомнил, что это запах какой-то ядовитой травы, о ней мне в детстве рассказывала мама. Луиза какое-то время увлекалась травами, и ее познания в этой области были достаточно обширны. Я в то время был ребенком и не разделял ее увлечение, поэтому название затерялось в дебрях памяти.

План возник моментально.

Раздался громкий стук в дверь, управляющий чуть не разлил кружку с ядовитым настоем. Выругавшись, он поставил приготовленный напиток на поднос и пошел к дверям. Не желая выдавать своего присутствия, я выскользнул на улицу.

За короткое время я успел добежать до окна, влезть в комнату Кима. Тут же найдя принесенный яд, вылил его в горшок с цветком и спрятался за шкаф.

Молодой заговорщик возвратился, чуть слышно по комнате засвистел ветер:

— Что за нечистая сила! — выругался он, подходя к окну, которое оказалось не до конца закрыто. Он рывком захлопнул его.

Вернувшись к кровати, взялся рукой за кружку и удивленно заглянул в нее. Осветил свечой тумбочку, кружка оказалась пуста.

— Ким, проснись же! — Он затряс старика за плечо. — Вы все выпили?

Старик застонал, не желая просыпаться.

— Что случилось? — Хриплый голос старика выдавал недоумение тем, что его вновь побеспокоили.

— Я принес Вам настой для крепкого сна, отлучился на минуту, а когда вернулся, кружка оказалась пуста. Вы его выпили? — В свете свечи он выглядел более чем взволнованным.

— Не знаю, может быть. — Ким потер слипающиеся глаза. — А зачем мне настой для сна? До того, как ты меня разбудил я и так прекрасно спал.

На лице управляющего появилась легкая растерянность, он быстро нашел, что ответить, сообразительный малый:

— Его необходимо пить непрерывно дней десять, а сегодня ваш хороший сон связан с тем, что настой начал действовать. Вы точно его выпили? — не унимался наглец.

— Да, думаю да. Куда он мог еще деться, если кружка пуста? Спасибо за заботу, а сейчас ступай спать.

Ким укутался в одеяло, отвернувшись от незваного гостя. Я подождал, пока он не уснет и, прежде чем выйти, подошел к кровати, вглядываясь в морщинистое лицо старика.

«Таким я не стану никогда, хорошо это или плохо? — Чувства, терзающие меня в данный момент, были незнакомы мне. Ким выглядел таким хрупким, я видел, как нелегко ему даются подъем по ступеням на второй этаж. Его притупившийся слух и подслеповатые глаза затрудняли жизнь. — Нет, разумеется, я не хочу становиться таким, но желание Кима жить, и его доброта трогали мое сердце».

— Посмотрим, кто кого, — шепотом произнес я, выходя и бесшумно прикрывая дверь.

В последующие дни я делал все для того, чтобы негодяй не расслаблялся: скрипели половицы, открывались сами собой окна, а повторяющийся целую ночь стук в дверь сводил его с ума.

Когда он зашел в темную гостиную, неся перед собой горящую свечу, подул ветер, созданный мной открытыми в противоположных частях дома окнах, дрожащий огонек погас. Мне хватило одной искры, чтобы поджечь фитиль, после чего люстра на двадцать свечей осветила комнату. Вошедший вскрикнул от неожиданности, зажмурился, прикрывая глаза рукой от вдруг возникшего источника света.