Когда осенние печали. Часть 3. - Эвелина Пиженко

…Михаила Злата заметила сразу — он появился в зале, когда Наталья с Журавлёвым ещё допевали «Танго…»

Всё это время он провёл с Дмитрием Морозовым, специально встретившись с ним на нейтральной территории, и вернулся только к завершению праздничного собрания. Проводив откланявшихся, наконец, артистов в импровизированную «раздевалку», Злата с нетерпением дожидалась, когда там появится Мясников. Но он ей неожиданно позвонил…

* * *

— Здравствуйте, — Наталью Миша встретил приветливой улыбкой — в своём кабинете, куда девушку по его же просьбе привела Злата. — Во–первых, спасибо! К сожалению, я успел лишь на две последних песни… и этому были свои причины. Но мне очень понравилось!

— Мы старались… — несмотря на улыбку, Наталья смотрела на него с тенью тревоги. Поблагодарить её он мог и в присутствии остальных, значит, для этого — отдельного — «свидания» есть какие–то причины…

— Эти песни из вашего основного репертуара? — судя по искреннему тону, спрашивал он не только из вежливости. — Или вы их специально для нас разучили?..

— Нет, — усмехнувшись, Наташа покачала головой. — Наш репертуар состоит только из песен моего мужа. А Лепса мы с Женей раньше пели… давно, в ресторане.

— В ресторане?! — Михаил удивлённо округлил глаза. — Никогда бы не подумал!

— Почему?! — Наталья неожиданно рассмеялась. — Да… Была такая страничка в моей творческой биографии. А сегодня… считайте, что это — экспромт.

— Экспромт?.. Это хорошо… — Мясников задумчиво опустил взгляд, но уже через несколько секунд снова вскинул его на девушку. — Сегодня вечером вам предстоит ещё один экспромт… И мы сейчас об этом поговорим.

Глава 18

— Ну, Анька… — со стороны глядя на подругу, прихорашивающуюся у зеркала в небольшой туалетной комнатке, Нелли восхищённо прицокнула языком. — Ну, ты — красавишна… Платье — отпад!.. Цвет, фасон — прямо всё твоё! Про ожерелье вообще молчу!..

— Шикарно… скажи?.. — Анна бережно, кончиками пальцев провела по белым перламутровым жемчужинам, вкрапленным в изящно охватывающее шею ожерелье. — Саша в ювелирной мастерской заказывал… На тридцать лет семейной жизни — тридцать жемчужин…

— Счастливая ты, Анька… без зависти говорю. Вот посмотрела на тебя, порадовалась.

— А я даже радоваться боюсь… — во взгляде Анны промелькнула едва уловимая тень тревоги. — Весь день какое–то предчувствие… не пойму, какое…

— Да успокойся ты, — Нелли озорно толкнула Морозову в бок. — Ну–ка, подвинься… я свою личность огляжу… Эх… — посмотрев на своё отражение, шутливо махнула рукой. — Против тебя не потянуть!

— Да ладно!.. — Анна Сергеевна всё же рассмеялась. — Скажешь тоже!

На самом деле Анна немного покривила душой. Сравнивая себя и свою подругу, она не без явного удовольствия отметила собственные преимущества — и всё ещё стройную, без «излишеств», фигуру, и моложавую осанку, и красоту, которую язык бы не повернулся назвать увядающей — просто перешедшей в другой возрастной статус. Платье из тёмно–бордового, искрящегося шёлка удивительно шло ей, особенно вкупе с новым ожерельем из тридцати натуральных жемчужин. Это ожерелье Александр торжественно вручил ей сегодня утром — вспомнив про «бусики», о которых проговорилась маленькая Анечка, Анна Сергеевна только ахнула. Эти самые «бусики» явно тянули не на одну зарплату…

…Она ещё никогда не целовала мужа так нежно… И, конечно, не сам подарок и не его стоимость были тому причиной — Саша всегда дарил ей дорогие подарки… Но его сегодняшние слова тронули её так, как не трогало ни одно признание. Тронули — одновременно с проколовшим насквозь грудь очередным приступом вины…

«Спасибо, родной…» — взяв у супруга из рук бархатную коробочку одной рукой, другой Анна обхватила его за шею, потянулась губами….

«Нравится?..» — наклонившись, тот с мальчишеской готовностью ответил на поцелуй.

«Конечно… — незаметно вздохнув, Анна ещё на несколько секунд прислонилась щекой к его щеке. — Но спасибо не только за подарок… Спасибо тебе за всё! Ты у меня самый лучший на свете…»

«Это ты у меня — самая лучшая!.. Это тебе спасибо… За каждый день… за каждый час…»

…Ещё не успевшая остыть от ночных откровений с Нелькой, Анна спрятала лицо у мужа на груди — слёзы, которых она так боялась, предательски подступили к глазам. На его удивлённое: «Ань, ты чего?!» — только шмыгнула носом. Не привыкший к таким проявлениям «слабости», Александр только растерянно улыбался и гладил жену по голове.

«Ничего… — Анна, наконец, подняла на него повлажневший взгляд. — Мы ведь хорошо прожили эти годы… Правда, Саш?..»

«Мы прожили их лучше всех! — он крепче прижал её к себе и в очередной раз звонко поцеловал. — И ещё столько же проживём!.. Вот увидишь, Анютка!..»

…Анна Сергеевна не любила, когда муж звал её Анюткой, и не раз выговаривала ему — беззлобно, но с нарочитой строгостью. Тот добродушно улыбался, шутливо просил прощения и «клялся» больше не употреблять этого имени в отношении супруги, однако, нет–нет, да забывал о своём обещании.

Теперь же, услышав в очередной раз это — «Анютка», Анна вдруг подумала, что готова слышать это обращение всю оставшуюся жизнь, лишь бы оно слетало с Сашиных уст.

…О ночных посиделках и откровениях она старалась забыть — хотя бы на сегодняшний день, но совет Нелли рассказать всё Саше о Михаиле Мясникове так и стоял в голове. Избавиться от него Анне не удалось до самого вечера…

Тревоги добавил Дима — вопреки намерениям взять с собой детей, чтобы те тоже поздравили бабушку и дедушку, он вдруг срочно отправил и Валерку, и Анюту к сводной сестре Наташи — та сама находилась в отпуске по уходу за ребёнком, и согласилась присмотреть до утра за племянниками. Матери и отцу Дима ничего толком не объяснил, а, собрав по–быстрому детей, тут же увёз, заодно предупредил, что у него срочные дела, и что он появится только на самом банкете и, возможно, с опозданием.

Ничего не понимающие Анна и Александр только проводили сына и внуков удивлёнными взглядами. Наташа и вовсе отсутствовала почти с самого утра, но на расспросы времени не оставалось.

Сейчас же Анна то и дело поглядывала на часы — было уже около девятнадцати часов, почти все гости и артисты собрались, но ни сына, ни невестки всё ещё не было. Она даже изменила своей привычке — не проверила, как накрыты столы, как расставлены приборы, а лишь скользнула по ним быстрым взглядом. Ей всё больше и больше становилось не по себе…

— Аня, приехали!.. — выглянув в холл, Нелли махнула Анне рукой от дверей. — Твои приехали!.. Не волнуйся, всё в порядке!