«Химия и жизнь». Фантастика и детектив. 1985-1994 - Борис Гедальевич Штерн

шагнул в темный кабинет.

Они уже были здесь, серые и неподвижные, как надгробные памятники. Кто-то безликий, похожий на манекен для отработки штыковых ударов, встал за спиной Баловнева, загораживая дверь.

— Живьем сожрете? — спросил Баловнев.

Никто ему не ответил. Баловнев сел к столу и пододвинул к себе тетрадь. Авторучки рядом не оказалось, он взял карандаш, но тут же сломал грифель. Уродливая беспалая лапа уперлась в клавиатуру старенькой пишущей машинки. Резко щелкнула клавиша. На листе бумаги, оставленном в каретке, появилась буква. Еще щелчок, еще. Буквы складывались в слова.

«Человек, тебе не причинят вреда».

— Спасибочки! — Баловнев облизал пересохшие губы. — Представились бы для начала. Кто, откуда, где родились?

«Не родились. Были всегда».

— Бессмертные, что ли?

«Материя, из которой создан человек, тоже бессмертна. Когда-нибудь она станет землей, водой, воздухом. Только не человеком. Материя, из которой создан я, даже рассеявшись по Галактике, когда-нибудь снова станет мной».

— Скажи на милость! Ну, а здесь что вам надо?

«Эта планета. Мы ждем, когда она освободится от людей».

— Устанете ждать.

«Мы умеем ждать. Были уже такие планеты. Там жили люди. Разные. Сначала у них были палки и камни. Потом взрывчатка. Или яд. Или бактерии. Все равно. Теперь на этих планетах живем мы».

Так вот кто они такие, подумал Баловнев. Не волки — шакалы. Космические падальщики. Ждут, когда жертва испустит последний вздох.

— Почему вы выбрали нашу планету? — холодея от внезапной догадки, спросил он.

«Мы идем туда, где у нас есть шансы. Мельчайшие частицы нашей сущности движутся вместе с космической пылью. Рано или поздно они соединятся».

— И никто не дал вам отпора?

Лапа «чужинца» застыла над клавишами. Машинка молчала.

«Значит не всегда им сопутствует удача! Значит, — понял Баловнев, — находится кто-то, кто может разглядеть их, серых, безликих, и встать у них на пути».

— А я-то вам зачем? — спросил он.

«Узнать. Понять. Преодолеть. Но мы ничего не можем с тобой сделать. И не только с тобой. Наверное, мы прибыли слишком рано. Еще много таких, как ты. Но мы терпеливы. Мы будем ждать».

«Не дождетесь», — хотел крикнуть Баловнев, но тут краем глаза увидел, как «чужинцы» меняют свой облик, съеживаются и оплывают, словно комья сырой глины. Плечи двух стоящих рядом фигур сомкнулись. Из бесформенной массы торчали две головы, но вскоре и они провалились куда-то внутрь. От фигуры, стоявшей в дверях, осталась только кучка пыли.

Баловнев встал и, хрустя сапогами по серому пеплу, покрывавшему пол, прошел в коридор. Достал из закутка метлу, совок, пустое ведро. Хотя мышцы нестерпимо ныли, Баловнев работал с удовольствием. Простой труд успокаивал его. Наполнив последнее ведро, он сел на крыльцо передохнуть.

Над землей стояли тревожные розовые облака, похожие на отблески давно прошедших или грядущих пожаров. Где-то неподалеку храпела буфетчица Анюта, всю жизнь обманывавшая ближних своих. В лесах бродил Селезнев, из-за шестидесяти рублей лишивший жизни человека. Высоко в небе летел космический аппарат, предназначенный для наведения на цели крылатых ракет, и одна из этих целей находилась совсем недалеко отсюда.

Баловнев вытряхнул пыль из ведра, и она повисла в воздухе, неподвластная закону всемирного тяготения.

На здании школы, по обе стороны от плаката «Добро пожаловать!» полоскались флаги.

Лето кончилось.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1987

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

№ 1

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Борис Штерн

Производственный рассказ № I

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

1.⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Завод носил звучное название «Алитет» — оно произошло из двух слов: «алюминиевое литье». Директор завода Сергей Кондратьевич Осколик заперся в своем кабинете и ожидал телефонного звонка.

Звонок. Осколик схватил трубку.

— С вами будет говорить Зауральск.

— Спасибо, девушка. Алло, Зауральск?

— Сергей Кондратьевич… люминия…

— Девушка, ничего не слышно!

— Ваш Лебедев говорит, что они не дают ему алюминия.

— Не может быть! Они срывают поставки! У нас договор! Лебедев! Девушка!

— Кроме того, он говорит, что железная дорога не дает вагонов под алюминий.

— Лебедев! Ты слышишь? Не уезжай! Умри там!

— Он говорит, что командировочные закончились.

— Передайте: вышлем телеграфом. К празднику премия.

— Он говорит, что еще не был в отпуске.

— Девушка, передайте ему, что…

— Связь с Зауральском прервана.

Сергей Кондратьевич откинулся в кресле и вздрогнул — прямо перед ним стоял какой-то незнакомый человек с протянутой для рукопожатия рукой. Человек как человек, но в запертый кабинет он войти не мог… значит, влетел в окно.

— Директор родственного вам предприятия, — представился незнакомец.

— Очень приятно, — сердито буркнул Осколик. — Как вы сюда попали?

Незнакомец опустил руку, посмотрел в окно и уклонился от прямого ответа:

— Будем считать, что вошел в дверь. Не это сейчас важно. Я слышал, что у вас трудности с сырьем?

— Завод завтра остановится, — ответил Осколик.

— Могу помочь. У меня скопились большие запасы алюминия. Для начала тридцати тонн достаточно? Платформы стоят у ворот, позвоните на проходную, чтобы пропустили.

Тридцати тонн алюминия хватило бы заводу до конца недели. Но что все это значит? Сергей Кондратьевич сразу вспомнил сюжеты о сделках с дьяволом. Он внимательно осмотрел незнакомца. Похож. Нос горбатый, шевелюра лохматая, на ногах… на ногах заграничные туфли. Хвост, наверно, пропустил в штанину. В обмен на земные блага дьявол всегда требует…

«Лезет в голову всякая ерунда», — подумал Осколик и снял трубку:

— Проходная? Тетя Даша, посмотрите, стоят ли у ворот какие-то платформы с алюминием.

— Вам ответят, что их нет, но они там, — поспешно предупредил незнакомец.

— Как прикажете это понимать? Алло! Нет никаких платформ? Спасибо, тетя Даша.

Осколик прикрыл трубку ладонью и спросил:

— Вас выгнать или вы сами уйдете?

— Прикажите открыть ворота, — потребовал незнакомец. — Платформы там есть, но они… они находятся в другом временном измерении. Откройте ворота, они въедут.

«Вот дьявол, открою!» — подумал Осколик.

— Тетя Даша, откройте ворота на минутку. Зачем? Как зачем, проветрить территорию.

Сергей Кондратьевич подошел к окну. Из проходной вышла тетя Даша и потянула на себя тяжелую створку ворот. Открыла, поглядела на директорские окна. По улице проехал трамвай. Никаких платформ не было.

— Теперь, разрешите, я позвоню, — сказал незнакомец и снял трубку одного из директорских телефонов. — Въезжайте осторожно, створ ворот v них нестандартный.

После его слов у проходной вдруг загудели моторы и на территорию «Алитета» прямо из пустого уличного воздуха въехали два мощных механизма — Осколик