Дети неба - Вернор Виндж

Глава 19

Падая второй раз, Джоанна знала, что не встанет. Первые укусы были пробными, легкими. Она видела такое поведение у элементов когерентных стай — непосредственно перед тем, как они жадно нападали на незнакомое мясо. Теперь у нее лицо и руки стали скользкими от крови. Размахивать снаряжением как плетью — это только сильнее возбуждало толпу. Закрыв лицо руками, она перевернулась лицом вниз, а сзади ее прикрывал рюкзак. Но лапы и челюсти переворачивали ее снова и снова. Они рвали одежду, выдергивали из рюкзака предметы.

Однако жор так и не наступил, хотя толпа наваливалась на нее массой. Как будто они боролись друг с другом за право ткнуть мордой и слегка ущипнуть. Джоанна пыталась сохранить пространство между рукой и лицом, откатываясь туда, где, по ее представлениям, Хранителю и компании она уже не будет видна. Давящая тяжесть стала вроде бы легче, щипки и уколы — менее болезненными. Как воспоминания.

Так. Что теперь?

Она лежала на спине, но все равно голова кружилась. Вокруг было темно. Джоанна пощупала вокруг, нашла коммуникатор и то, то осталось от рюкзака. Земля была скользкая и липкая. И как-то вдруг стало очень одиноко. А может быть, она умерла.

Ладно, и что теперь делать?

— Сс-т! Сс-т! Джоанна, что там у тебя? Телеметрия показывает неисправность лодки. Джоанна?

Это был голос Невила — громкий шепот.

Она потянулась к коммуникатору — потом застыла и постаралась не шевелиться. Есть предательство — и Предательство. До сих пор ее худшие подозрения состояли в том, что Хранитель вертит Невилом. До сих пор она не верила, что Невил способен на Предательство.

Джоанна уставилась в темноту, туда, где был коммуникатор.

У меня даже сейчас нет доказательств… только уверенность.

Из коммуникатора Хранителя снова донесся голос Невила.

— Ответа нет, — сказал двуногий. — А что там со Странником?

— И Странник, и личинка вполне мертвы, — ответил Хранитель.

На самом деле могли остаться один-два элемента Странника, но практика показывает, что такое не возвращается.

Невил секунду помолчал, потом вздохнул:

— Что ж, это хотя бы упрощает ситуацию.

Хранитель про себя улыбнулся. Хотя виделись они редко, он изучал Невила Сторхерте тщательно. Сторхерте был хищник еще молодой. До последнего времени он не убивал никого и ничего. Он сейчас думал, что им движет суровая необходимость. До понимания своей истинной натуры он пока что не дорос.

Вслух Хранитель сказал:

— Да, это упрощает ситуацию. — Если забыть о мести, моя самая опасная ложь сейчас стала надежнее. — И теперь должна появиться возможность разобраться с другим нашим крупным врагом.

— Ага. С удовольствием передам тебе Равну Бергсндот.

Джоанна полежала еще несколько минут, но Невил ничего не имел добавить.

В сложившемся положении прикидываться мертвой было просто. Толпа ушла, но будоражащий распев никуда не делся. Может быть, его хватит, чтобы не дать группе Хранителя идти на поиски ее трупа.

Продолжался сильный безветренный дождь, вода просачивалась через наваленную сверху кучу мусора, ощущалась на теле маслянистой пленкой.

Через некоторое время шум Хора снова стал громче. Послышалась приближающаяся поступь десятка тысяч лап. Ничего осмысленного не было слышно — только сливающийся ропот голосов. Обнюхивающие все подряд элементы подходили так близко, что их мыслезвук, на много килогерц выше диапазона человеческого слуха, все-таки отдавался в теле. Стальные Когти столпились над ней, как и раньше, толкая мордами, но не было сейчас болезненных укусов — только осторожные прикосновения мягких губ. Запахи и звуки ошеломляли, но орда прошла мимо, и почти никто ее не тронул.

Отлично. Значит, ее не съедят. А шум толпы будет идеальным прикрытием, если только ей позволят двигаться. Джоанна задумалась на минуту, проверяя, что на ней есть, что выдаст ее Невилу. Нож? Без него никак. Фонарь? Она рискнула его тоже оставить при себе. Потом перевернулась, склонив голову, поднялась на четвереньки и целенаправленно поползла навстречу Хору, прислушиваясь к ощущениям.

Толпа оказалась волной шерсти и плоти — но налетавшие на нее тела не кусались. На самом деле они хотели убраться с ее пути, но толкотня не давала такой возможности. Потом вдруг, будто передали вверх какую-то информацию о движении, давление ослабло, и толпа ее стала обтекать. Джоанна медленно ползла через рычащий и ворчащий поток. Фонарь она держала во рту, и он освещал толпу слабым фиолетовым светом. Осклизлые стены коридора то и дело петляли, бывали иногда развилки и слияния. Стальные Когти лезли из всех отверстий, кроме самых нижних — может быть, те были сегодня под водой. Джоанна заметила, что когда она подходит к развилке, толпа становится непроходимой, а потом снова расступается.

В этих хлюпающих катакомбах она провела, наверное, час. Когда она наконец вылезла, дождь сменился моросью и туманом. За спиной виднелись огни, неясные во мраке. Она задержала на них взгляд, заметила возникающие иногда темные клубы — очевидно, дым. Еще она видела на стене факелы в подставках. Когда морось слабела, видны были даже ровные края кирпично-деревянных стен — стандартная архитектура северных земель. Землевладение Хранителя. Остальной горизонт — неразличимая стонущая темнота Хора.

Она тихо уходила, прихрамывая, от огней Хранителя, в темноту Хора.

Ох, Странник, Странник!

Какое-то время она тупо брела, едва отмечая у себя медленно кровоточащие раны, вспоминая гибель Странника снова и снова. Фиолетовый фонарь давал достаточно света, чтобы, глядя под ноги, не влететь в стену или в яму с водой. Она держала свет таким тусклым, потому что некоторые из Стальных Когтей видели и фиолетовый свет, хотя всего лишь туманным пятном на краю поля зрения. В одной экспедиции к Восточному Дому они со Странником на этом нарвались. Но сейчас это было уже не важно, и она прибавила света, увидела нескольких тропиканцев, бегущих каждый своей дорогой. Интереса к ней не проявил ни один. Скорее ее даже пытались избегать. Она шла, очевидно, посередине городской улицы. Город увязал в грязи и горячке противоречий, непрерывно разрушаясь и восстанавливаясь из собственных глинистых руин.

Она шла по полого спускающейся улице. Кое-где камни покрывали раскисшие под дождем грибы, в других местах вроде как гниющие листья. Куда же ведет этот спуск?

Дурацкий вопрос, когда терять больше нечего.

И все-таки, продолжая идти, Джоанна продолжала думать. Почему я еще жива? Хранитель, похоже, смертельно боится зайти на территорию Хора. Но полагает, что Хор уничтожит Джоанну так же верно, как уничтожил Странника. Хранитель не глуп. В основе его веры наверняка лежат прецеденты и наблюдения.

Слева усиливался шум Хора. Простое решение загадки могло состоять в том, что жива она очень временно. Толпа густела, прибывая из неясно видимых стен. Надвигалась она так же косо, ножницами, как поймали Странника. Слева и впереди виднелась узкая расщелина. Может быть, надо попытаться спрятаться там.

Поздно — толпа ее уже настигла. Но прикосновения были только случайны, и вместе с Джоанной медленно продвигалось вперед и ее личное пространство. Она все еще не могла объяснить, почему выжила, но ясно было одно: после первого нападения что-то было обнаружено, связанное именно с ней, и передано тем, кто в контакте не участвовал.

Через некоторое время толпа прошла, и снова Джоанна оказалась на улице почти одна.

Огни «безопасной» зоны Хранителя скрылись за путаницей города. Джоанна продолжала спускаться, и сквозь отчаяние осторожно стали пробиваться планы. Если она выживет, если сможет как-то дать знать Равне и Резчице… Эта дорога должна в конце концов выводить к Шкуре. Карты показывали, что река здесь течет на юг, чуть к западу от курса антиграва.

Грязь под ногами была глубиной по щиколотку. Пробираясь по топкой дороге, Джоанна услышала потрескивание. Такие звуки могли без труда издавать Стальные Когти, но… нет. Двигались здания. Плавные повторяющиеся движения, вверх-вниз на сантиметр-другой. Она подошла к краю улицы и положила руку на промокшую массу стены. Да, вверх-вниз, но и по горизонтали чуть-чуть. Она прошла по стене, продолжая за нее держаться. Какая-то неровность попалась на дороге — и улица тоже включилась в те же плавные движения. Не держись Джоанна за стену, могла бы растянуться от неожиданности.

Край улицы плавал в воде Шкуры.

Хотя непонятно было, где дома с фундаментом сменяются плавающими плотами, звук от тихо покачивающейся улицы становился громче. То ли песчаный берег, то ли причал, она уходила в медленно струящуюся Шкуру. Местами свет фонаря отражался от темной ряби на воде. То, что было причалено там, уплыло прочь или просто рассыпалось. В других местах косо клонились дома в два-три ряда — очевидно, результат беспечного причаливания прибывшего плота на занятое место. После сильных дождей или одного тайфуна все это может быть сметено прочь, и даже дорога разрушится.